Нидерланды в В XVI — первой половине XVII в.
Политический строй Нидерландов при Габсбургах. После гибели бургундского герцога Карла Смелого в 1477 г, его дочь и единственная наследница Мария вышла замуж за молодого Максимилиана Габсбурга, позже ставшего германским императором, Бур-гундско-нидерландские земли сделались достоянием этой династии, хотя Максимилиану пришлось выдержать за них нелегкую борьбу с французскими королями. Внук Максимилиана, император Карл V Габсбург, в 1523—1543 гг. расширил свои нидерландские владения за счет присоединения к ним новых территорий, расположенных к северу от низовий Рейна, По Прагматической санкции 1549 г, весь этот комплекс из 17 провинций был выделен в особый наследственный габсбургский округ, не подлежащий разделению. Он входил в состав империи и должен был платить небольшой имперский налог, но фактически жил своей жизнью, и, например, юрисдикция имперского суда на него не распространялась.
Нидерланды занимали тогда территорию современных Бельгии, Нидерландов, Люксембурга и части Северной Франции. В состав округа входили на юге земли Фландрии, Брабанта, Геннегау Оно), Артуа, Намюра, Люксембурга, Лимбурга и другие, а на севере — Голландия, Зеландия, Утрехт, Фрисландия, Гельдерн, Гронинген и Оверейсел. К Нидерландам примыкало большое епископство Льеж-ское, обладавшее как духовное княжества автономным правовым положением. Габсбургский округ просуществовал всего 30 лет; после отречения Карла V от престола он перешел в 1555 г под власть его сына, испанского короля Филиппа И, а в 1579 г, в ходе войны за независимость от Испании распался на две части: провинции севера и юга.
При Карле V и Филиппе 11 политический строй Нидерландов отличался двойственностью. Габсбурги насаждали в стране абсолютистские порядки, а провинции, города, местная знать отстаивали свои прежние свободы и привилегии.
Управление Нидерландами возглавлял наместник императора, затем испанского короля — генеральный статхаудер. Преимущественно из состава высшей местной знати, узкого круга придворных — кавалеров ордена Золотого Руна — формировался Государственный совет. Он ведал вопросами безопасности, состояния войск, назначения на высшие должности, арбитража в случае конфликтов центра и провинций. Финансовый совет занимался поступлением сборов, причитавшихся королю, состоянием денежного хозяйства, чеканкой монеты. В его состав входили поровну знать и специалисты по финансам, а также чиновники-служащие. Третий совет — Тайный — подготавливал законы, распоряжения, следил за текущими делами. Здесь работали прежде всего королевские легисты и другие образованные чиновники. Легисты заседали и в верховном суде для апелляций, который находился в городе Мехельне. Генеральному стат-хаудеру были подчинены органы центральной власти на местах — статхаудеры — управители провинций.
Рядом с этим крепнувшим аппаратом централизации страны существовала хорошо сохранившаяся традиция представительных учреждений и местного самоуправления: Генеральные штаты и штаты отдельных провинций. Они вотировали дополнительные сборы с населения и устанавливали их квоты. Значительной автономией в самоуправлении обладали города с их выборными магистратами, бургомистрами, судьями-шеффенами. Городское управление было, как правило, олигархическим: все основные должности прочно держали в своих руках патрициат, купечество, цеховая верхушка. Этот же круг поставлял офицеров стрелковых гильдий, возглавлявших в случае необходимости набранное из цеховых ремесленников городское ополчение. Такая система власти оказалась чрезвычайно устойчивой и упорно сопротивлялась попыткам унифицировать пестроту местных особенностей и привилегий.
Экономическое развитие Нидерландов в XVI в. К началу XVI в. Нидерланды были одной из самых густонаселенных и хозяйственно развитых областей Европы. На небольшой территории страны проживали 2 млн человек, к концу столетия — до 3 млн. В Нидерландах насчитывалось около 300 городов и 6500 деревень.
Крупнейшим городом и портом стал Антверпен, расположенный в устье Шельды, соединенный с гаванью 8 каналами. В первые две трети века он бурно развивался как центр мирового рынка, посреднической торговли и финансового дела. Это был город необычайной хозяйственной динамики и резких контрастов богатства и нищеты. В его гавани собиралось до 2500 судов со всех концов света, в том числе с грузами колониальных товаров из Америки, Индии, Юго-Восточной Азии. Отсюда их потоки расходились по разным странам Европы.
Из 105 тысяч жителей города (1568) 15 тысяч составляли иноземцы — испанцы, португальцы, итальянцы, немцы, англичане, датчане. В городе находились их собственные жилые дома, конторы и склады крупных торговых фирм, отделения банкирских домов, включая представительства самых богатых из всех купцов и банкиров — Фуггеров из Аугсбурга. Разноязычная речь, пестрота национальных одежд, многообразие обычаев здесь никого не удивляли. Именно иностранный капитал, концентрируя свою деятельность в Антверпене, обеспечил экономический подъем города. Иноземцам принадлежало и большинство судов, прибывавших в гавань. Местные купцы занимались главным образом обслуживанием посреднической торговли, больших денег не имели, а потому свой флот у города был очень мал. Зато в Антверпене существовали биржи, товарная и фондовая, где по образцам товаров, векселям и закладным документам заключались крупнейшие в мире торговые и финансовые сделки. В 1531 г. магистрат построил новое здание биржи с огромным двором, окруженным аркадами и рассчитанным на одновременное пребывание в нем до 5 тысяч купцов и маклеров. Над входом была помещена надпись: иДля пользы негоциантов всех наций и языков". Город переживал строительный бум, в нем одна за другой появлялись новостройки — церкви, жилые дома, здания гильдий, целые новые улицы и площади. Одновременно, однако, разрастались убогие кварталы, заселенные городской беднотой, в том числе теми, кто обслуживал работу порта.
Экономическое положение Антверпена определялось не только его ролью в торговле. Традиционное цеховое производство продолжало преобладать в XVI в» и в этом городе, и во всех иных промышленных центрах страны, но наряду с ним в Антверпене и в ряде других городов уже сложились различные формы мануфактуры. Они возникли в сукноделии для окончательной отделки больших партий привозного английского сукна (ввоз полностью готовых тканей был запрещен), а также при изготовлении льняных и шелковых тканей, стеклянных изделий, в мыловарении, производстве пива и сахара. Антверпен стал одним из ведущих в Европе центров книгопечатания, где сложилась прочная традиция использования наемного труда. В самой большой типографии — выходца из Франции Кристофа Плантена — к концу 1560-х годов действовали до 22 печатных прессов, трудились свыше 50 наемных рабочих.
Наиболее развитыми провинциями Нидерландов б промышленном производстве и торговле были на юге Фландрия и Брабант, на севере — Голландия и Зеландия. Обе южные провинции издавна славились высококачественным экспортным сукноделием, успехами которого были обязаны искусному цеховому ремеслу. В XVI в. ситуация изменилась: пора расцвета прежних ведущих центров производства — Брюгге, Гента, Ипра — ушла в прошлое. Сукноделие там не угасло, но сильно сократилось. Брюгге при этом переориентировался с английской на испанскую шерсть, на торговлю которой он получил монополию. Здесь стала также развиваться вместо привычных цеховых отраслей новая — изготовление атласных тканей, В Генте пошло на подъем льноткачество — к середине XVI в, его выпускали до 110 тысяч кусков в год. Ипр стал поставлять бумазею,
Процесс приспособления цехов к новым условиям и запросам рынка шел трудно, сопровождался разорением части ремесленников, ростом слоя городской бедноты, усилением нищенства. Оно, в свою очередь, стало одной из причин массового бродяжничества, против которого с 1501 г. издавались строгие указы властей. Параллельно с этим в городах, где не было чрезмерной жесткости цехового контроля, и в деревнях, где его не существовало вовсе (хотя элементы системы запретов там все же возникли), стало набирать силу ткачество, организованное в виде мануфактуры, В деревнях это была мануфактура рассеянного типа, связанная с раздатчиками сырья, в городах — сочетания рассеянной мануфактуры и цеха, рассеянной и централизованной мануфактуры. Главная роль переходила к новым центрам производства. Таким стал Хондсхот, где за 60 лет с начала XVI в. изготовление сукна легких дешевых сортов увеличилось впятеро, приблизившись к 100 тысячам кусков в год. Новые тенденции проявились и в других городах страны. Поскольку само сукноделие в Нидерландах основывалось на привозной шерсти из Испании и Англии, волны подъема или спада производства как в старых, так и новых центрах сильно зависели не только от общей экономической ситуации, но и от отношений с этими странами.
Фландрия, главная в Нидерландах область выращивания льна и конопли, была также основным центром производства полотняных тканей. В Брабанте их изготовлением славился Мехельн (Малин), Знаменитым этот город стал благодаря мастерскому литью колоколов, дававших особенно красивый звук ("малиновый звон"). В свою очередь Брюссель, город с 75 тысячами жителей, место пребывания правительства Нидерландов при Габсбургах и средоточие цехов, производивших предметы роскоши, дал свое имя европейски известным кружевам и шпалерам. Всего на долю южных провинций приходилось почти две трети городской продукции страны. Север пока уступал в этом югу.
На севере Нидерландов даже крупнейшие города — Амстердам, Харлем, Лейден — не превышали по числу жителей 40 тысяч человек, зато городов и городков, в том числе портовых, здесь было много. В Голландии в них жила половина населения всей провинции — такого соотношения тогда не было нигде в Европе. Фактически городом, хотя и без его правового положения, была самая крупная деревня страны — Гаага — с 2 тысячами домов и двором графа Голландии. Многие города севера располагались на небольших возвышенностях, к которым прилегали обширные территории, отвоеванные у морских заливов, озер и заболоченных земель упорным трудом по их осушению. Массы ветряных мельниц приводили здесь в движение системы надетых на цепи черпаков, которые собирали грунтовые воды и перебрасывали их в каналы. За плотинами, дамбами, шлюзами существовал особый уход, требовавший специальных технических знаний и немалых расходов. За порчу гидротехнических сооружений (что могло привести к затоплению земель, лежащих ниже уровня моря) грозили суровые наказания, вплоть до смертной казни. Осушенные земли, как и естественные луга в поймах рек, использовались для молочного животноводства. Две трети прославленного голландского сыра и масла шли на экспорт. Поставляла Голландия в другие страны и быков, но не своих, а датских — их пригоняли для откорма на местных богатых лугах, а затем направляли на рынки, чтобы переправить дальше, в том числе морским и речным путем.
Как и в южных провинциях, на севере было высоко развито изготовление шерстяных, льняных, шелковых тканей, но особенно важную роль здесь получило судостроение, в котором сложились смешанные формы цехового и мануфактурного производства. Гавани Голландии и Зеландии буквально кишели множеством мелких морских и речных судов, предназначенных для перевозки грузов, для дальнего морского рыболовства. Торговые интересы голландцев имели традиционную направленность — прежде всего на торговлю с Прибалтикой» Здесь роль голландцев, особенно амстердамских компаний, в XVI в. резко возросла. В Прибалтику везли разнообразные ремесленные изделия из металла, сукно, вино, предметы роскоши, сыр и масло, пряности, а в обратном направлении — руду» корабельный лес, пеньку, русские меха, мед, воск, наконец зерно — во все больших объемах, и не только для перепродажи, но и для возраставших собственных нужд. В его покупке были заинтересованы как города, так и сельские местности со специализацией на животноводстве или разведении технических культур; своим зерном покрыть потребности населения Нидерланды не могли.
Торговля северных провинций шла и по другим направлениям, включая Англию и Испанию. Центром транзитной торговли с ними был Амстердам. Он же стал и главным портом голландского морского рыболовного флота. Рыболовство было высоко развито, оно поставляло треску, семгу, пикшу, но больше всего — сельдь. На ее лов выходило до тысячи судов, в том числе арендованных полностью или на паевых началах участниками амстердамской "Большой рыболовной компании". Сельдь солили на борту или на берегу, коптили, сушили. Существовала шуточная поговорка, что Амстердам вырос на костях селедки. Ей посвящали стихи, ее в разных видах изображали нидерландские мастера натюрморта. Из Голландии рыба шла на продажу в Англию, Францию, Германию, а также в ганзейские города Прибалтики.
Своей хозяйственной спецификой отличались в южной части страны гористые районы Арденн. Здесь господствовало аграрное производство, но местами (в Намюре, Льежском епископстве, Лим-бурге) добывали также различные руды, каменный уголь, выплавляли металл, занимались металлообработкой. Древесный уголь, без которого тогда не обходилось традиционное металлургическое производство, давали богатые леса, многие из которых позже исчезли. Каменный уголь и руду использовали не только в центрах их добычи, но и транспортировали вниз по Маасу. Торговые пути густой сетью покрывали Нидерланды, и все же прочный единый внутренний рынок здесь не сложился: слишком разнонаправлены были торговые тяготения южных и северных провинций, приморских областей и земель, прилегавших к германским территориям. Затрудняли образование единого рынка и традиции средневековых привилегий: только на речном пути по Маасу от Намюра до устья реки существовало более трех десятков застав, взимавших пошлину за провоз товаров.
От наиболее развитых торгово-промышленных областей страны значительно отличались по преимуществу сельскохозяйственные территории — провинции Артуа, Геннегау, Люксембург, Гельдерн, Оверейсел. В них господствовало светское и церковное феодальное землевладение, различные формы поземельной зависимости крестьян часто сочетались с разнообразными видами личной несвободы, включая серваж. В целом, однако, аграрные порядки в Нидерландах были чрезвычайно пестры: по соседству с Оверейселом во Фрисландии, а отчасти и в Дренте прочно сохранял свои позиции слой свободного крестьянства. Свои особенности существовали во Фландрии и Брабанте. Местным монастырям принадлежала почти половина земли, в то время как дворянство беднело, сдавало свои владения в аренду, продавало; многие участки перешли в руки горожан. Крестьяне в этих провинциях, в большинстве лично свободные, были вынуждены арендовать землю за денежный чинш или натуральный оброк. Имелись здесь и фермерские хозяйства с наймом батраков. В отличие от южных провинций, в Голландии дворянам и церкви принадлежала лишь четверть земель, горожанам — треть, и они часто сдавали ее в аренду. В среде самого крестьянства, значительная часть которого была лично свободной, наблюдалось сильное расслоение: с зажиточными хозяйствами соседствовала масса малоземельных; часть деревенского люда подрабатывала промыслами, другая уходила на сезонные работы в города, пополняя там ряды местной бедноты.
Как и в других странах Европы, в Нидерландах XVI в., несмотря на успехи ремесла, мануфактурного производства и торговли, занятия сельским хозяйством оставались главным средством к существованию большинства населения. Развитие денежных отношений и последствия революции цен привели к увеличению малоземельных и безземельных слоев крестьянства, а также к пауперизации значительной массы городских жителей. К числу бедняков, не подлежавших из-за незначительности имущества обложению налогами, в различных городах Нидерландов относили от четверти до более чем половины жителей.
Общий объем годового производства в Нидерландах в середине XVI в. оценивался суммой примерно в 100 миллионов гульденов. Половину из них давало сельское хозяйство, половину — торгово-промышленная деятельность. При этом 2 миллиона гульденов, то есть 2%, ежегодно взимались императором Карлом V на военные расходы. Столько же ему доставляли вместе Испания, итальянские владения и американские колонии. Платежи императору были тяжелым бременем для страны, хотя Нидерланды также немало получали от своей принадлежности к габсбургской державе — рынки сбыта, выгодный импорт, причастность к колониальной торговле. Карл V настойчиво стремился заменить постоянным налогом те поборы, на которые он должен был заручаться согласием представительных органов. Эти планы не удались, но политика императора чем дальше, тем больше стала накалять обстановку в стране.
Реформационное движение в Нидерландах. Основные предпосылки Реформации в Нидерландах определялись, как и в других европейских странах, сочетанием социально-экономических, политических, культурных перемен с возраставшим в разных слоях общества недовольством католической церковью — ее привилегиями, богатствами, поборами, невежеством и безнравственностью духовенства. Даже наместница Карла V утверждала, что антицерковные и еретические настроения в стране порождены дурными нравами и вымогательствами нидерландского духовенства. Важную роль в распространении реформационных идей сыграла также оппозиция политике, проводившейся правительством, которое жестоко преследовало инакомыслящих, вплоть до приравнивания еретических взглядов к преступлению против государства.
Как и в Германии, реформационное движение в Нидерландах началось под воздействием выступления Мартина Лютера. С самого начала оно встретило резкое противодействие властей. В соответствии с Вормским эдиктом императора Карла V о борьбе с новой ересью уже в июле 1521 г. было проведено публичное сожжение в Генте трех тысяч 44еретических" книг, на котором присутствовал сам император вместе с королем Дании. В дальнейшем сожжения запрещенных книг проходили систематически. В 1522 г. Карл V создал императорскую инквизицию, которая должна была действовать на всей территории Нидерландов. Это вызвало недовольство городов, которые имели старое право на месте разбирать судебные дела своих жителей, не передоверяя их никому другому. Недовольны были даже те, кто отнюдь не проявлял сочувствия к самой "ереси". В июле 1523 г. по приговору инквизиции были сожжены два монаха-августинца, ставшие сторонниками Лютера. Это была первая казнь лютеран в Европе. Приверженцы Лютера тем не менее начали появляться в различных городах Нидерландов. Инквизиционные суды в первый период реформационного движения в стране характеризовали всех обвиненных в ереси как "лютеран", без каких-либо уточнений. Между тем и в Нидерландах, и в других странах среди сторонников евангелизма стали действовать поборники различных реформационных течений, включая анабаптистов и так называемых "сакраментистов", толковавших евхаристию не как таинство, а как символическое действие, напоминающее о Тайной вечере*
Собственно лютеранство не получило большого распространения в Нидерландах во второй четверти XVI в. Спецификой этого времени стала множественность видов сектантской религиозной оппозиции Риму и католицизму. При этом границы между учениями отдельных проповедников и сектантских групп часто были размыты, сами учения — эклектичны по программам, расходясь лишь комбинациями составляющих их элементов. Типичной, однако, оказалась нетерпимость к инакомыслию даже в своей среде, что приводило общины сектантов к неоднократным расколам. Вооруженное подавление в 1535 г. режима анабаптистов в Мюнстере, обстановка постоянных гонений, разочарование в надеждах на скорое установление земного царства Христа — все это сказалось на сектантском движении. Характерным для него стало нарастание непротивленческих настроений.
До 1560-х годов различные сектантские течения занимали ведущее место в реформациониом движении в Нидерландах. Сторонники Реформации вербовались из всех социальных слоев. Основной средой распространения ее идей стали различные прослойки городского населения — от плебейской бедноты до правящих групп патрициата, часть духовенства, часть среднего и мелкого дворянства.
Развитие реформационного движения в Нидерландах определялось не только местными условиями. Оно было неотделимо от общеевропейских перемен, проходило на фоне успехов протестантизма в Германии и Швейцарии, в Англии, Швеции, Дании, ганзейских городах, но сопровождалось и нараставшей активизацией в европейском масштабе сопротивления католической церкви этому натиску. В Нидерландах оно сказалось в ужесточении преследований на основе "плакатов1' — указов власти против еретиков. Особой жестокостью отличался плакат 1550 г,, который грозил казнью мечом ере-тикам-мужчинам, закапыванием в землю — женщинам, предписывал конфискацию имущества еретиков и обещал половину конфискованного доносчикам, В этом указе в числе главных учителей ереси уже упоминался Ж, Кальвин, учение которого в середине века начало быстро распространяться в Нидерландах.
Политика Филиппа II в Нидерландах. После отречения в 1555 г, императора Карла V от престола Нидерланды вместе с Испанией и ее колониальными владениями, Неаполитанским королевством и Миланским герцогством достались сыну Карла, испанскому королю Филиппу II. Ко времени его правления войны Карла V с Францией, турками и немецкими протестантскими князьями совершенно истощили казну императора, что сказалось и на финансовом состоянии Нидерландов, из которых он беспощадно выжимал деньги для осуществления своих притязаний. Филипп II в 1557 г. был вынужден объявить государственное банкротство. Это принесло огромные убытки многим банкирам, снабжавшим деньгами императора, в том числе банкирам нидерландским. Первые годы своего правления Филипп II провел в Брюсселе, наводнив южные провинции испанскими войсками для ведения с этого плацдарма боевых действий против Франции. Даже после заключения в 1559 г. мира с нею в Като-Камбрези, по которому Франция признала право Испании на итальянские владения, эти войска еще в течение двух лет не выводились из Нидерландов, что было тяжелым бременем для населения, вынужденного их содержать, и нарушало давние местные привилегии. Покидая в 1559 г. Брюссель, чтобы отныне жить в Испании, Филипп II оставил наместницей Нидерландов свою сводную сестру Маргариту Пармскую, преданную, как и он сам, католической церкви. Во главе небольшой группы членов Государственного совета король утвердил Антуана Гранвеллу, вскоре ставшего кардиналом.
Для усиления борьбы с ересью Филипп II решил содействовать реформе церковного устройства в Нидерландах: намечалось резко увеличить количество епископов, придать каждому из них по два инквизитора для жесткого выполнения "плакатов" против еретиков, а руководство всей инквизицией поручить Гранвелле. Между тем кардинал был по происхождению бургундцем из Франш-Конте, иноземцем, а назначение на важный пост иноземцев противоречило законам и Нидерландов в целом, и провинции Брабант, где находилась резиденция правительства. Планы короля задевали также интересы нидерландских дворян, привыкших видеть на епископских должностях местных выходцев знатного рода, а не "чужаков" — ставленников центральной власти. Нарушались также интересы монастырей, часть доходов которых должна была пойти на содержание нового епископата. В результате реализация намеченного королем порядка вызвала такое недовольство, что властям пришлось ее притормозить.
Росту недовольства в обществе способствовала и хозяйственная политика Филиппа II, видевшего в Нидерландах лишь источник поступления доходов и презиравшего эту страну с ее обилием еретиков. В 1560 г. в интересах испанского производства были резко повышены пошлины на шерсть, которая раньше на выгодных условиях и в больших количествах ввозилась из Испании. В результате импорт этого сырья в Нидерланды сократился вдвое. Позже нидерландским купцам перекрыли считавшийся нормальным при Карле V прямой доступ в колонии. Обострение отношений Филиппа II с Англией вызвало спад в торговле Нидерландов с нею. Последствиями стали многочисленные банкротства купцов и рост безработицы в отраслях, связанных с экспортной торговлей.
Все чаще раздававшиеся обвинения власти поначалу адресовались не королю Филиппу II и даже не наместнице, а фактическому руководителю брюссельского правительства — Гранвелле. Требования защиты интересов страны от "дурных управителей", протест против ущемления ее свобод и привилегий, против усиления инквизиции, опасения дальнейшей "испанизации" нидерландских порядков — все это стало основой формирования национальной оппозиции абсолютистским стремлениям власти. Единства в поддержке действий Гранвеллы не оказалось уже в самом Государственном совете — с критикой главного проводника испанской политики в Нидерландах выступили представители верхушки местной знати, члены совета принц Вильгельм Оранский и два графа — Эгмонт и Горн.
Вильгельм Оранский. Будущий принц родился в 1533 г. в Германии, в лютеранской семье графа из рода Нассау. Этот род не был "иноземным" для нидерландского дворянства — графы владели рядом обширных имений в Нидерландах, имели титул баронов Бреды (в Брабанте). В 1544 г. двоюродный брат Вильгельма завещал ему перед кончиной свои владения на юге Франции и связанный с ними титул принца Оранского. Наследование потребовало перехода Вильгельма в католическую веру. Принц воспитывался при брюссельском дворе Карла V. Он в совершенстве владел несколькими языками, рано проявил способности к политике, был общителен и красноречив, но умел мастерски утаивать свои цели, за что позже получил от кардинала Гранвеллы прозвище Молчаливого, подхваченное всеми—и врагами, и друзьями. Он стал любимцем императора, был возведен в рыцари ордена Золотого Руна, выполнял важные военные и дипломатические поручения.
В 1559 г, французский король Генрих И сообщил ему, как доверенному лицу Филиппа II, о планах обоих королей по истреблению протестантов во всем христианском мире и необходимом для этого укреплении инквизиции. Через много лет, в 1580 г., принц опубликовал "Апологию", в которой рассказал, как его потрясли секреты королей и как он тогда же решил противодействовать их замыслу* Назначенный Филиппом II статхаудером (управителем) провинций Голландии, Зеландии, Утрехта и других территорий, он в Государственном совете не раз противостоял решениям всемогущего Гранвеллы и постепенно стал руководящей фигурой оппозиции, о чем кардинал информировал короля. Принц и графы Эгмонт и Горн потребовали отставки Гранвеллы, Не желая обострять ситуацию, Филипп II отозвал кардинала в Испанию, позже поручив ему важный пост неаполитанского вице-короля, но потребовал строгого проведения в жизнь в Нидерландах решений Тридентского собора против ереси. Вильгельм Оранский не раз предупреждал о возможности всеобщих волнений из-за религиозных преследований и призывал к созыву Генеральных штатов для обсуждения этой проблемы, но ни король, ни наместница не обращали внимания на его слова.
Начало освободительного движения- Дворянский союз и иконоборческие выступления 1566 г* В середине 1560-х годов политическая ситуация в стране начала выходить из-под контроля правительства. Рост дороговизны привел к ряду голодных бунтов городской бедноты, Распространение кальвинизма, наталкивавшееся на жестокие гонения и казни, вызвало к жизни новые формы проповеди — они нередко происходили по ночам» за городом, собирая тысячные массы слушателей, для своей безопасности вооруженных чем попало. Аналогичные проповеди устраивали лютеране. Многим участникам ночных встреч раздавали здесь материальную помощь за счет благотворительности. Широкое распространение получили 41 летучие листки", большей частью анонимные, с доходящей до фанатизма межконфессиональной полемикой. Накал религиозных страстей в стране достиг высшей точки в 1566 г.
К этому времени полностью провалились попытки добиться от самого Филиппа II смягчения применения "плакатов". Оппозиция была вынуждена перейти к более решительным действиям. Вильгельм Оранский отказался проводить в жизнь на подвластных ему территориях указы о преследованиях за веру. Через своего брата Людвига Нассау, сблизившегося с кальвинистами, он повел тайные переговоры о возможности набора наемных войск в Германии, если в Нидерландах разразится вооруженный конфликт. Новый шаг сделали дворяне. В их среде политический протест против нарушения законов страны сплетался с возмущением крайней религиозной терпимостью и в то же время со стремлением предотвратить стихийный взрыв народного недовольства. Еще в конце 1565 г. сложился союз нескольких сотен дворян, подписавших документ об их общей позиции и взаимопомощи — "Компромисс". Участники союза, протестанты и католики, дали клятву добиваться искоренения в Нидерландах инквизиции как причины тирании, несправедливости и разорения граждан, угрозы общественному порядку. Одновременно подтверждалась верность испанскому королю. Множество горожан, примкнув к дворянам, ставили свои подписи на печатных экземплярах "Компромисса",
5 апреля 1566 г. триста дворян, прибывших в Брюссель, вручили Маргарите Пармской петицию с предупреждением, что и королю, и им самим грозят народные волнения, если не будет отменена инквизиция и не созовут Генеральные штаты, чтобы обсудить ситуацию в стране. Петиция не отражала взгляды всего дворянства — в Голландии, например, ее подписали лишь 56 дворян, а 75 отказались. Но наместница была напугана предупреждением, обещала сообщить о нем королю и решила до его ответа ограничить преследования по делам веры. Один из придворных презрительно назвал толпу бедно одетых подателей петиции "гёзами" (нищими). Оппозиционеры подхватили это слово. Чтобы показать, до чего доведена страна, они стали демонстративно именновать себя гёзами, носить суму, словно для подаяния. Они выбили медаль с текстом "Верны королю во всем — до нищенской сумы", но с эмблемой своего оппозиционного союза.
Протестантские проповедники умело использовали временные послабления для своей миссионерской деятельности. Кальвинистская часть оппозиции быстро разрасталась. Она отличалась особой активностью в противостоянии "папистам". На молитвенных собраниях протестантов всех толков постоянно звучали обличения "идолопоклонства" католической церкви, под которым имелось в виду почитание икон. Фанатизм подобных проповедей уже не раз приводил в других странах к иконоборческим погромам (хотя Лютер, Цвингли и многие другие деятели Реформации умели добиваться контролируемого мирного удаления икон из храмов). В Нидерландах иконоборческое движение превзошло по стихийной ярости и масштабам все, что до сих пор знала Европа.
Начавшись в Южной и Восточной Фландрии, оно в течение трех месяцев перебрасывалось из провинции в провинцию подобно пожару, нередко вовлекая в городские восстания окрестное сельское население. Толпы людей врывались в церкви и монастыри, крушили статуи, иконы, витражи, реликварии. Масса ценностей была разграблена и лишь часть их передана местным властям. Заодно уничтожались церковные владельческие документы и судебные дела;
священников и монахов, не успевших спрятаться, избивали. Одним из самых разрушительных стал двухдневный погром в Антверпене. Общее число церквей и монастырей, пострадавших от иконоборцев, достигло 5500. В ряде мест в стихийные выступления масс вмешивались кальвинистские консистории, которые пытались организовать в захваченных помещениях богослужение на новый лад.
Иконоборческое движение вызвало не только панику правительства, но и попытку немедленно расколоть оппозицию. Наместница обещала смягчить применение "плакатов" и даже обеспечить свободу протестантской проповеди в специально отведенных местах, если дворянство поможет восстановить спокойствие в стране. Дворяне, действительно, приняли участие в подавлении иконоборческих выступлений. Союз дворян был распущен. Вильгельм Оранский вмешался в события в Антверпене, подавлял грабежи, казнил двух виновных. Кальвинистские консистории выступили с призывами к порядку, однако от оппозиции уже отшатнулись многие ее умеренные сторонники. Иконоборчество почти не затронуло аграрных про-винций; более того, в них отряды вооруженных крестьян-католиков под руководством местных властей направлялись к городам громить иконоборцев.
Режим герцога Альбы в Нидерландах. Филипп II, получивший подробные известия о событиях в Нидерландах, решил жестоко наказать бунтовщиков. Летом 1567 г. в Нидерланды была направлена карательная армия во главе с видным военачальником герцогом Альбой. Высокомерный и суровый испанский гранд, он был неколебимым католиком и верным исполнителем воли короля. Не дожидаясь его прибытия, тысячи людей отправились в эмиграцию, в том числе принц Вильгельм Оранский. Графы Эгмонт и Горн, надеясь на милость Филиппа II, остались в стране.
Пополнив свою испанскую армию наемниками, в том числе из крестьянской бедноты южных нидерландских провинций, Альба в августе 1567 г. вступил в Брюссель. Разместив в городах и замках страны свои гарнизоны, он приступил к проведению в жизнь режима террора и устрашения. Под его председательством был создан Совет по делам мятежа» прозванный "кровавым", который методично выносил от 6 до 18 смертных приговоров в месяц. Эгмонт, Горн и бургомистр Антверпена в назидание всей стране были казнены в числе нескольких тысяч других приговоренных, имущество которых конфисковали в пользу королевской казны.
Вильгельм Оранский и его брат Людвиг Нассау возглавили силы сопротивления. Они вторглись в Нидерланды с крупными армиями наемников, один с юга, другой с севера, чтобы свергнуть режим Альбы. Старый полководец, однако, сумел разбить солдат Людвига Нассау, а войско принца вынудил отступить, после чего оно, не получив обещанной платы, рассеялось. Такой же провал ждал и ряд других попыток принца и его сторонников вытеснить Альбу из Нидерландов вооруженным путем, с помощью наемников. Чтобы подорвать позиции Вильгельма Оранского, Совет по делам о мятеже обвинил его в стремлении под покровом религиозных мотивов захватить власть в стране. Все его владения были конфискованы, 13-летнего сына, первенца, арестовали и отправили в Испанию.
Стремясь превратить Нидерланды в послушный придаток Испании, все больше нуждаясь в деньгах не только для отправки королю, но и для оплаты своих войск, Альба решил провести финансовую реформу, позволявшую обойтись без согласия Генеральных штатов на новые налоги. В 1571 г. в стране начали вводить испанское налогообложение средневекового типа, так называемую алькабалу. Предписывались три налога — однопроцентный со всякого недвижимого имущества, пятипроцентный с продажи недвижимости и десятипроцентный с продажи любого товара. Альбу предупреждали, что особенно третий из этих налогов вызовет возмущение, так как в Нидерландах товар часто доходит до потребителя через несколько посредников. Герцог, однако, упрямо настаивзл на своем. Он считал, что "лучше сохранить для Бога и для короля государство обедневшее и даже разоренное, чем иметь дело в цветущем состоянии для сатаны и его пособников — еретиков". Результаты хозяйственной политики Альбы были катастрофичны: массовые банкротства, сокращение объема торговли. Попытки протеста были беспощадно пресечены: в Брюсселе Альба пригрозил повесить на дверях их лавок нескольких лавочников, пытавшихся в знак недовольства временно прекратить торговлю.
Политика, которую проводил Альба, не только устрашала население — она вызвала у части людей растущее чувство протеста и первые попытки организовать сопротивление собственными силами, а не только опираясь на наемников и поддержку иностранных властителей, как это пытался делать Вильгельм Оранский. Наибольшую активность проявляли изгнанники. Некоторые из них тайно вернулись в южные провинции страны и вместе с примкнувшими к ним сторонниками повели партизанскую войну против испанцев и их пособников. Это были отдельные вспышки террора в ответ на террор, действия разрозненные и жестокие: убивали испанских солдат, католических священников и монахов, доносчиков на инакове-рующих, ненавистных судейских чиновников. Леса Фландрии и Гениегау укрывали партизан, которые вербовались из всех слоев общества и сами себя называли "лесными гёзами".
Второй этап освободительной борьбы. Восстание 1572 г. в северных провинциях. По иному пути освободительная борьба пошла на севере. Здесь действовали "морские гёзы", среди командиров отражает перелом, происшедший в настроениях масс, и вскоре поплатился за свой просчет.
Весной 1572 г., стремясь избежать открытого конфликта с Испанией, королева Елизавета повелела "морским гёэам" покинуть порты Англии. Гёзы вышили на 24 кораблях и 1 апреля 1572 г. захватили город Бриль в Зеландии. Это послужило сигналом для начала народной освободительной борьбы в северных провинциях против иноземного деспотизма. Восстал город Флиссивген, второй по значению порт Зеландии, решивший "отложиться от испанцев". За ним последовал ряд других городов. В движении участвовали массы населения независимо от исповедания. Вильгельм Оранский посылал на помощь местным городским ополчениям в качестве командиров своих сторонников-дворян. В противовес ярым кальвинистам из числа руководителей "морских гёзов", которые клялись исгребить священников, монахов, папистов и тем самым свергнуть "великое идолопоклонство" — католицизм, принц многократно и настойчиво призывал не нарушать свободу вероисповедания, в том числе католического. Для него как политика были важны не только отдельные успехи на севере страны, но и общая ситуация: ведь хотя кальвинизм и добился к этой поре большего распространения, в целом 90% населения Нидерландов оставались католиками. Это не мешало части из них, сохраняя свою веру* противодействовать "испанизации" страны и церкви, и Вильгельм Оранский не хотел терять их поддержку.
Летом 1572 г. собравшиеся в Дордрехте штаты Голландии и Зеландии, отражая преобладавшие в обществе настроения, официально постановили призвать в эти провинции принца Оранского, назначив его уже не по королевскому, а по своему решению статха-удером — главой исполнительной власти и командующим войсками. Провозглашалась также свобода вероисповедания. Это были первые шаги на севере к организации самостоятельной республиканской власти. На дальнейшее развитие событий большое воздействие оказали вести о резне Варфоломеевской ночи в августе 1572 г. во Франции. Принц, питавший надежды на прямую помощь французских гугенотов, понял, что рассчитывать на нее пока не приходится.
Он прибыл в Голландию, чтобы оттуда возглавить сопротивление испанцам. Среди руководства оппозицией надолго утвердилось представление, что маленькой стране не выстоять в своей освободительной борьбе без иностранной помощи. По-своему восприняли новую ситуацию и кальвинисты, влияние которых в северных провинциях возрастало. Вопреки вето Вильгельма Оранского они провели решение о запрете католической мессы в Голландии и Зеландии. Вскоре и сам принц перешел в кальвинизм, но продолжал защищать свободу исповеданий, Между тем Альба двинул на север против мятежников свои войска, вынужденные осаждать город за городом, чтобы добиться покорности. Семь месяцев, с декабря 1572 по июль 1573 г., длилась героическая оборона Харлема, окруженного испанцами под командованием сына Альбы. Из-за голода город был вынужден сдаться. Испанцы, обещавшие милость побежденным, немедленно казнили 2300 французских, английских и южнонидерландских солдат, участвовавших в обороне Харлема. Население после грабежа обложили громадной контрибуцией. Герцог, однако, считал, что с мятежниками обошлись слишком мягко и обещал в письме Филиппу II, что после взятия еще одного города, Алкмара, "нож будет всажен в каждое горло". Защитники Алкмара и помогавшие им извне гезы предпочли открыть плотины и затопить всю округу, чтобы заставить испанцев уйти. Пять месяцев, до октября 1574 г., длилась осада Лейдена, но взять его испанцам не удалось.
К этой поре герцог Альба, шесть с половиной лет правивший Нидерландами, уже был отозван в Испанию Филиппом II, который понял наконец, что политика открытых репрессий провалилась и может лишить его власти над Нидерландами. В конце 1573 г. Альбу сменил новый наместник — Луис Рекезенс. Отныне испанцы повели двойную игру — зондировали почву для переговоров, смягчали некоторые установления власти, ко продолжали подкреплять господство испанцев силой и контрреформационный курс в целом не изменили. Это была смена тактики, а не стратегии. При Рекезенсе испанцам удалось нанести серьезный удар по оппозиции: новое вторжение в страну германских наемников Людвига Нассау, набранных на французские деньги, потерпело крах. 8 бою были убиты и Людвиг, и его младший брат. Еще раньше в борьбе с испанцами погиб третий из братьев Вильгельма Оранского, В марте 1576 г, Рекезенс умер, но его новую линию лавирования подхватил Государственный совет, ожидавший прибытия очередного наместника.
Антииспанское движение на юге. "Гентское умиротворение" 1576 г. На протяжении многих месяцев испанские войска не получали жалования из-за вечной нехватки денег у короны. Летом 1576 г. они взбунтовались, захватили крепости в ряде городов, в том числе в Антверпене и Генте, и начали оттуда грабительские вылазки, терроризируя население. Города Брабанта организовали вооруженное сопротивление наемникам. Когда ставленники короля — члены Государственного совета — попытались этому воспрепятствовать, 4 сентября 1576 г. их арестовали в Брюсселе местные ополчен-цыг которыми командовали сторонники принца — "оранжисты". В Генте собрались Генеральные штаты Нидерландов, к которым и перешла власть. Пока шли дебаты о прекращении конфликта с севером, 4 ноября 1576 г, испанские наемники из крепости Антвернгна совершили нападение на город, подвергнув его небывалому рпэграблению, Позже его назвали "испанским бешенством". Во время разгула грабежа и резни погибли 8 тысяч горожан, пожары уничтожили около тысячи домов. Происшедшее вызнало в стране всеобщий взрыв возмущения. Весь юг был охвачен антииспанскими * ысту пл ениями.
8 ноября 1576 г. Генеральные штаты опубликовали "Гентское умиротворение" — соглашение о союзе между Голландией, Зеландией, другими северными провинциями, поднявшимися против власти испанцев еще в 1572 г., и южными землями, которые также начали освободительную борьбу, но не собирались отказываться от католицизма. В договоре содержались обязательства объединить усилия севера и юга для совместного изгнания испанских войск из исей страны. Законы, установленные правительством Альбы, и его судебные приговоры отменялись, заключенным возвращалась свобода, потерявшим имущество — владельческие права. Религиозному культу гарантировалась свобода в том виде, какой существовал в каждом городе до созыва Генеральных штатов. Это означало взаимную терпимость католиков и протестантов в духе политики Виль-1льма Оранского, но также и полное сохранение католицизма в южных провинциях.
Хотя "Гентское умиротворение" заключалось помимо воли Филиппа II и противоречило его политике, в договоре было торжесг-иенно заявлено, что его участники остаются верны суверену Нидерландов — королю Филиппу П. Это была совместная попытка умеренных католиков, которые составляли большинство на Генеральных штатах, и оранжистов, стремившихся к компромиссу, проложить путь к мирному соглашению с королем.
Договор не удовлетворил ни воинствующие кальвинистские группы, которые активно действовали теперь на юге, стремясь подчинить своему влиянию магистраты, ни Филиппа И, который жестко потребовал от своего наместниха и побочного брата дона Хуана Австрийского, видного военачальника, полного восстановления католицизма в стране — даже в Голландии и Зеландии, Наместник, поначалу пообещавший принять "Гентское умиротворение" как основу будущего устройства страны и даже вывести испанские войска, вскоре начал открыто готовить поход на северные провинции. Конфликт Генеральных штатов с испанской властью тем самым обострился, н под напором требований в городах повести решительную борьбу с наместником они пригласили в Брюссель Вильгельма Оранского. Восторженно встреченный здесь населением осенью 1577 г., он возглавил вооруженную борьбу с наместником, объявленным врагом страны. Войска Генеральных штатов потерпели, однако, ряд поражений, и это усилило противников союза между умеренными католиками и протестантами. С одной стороны, наиболее фанатичные кальвинисты под влиянием военных неудач снова обратились к попыткам иконоборчества, с другой — католическое дворянство южных провинций Артуа и Геннегау обвинило Генеральные штаты, что их потворство протестантам приводит к подобным эксцессам.
Начало третьего этапа освободительной борьбы, Аррасская и Утрехтская унии 1579 г, 6 января 1579 г. ряд южных областей, недовольных компромиссом с протестантами, вопреки линии Генеральных штатов заключила сепаратный союз с новым испанским наместником в Нидерландах Александром Фарнезе. В решении пойти на такой союз главную роль сыграло местное католическое дворянство. Целью Аррасской унии (получившей название по городу, где ее подписали) было соглашение с Филиппом II, подтверждавшее его законные права как суверена в землях участников унии. Католицизм объявлялся единственным разрешенным исповеданием на этих территориях. Взамен были обещаны вывод из них испанских войск, подтверждение традиционных привилегий, субсидия и амнистия. В результате унии соотношение сил на юге Нидерландов изменилось в пользу испанцев.
В ответ 23 января 1579 г. пять северных провинций — Голландия, Зеландия, Утрехт, Фрисландия и Гельдерн — заключили « Утрехте унию, которая связывала их в единый политический союз — конфедерацию. Подтвердив значение "Гентского умиротворения", объединявшего почти все земли Нидерландов против испанцев, подчеркнув, что не отвергается власть испанского короля, члены унии заявили о своем решении сообща вести войну с испанскими войсками, поскольку те стремятся подчинить их "тираническому правлению и рабству". Предусматривались меры по общей обороне, были намечены необходимые для этого денежные средства, гарантировалась религиозная самостоятельность провинций (кальвинизм доминировал лишь в части из них). Решения о войне, мире, общих налогах должны были приниматься союзниками единогласно, остальные вопросы — решаться большинством голосов либо на основе дальнейших переговоров. К унии, ставшей важной вехой в государственном и правовом развитии Северных Нидерландов, позже присоединились еще две провинции — Гронинген и Оверейсел. Примкнул к унии и ряд крупных городов Фландрии и Брабанта — Антверпен, Брюссель, Гент, Брюгге, Ипр и Бреда.
Летом 1581 г. Генеральные штаты объединившихся северных провинций сделали следующий шаг — объявили о низложении Филиппа II как тирана, пренебрегающего интересами своих подданных. С этого времени на севере на основе Утрехтской унии утвердилась новая республика, хотя никакого специального провозглашения ее здесь не было.
Еще в 1580 г. испанский король объявил лидера освободительной борьбы в Нидерландах Вильгельма Оранского вне закона и обещал за его убийство огромные деньги. В 1582 г. на принца было совершено покушение, но он выжил после тяжелого ранения. Летом
1584г. испанский агент, сумевший проникнуть в ближайшее окружение Вильгельма Оранского под видом гонимого за протестантскую веру, застрелил его. Его кончина стала чувствительной потерей и для молодой республики, и для тех, кто разделял его несбывшиеся надежды объединить все Нидерланды, и юг, и север, на основе веротерпимости.
Война за независимость Северных Нидерландов. В первой половине 1580-х годов испанскому наместнику Александру Фарнезе удалось полностью подчинить Фландрию и Брабант власти испанцев. Талантливый полководец и искусный дипломат, он стремился, разобщая города, покорять их один за другим. Ему сдались Брюгге, Гент, Брюссель, Мехельн и другие центры освободительной борьбы, но главной его победой стало в 1585 г. падение Антверпена. Расчетливый Фарнезе не стал проводить здесь конфискации, объявил о прощении жителей и предоставил протестантам четырехлетний срок, чтобы вернуться в лоно католицизма или покинуть страну. Результатом стала успешная рекатолизация города. Ни в Антверпене, ни * других местах она не проходила гладко: несмотря на провозглашение сдержанности, католическая церковь брала реванш в преследовании "еретиков". Началось массовое бегство с юга, прибавлявшее в северных провинциях умелых людей и немалые капиталы. Освободительная борьба на юге Нидерландов потерпела поражение, здесь прочно утвердилась власть Испании.
Успехи Фарнезе превратили южные провинции в удобный плацдарм для борьбы Испании против Англии. Это побудило королеву Елизавету оказать военную помощь северной части страны. В
1585г. сюда прибыл с войскзмн фаворит королевы граф Лейстер. Он, однако, пытался вести себя в Нидерландах как абсолютный хозяин и использовать нх лишь в интересах английской политики. В 1587 г. ему пришлось после ряда военных поражений возвратиться в Англию. Это был не первый опыт неудачного приглашения властями республики знатных иноземцев в качестве правителей в расчете на помощь их стран против Испании. Еще до приезда Лейстера закончились провалом две попытки призвать в Нидерланды герцога Анжуйского и обеспечить тем самым содействие со стороны Франции. Лишь убедившись в несостоятельности иностранных претендентов на власть, Генеральные штаты начали действовать как высший республиканский орган, а руководство защитой страны было доверено собственному полководцу — сыну Вильгельма Оранского Морицу Нассаускому. В 1585—1615 гг. он был статхаудером Голландии.
Одаренный военачальник, Мориц Нассауский осуществил ряд военных реформ, в том числе ввел постоянные тренировки и перевооружил республиканскую армию. Это позволило ему перейти в наступление и отвоевать ряд земель у испанских Нидерландов в северной части Фландрии и Брабанта. Новые владения республики были поставлены под общее управление ее провинций. Поражения были нанесены Испании и на море, где после гибели "Непобедимой армады" превосходство голландского флота ощущалось чем дальше, тем сильней. Победы позволили республике в 1609 г. заключить перемирие с Испанией на 12 лет. По договору Испания признала фактическую независимость Республики Соединенных провинций. Голландия настояла на включении в договор пункта о закрытии устья Шельды для внешней торговли. Это наносило сильнейший удар по Антверпену как сопернику Амстердама, который оставался теперь вне конкуренции.
Возобновление войны в 1621 г. не привело к существенному изменению в позициях обеих стран. По Вестфальскому миру 1648 г. Республика Соединенных провинций получила международное правовое признание своей независимости и подтвердила условие закрытия устья Шельды. В заморских областях двух нидерландских компаний — Ост-Индской и Вест-Индской — было запрещено испанское судоходство.
Освободительная война с Испанией, длившаяся 80 лет, завершилась победой только северной части Нидерландов, южная осталась во владении испанского короля. Смены монархического режима республиканским, как на севере, в испанских Нидерландах, не произошло.
Политическая борьба в Республике Соединенных провинций в первой половине XVII в. Характерной особенностью политической жизни Республики было засилие во всех структурах власти представителей купеческой верхушки и патрициата. Порядки в центре и на местах определялись олигархическими группировками. Из 1,2 млн населения страны правом избирать делегатов в провинциальные штаты обладали лишь несколько тысяч человек. Республика имела федеративное устройство, и провинции, которые посылали представителей в верховный государственный орган — Генеральные штаты, обладали широкой автономией, Делегация каждой провинции имела один голос; решения Генеральных штатов принимались по принципу единогласия. Организацией работы штатов, подготовкой решений, деловой перепиской ведал великий пенсионарий Голландии. Наряду со статхаудером Голландии и Зеландии, который был главой исполнительной власти, командующим армией и флотом, великий пенснонарий являлся важнейшим в республике должностным лицом. В 1617 г. между занимавшим этот пост Яном Олденбарнефел-том и статхаудером Морицем Нассауским возник конфликт, который стал выражением не только политических противоречий в руководстве Республики, но и характерных религиозных противоречий этого времени.
В политической жизни страны кальвинизм как официальная церковь играл особую роль. К числу кальвинистов, как и католиков, принадлежало по населения, остальные были сектантами, лютеранами, иудеями. В 1610 г. последователи лейденского профессора теологии Арминия, выступавшие за веротерпимость и ограничение вмешательства церкви в политику, а центральной власти — в дела провинций, опубликовали изложение своих взглядов — ремонстрацию. Против них выступили кальвинисты-ортодоксы во главе с проповедником Гомаром. Они считали свободу вероисповедания и другие идеи ремонстрантов ересью, настаивали на праве церкви вмешиваться в вопросы политики, требовали усиления контроля центральной власти над провинциями, особенно там, где позиции кальвинизма не были столь сильны, как в Голландии. Спор двух течений в кальвинизме принял острый характер. Мориц Нассауский для усиления своего положения как статхаудера поддержал гомзристов. Сторонников арминианства Олденбарнефелта и видного юриста Гуго Греция демагогически обвинили в подготовке мятежа. Гроций, приговоренный к пожизненному заключению, сумел бежать из страны, великий пенсионарий был казнен в 1619 г. Власть статхаудера и централистские тенденции усилились, но правящая олигархия — регенты — надолго этого не допустила. Она стремилась к установлению системы противовесов во власти, балансу влияний церкви и государства и сумела этого добиться. Таким образом, была надолго обеспечена стабильность влияния регентской олигархии в северонидерландском обществе.
Экономическое развитие Республики Соединенных провинций и испанских Нидерландов в первой половине XVII в. Обретя свободу от испанского абсолютизма, Республика Соединенных провинций уже в последнее десятилетие XVI в. вступила в период экономического подъема <он сменился новым и длительным спадом лишь в 1660—1670-е гг.)- Энергия хозяйственного роста нашла выход и в сфере посреднической торговли, и в промышленном производстве, рыболовстве, морском и речном судоходстве, и в развитии финансов,
Место Антверпена как центра мировой торговли и кредита занял Амстердам. Уже в начале XVII в, население города выросло до 100 тысяч жителей, а во всей провинции Голландии, увеличившись за столетие более чем в 2,5 раза, достигло 670 тысяч человек. Вклад Амстердама во внешнюю торговлю Голландии был исключителен, он составил 46,5%. Подобно Антверпену до перекрытия путей к его гавани, Амстердам в первой половине XVII в. стал важнейшим портом международной торговли. Сюда направлялись гигантские товарные потоки с разных континентов и из разных стран. На местной бирже товары получали новые цены и перераспределялись по различным направлениям. Весь этот процесс обеспечивал Амстердаму немалый доход. Экспорт Республики шел по-прежнему преимущественно в Прибалтику, но также в Средиземноморье, Францию, Англию и другие страны.
Возник ряд торговых компаний: Ост-Индская, Вест-Индская, Прибалтийская, Левантийская, Московская и другие. Общий ежегодный товарооборот страны поднялся к 1650 г. до 75—100 миллионов гульденов.
В кредитной торговле важную роль играл созданный в 1609 г. Амстердамский банк. К середине столетия ею основной капитал составил 300 миллионов золотых гульденов. Банк давал субсидии магистрату, Ост-Индской компании, крупным купцам, его вкладчиками были виднейшие финансисты европейских стран.
В Голландии появились владельцы крупных состояний. Часть капиталов они вкладывали в местное производство, но эта доля была несоизмерима с главными суммами, которые они направляли в посредническую торговлю, приносившую наибольший доход. Голландский флот становился крупнейшим морским перевозчиком в мире. Богатства голландских купцов позволяли им давать деньги взаймы германскому императору, Англии, Дании, имперским князьям и другой знати. Нигде в Европе погоня за прибылью не получала столь откровенно антипатриотического характера, как это нередко происходило в Нидерландах: даже в пору войны с Испанией местные купцы не стеснялись наживаться, поставляя вражеской стороне необходимые ей товары.
В промышленном производстве на волне ж оно ми чес ко го подъема окреп раннекапиталистический уклад. Важный вклад в развитие экономики внесли десятки тысяч переселенцев, бежавших от религиозных гонений из южных провинций Нидерландов, Франции и Германии. Прежде всего их опыту было обязано своим новым ростом почти захиревшее сукноделие Лейдена. К 1619 г. налаженное здесь производство новых сортов шерстяных тканей достигло уровня в 100 тысяч кусков в год. Централизованные мануфактуры, сложившиеся в Амстердаме и ряде других городов, ралвернули свою деятельность в изготовлении сахара рафинада, пива, полотна, шелка. стекла. Наряду с традиционными отраслями производства развивались шлифовка стекол для оптических инструментов, огранка брильянтов. Новые успехи были достигнуты в судостроении и рыболовстве, которыми Голландия славилась еще в XVI в. Для посреднической торговли и колониальных экспедиций страна нуждалась в мощном флоте, и он был создан. Республике принадлежало более 4300 крупных и средних кораблей. В маленькой стране насчитывалось около 200 тысяч моряков. Половина судов из тысячи, ежегодно сходивших со стапелей Амстердама, Роттердама и быстро выраставшего Заандама, шла на экспорт. Рос китобойный флот, В рыболовстве был поставлен своеобразный рекорд: улов сельди в 1640 г. превысил 40 тысяч тонн. За ней направлялись на промысел не только в Северное море, но и в Атлантику, от берегов Норвегии до отмелей Ньюфаундленда в Америке. На промысел китов, из жира которых изготовляли ворвань, необходимую для варки мыла, устремлялись к Гренландии и на север, к Шпицбергену. Гарпунная охота на китов приняла хищнический характер.
Экономические успехи молодой республики ни в одной из отраслей производства не основывались на полной свободе предпринимательства. Всюду деятельность даже новых хозяйственных структур сплеталась с традициями цехового устройства и цеховой регламентации. Важным моментом были и социальные последствия происходивших перемен, в том числе рост массовой пауперизации в городе. Цены в республике поднялись до одного из самых высоких уровней в Европе, к тому же стране с ее пополнившимся городским населением не хватало зерна, и она должна была ежегодно ввозить почти четверть его потребляемой нормы.
Перемены произошли и в сельском хозяйстве. За конец XVI — первую половину XVII в. было произведено осушение с помощью энергии ветряных мельниц большого массива земли — около 70 тысяч га. Завершилось перераспределение владельческих прав на секуляризованные церковные и монастырские земли, а также на конфискованные земли дворян, оказавшихся пособниками испанцев. По большей части владельческие права постепенно были скуплены трожанами, причем характер арендных отношений практически не изменился. В некоторых местах конфискованные или секуляризованные участки были присвоены теми, кто их обрабатывал и раньше. Фермерские хозяйства, как и в XVI в., существовали, но по-прежнему были немногочисленны. Степень имущественной поляризации в деревне оставалась высокой. Давно наметившиеся в сельском хозяйстве тенденции роста товарности, специализации районов по выращиванию отдельных культур, развития арендных отношений с началом экономического спада во второй половине XVII в. потеряли свою динамику.
Колониальная экспансия Голландии. XVII век стал временем решающего поворота Голландии к заокеанской торговле, которая не только дополнила, но и превзошла по огромным прибылям экспортную и импортную торговлю по традиционным европейским маршрутам. В поисках новых владений и доходов в первые десятилетия века развернулась мощная голландская колониальная экспансия, отличавшаяся особой стремительностью. Быстрыми темпами голландцы овладели опорными пунктами на морских путях в Индию, Океанию, Америку.
Уже в 1590—1593 гг. первые экспедиции голландцев достигли Западной Африки и Южной Америки. В короткие сроки, с учетом опыта других стран, сложилась тактика новых колонизаторов. Голландцы поначалу не стремились захватывать большие территории, для чего у них не было ни сил, ни средств, они нацеливались на наиболее важные стратегические и торговые пункты и устраивали там фактории и укрепления — форты, чтобы защищать свою торговую монополию и обеспечивать господство голландского флота на море.
Беспощадное ограбление разраставшихся со временем колоний сопровождалось жестокой конкуренцией с соперниками. В 1596 г., преодолев сопротивление португальцев, голландцы достигли острова Ява. На Малаккском полуострове и Молуккских островах, богатейших районах вывоза пряностей — перца, гвоздики, мускатного ореха, — были основаны фактории. Созданная в 1602 г. Ост-Иидская компания начала наступление на господство испанцев и португальцев. В 1619 г. на Яве этой компанией был основан город Батавия (ныне Джакарта), ставший центром голландской колонизации Юго-Восточной Азии. К 1641 г. конкуренты хитростью или подкупом были почти вытеснены с Молуккского полуострова, В середине века на путях к нему голландцы уже закрепились в Западной Африке в районе Зеленого Мыса, в Сьерра-Леоие, где продержались до второй половины XIX в., основали в ключевом пункте у мыса Доброй Надежды Капскую колонию (Капстад, будущий Кейптаун), устроили фактории на западном и восточном берегах южной части Индостана, чуть позже захватили Цейлон. В середине века они на двадцать лет овладели Тайванем, но были изгнаны китайцами. Зато в Японии ее правители из рода Токугава для ослабления роли португальцев и испанцев начали покровительствовать голландцам уже с конца XVI в., а во второй четверти XVII. дали из европейцев только им монопольную привилегию на доступ в порт Нагасаки.
В Южной Америке, на ее Атлантическом побережье, голландцы захватили в начале XVII в. территорию нынешних Гайаны, Суринама и Гвианы, ряд островов Карибского моря, затем часть берегов Бразилии. Созданная в 1621 г. Вест-Индская компания намеревалась стать противовесом испанцам и португальцам на Американском континенте, но оказалась не столь успешной в своих действиях, как Ост-Индская. Обе компании по договоренности поделили между собой весь мир по оси мыса Доброй Надежды на зоны влияния, как делили его » конце XV в, Испания и Португалия. Начав колонизацию в Северной Америке, Вест-Индская компания захватила земли в заливе Гудзона и основала в 1626 г. поселение Новый Амстердам (будущий Нью-Йорк).
Колонизация и поиски новых морских путей сопровождались рядом важных географических открытий, В 1642 г. Абель Тасман отправился из Батавии на исследование Океании, надеясь внести свой вклад в решение давней загадки — существует ли, как утверждали античные и средневековые космографы, "австральный", то есть южный гигантский материк, покрывающий значительную часть южного полушария и тем самым "уравновешивающий" сушу в северном полушарии. Тасман не знал, что испанцы открыли острова у северных берегов Австралии, так как эти сведения засекретили, но ему было известно, что большие участки пустынных берегов обнаружены голландцами с начала XVII в. на севере и западе предполагаемого выступа южного материка. Обойдя этот "выступ'1 с юга, Тасман показал тем самым, что речь идет о новом колоссальном острове, позже названном материком Австралией. Он открыл Новую Зеландию и еще один большой остров, впоследствии названный в его часть Тасманией, а также группы островов Фиджи и Тонга. Новый материк до его переименнования в начале XIX в. называли Новой Голландией.
Другой голландский мореплаватель, Биллем Баренц, еще в 1594—1596 гг. совершил три экспедиции, пытаясь найти морской путь к Китаю и другим странам Востока через Северный Ледовитый океан. Он побывал у Шпицбергена, обошел с севера острова Новой Земли, но его корабль в последней экспедиции был затерт льдами. Впервые западноевропейскому мореплавателю пришлось зимовать на Севере. На обратном пути Баренц погиб от цинги. Его именем названо Баренцево море.
К 1650 г. колониальные владения Голландии были по территории примерно в 60 раз больше метрополии. Голландцы приняли активное участие в работорговле, в том числе в ввозе рабов из Африки в Бразилию. Резкий рост масштабов их работорговли приходится, однако, уже на вторую половину XVII в.