Герцен

Герцен, для которого европейские революционные потрясения были прологом, репетицией будущего, в 1850 г. обращался к славянофилам как бы от имени западников: «Любой день может опрокинуть ветхое социальное здание Европы и увлечь Россию в бурный поток огромной революции. Время ли длить семейную ссору и дожидаться, чтобы события опередили нас, потому что мы не приготовили ни советов, ни слов, которых, быть может, от нас ожидают?
Да разве нет у нас открытого поля для примирения?
А социализм, который так решительно, так глубоко разделяет Европу на два враждебных лагеря, — разве не признан он славянофилами так же, как нами? Это мост, на котором мы можем подать друг другу руку».
Строя здание «русского социализма», Герцен, оторванный от России, заблуждался относительно западников и славянофилов. Социализм был чужд Хомякову и Грановскому, Самарину и Кавелину. Крестьянская община, «открытая» славянофилами, была для них не предпосылкой социализма, как для Герцена, но условием, исключающим появление в России пролетариата. Впрочем, Герцена и славянофилов роднила вера в незыблемость общинных устоев. Герцен был уверен: «Уничтожить сельскую общину в России невозможно, если только правительство не решится сослать или казнить несколько миллионов человек».
Социализм Герцена. Об этом он писал в статье «Россия», одной из цикла работ, созданных после европейской «весны народов» 1848 г., в разгар николаевского «мрачного семилетия». Герцен был непосредственным свидетелем революционных событий во Франции: свержения короля Луи-Филиппа, провозглашения республики, прихода к власти последовательных выразителей интересов того класса, который он называл «мещанством» и который в действительности был буржуазией. Он приветствовал крушение старого порядка в Европе, гарантами которого были Николай I и Меттерних.
Однако дальнейшее развитие революции стало для Герцена потрясением, его духовной драмой. Он видел, как новые власти ограничивали права простого народа, как республиканский генерал Кавеньяк расстрелял мирную демонстрацию парижских рабочих, выдвигавших социальные требования. Герцен пришел к разочарованию в политической революции и в «мещанской цивилизации» Запада, он утвердился в представлении о противоположности путей развития России и Европы. Духовная драма не означала разочарования в идеалах социализма. Напротив, ее следствием стала разработка оригинального социалистического учения, полностью основанного на анализе исторических и социально-политических особенностей России.
Немало позаимствовав у славянофилов, Герцен обратился к общине, которая существует в России «с незапамятного времени» и благодаря которой русский народ стоит ближе к социализму, чем народы европейские: « Он сохранил лишь одну крепость, оставшуюся неприступной в веках, — свою земельную общину, и в силу этого он находится ближе к социальной революции, чем к революции политической. Россия приходит к жизни как народ, последний в ряду других, еще полный юности и деятельности, в эпоху, когда другие народы мечтают о покое; он появляется, гордый своей силой, в эпоху, когда другие народы чувствуют себя усталыми и на закате».
Для Герцена крестьянская община была залогом нравственного здоровья русского народа и условием его великого будущего. Ее экономические принципы он понимал, вслед за славянофилами, как равенство и взаимопомощь, как отсутствие эксплуатации, как гарантию того, что «сельский пролетариат в России невозможен». Он особо подчеркивал, что общинное землевладение противостоит принципу частной собственности и, стало быть, может быть основой построения социалистического общества. Он писал: «Сельская община представляет собой, так сказать, общественную единицу, нравственную личность; государству никогда не следовало посягать на нее; община является собственником и объектом обложения; она ответственна за всех и каждого в отдельности, а потому автономна во всем, что касается ее внутренних дел». Принципы общинного самоуправления Герцен полагал возможным распространить на городских жителей и на государство в целом. Он исходил из того, что общинные права не будут ограничивать права частных лиц. Герцен строил социальную утопию, это была разновидность европейского утопического сознания.
Особое внимание Герцен обращал на уничтожение препятствий, которые мешают идти «навстречу социализму». Ими он считал императорскую власть, которая со времен Петра I вносит политический и социальный антагонизм в русскую жизнь, и помещичье крепостное право, «позорный бич», тяготеющий над русским народом. Первостепенной задачей он считал освобождение крестьян при условии сохранения и укрепления общинного землевладения. Инициативу в освобождении он предлагал проявить то российскому дворянству, то правительству, но чаще говорил об освободительном характере будущей социальной революции. Здесь его взгляды не отличались последовательностью.
Герцен был первым, кто — в середине XIX века! — заявил о возможности победы в России социалистической революции, которую он понимал как народную, крестьянскую революцию. Он же первым указал на то, что именно России суждено возглавить путь к социализму, по которому, как он верил, вслед за ней пойдут и остальные европейские народы. В основе герценовского предвидения лежало неприятие западного «мещанства» и идеализация русской общины. Герцен — мыслитель антибуржуазный. Герцен — социалист. Его учение, основы которого он изложил в последние годы николаевского царствования, было заметным этапом в развитии мировой социалистической мысли. Оно свидетельствовало как об общности тех идейных исканий, что происходили в России и в Западной Европе, так и о тщетности усилий николаевских идеологов, о крахе николаевской идеократии.
Со временем на основе построений Герцена развились теории русского, или общинного, социализма, которые стали сутью народнических воззрений.
В исторической перспективе стремление Николая I и его идеологов установить полный контроль над обществом было безрезультатным. Именно в его царствование возникли и идейно оформились либеральное и революционно-социалистическое направления освободительного движения, развитие и взаимодействие которых вскоре стали определять судьбу русской мысли, состояние общественной жизни и, в конечном итоге, судьбу России.