Проблемы духовной и политической свободы в концепции христианской демократии.

Рубежным этапом в пересмотре социально-полити­ческой доктрины католической церкви стал понтификат папы Льва XIII (1878-1903). Папа выступил принципиальным сторонником широкой обще­ственно-политической • эмансипации католиков. Сохраняя неоднозначное отношение к демократии, Лев XIII решительно поддержал создание «като­лического представительства» в гражданском обществе - католических профсоюзов, цехов, общественных организаций и пр. В его первых энцик- ликах утверждалось позитивное отношение церкви к правовому государ­ству, отказ от клерикализма, попыток христианизации политической жизни общества. С другой стороны, Лев XIII неизменно подчеркивал, что христи­анство обладает глубоким социальным смыслом и способно дать ответ на самые злободневные вопросы современности.

Самой знаменитой энцикликой Льва XIII стало послание «Rerum novarum» («О новых вещах», 1891). В ней впервые было заявлено о новом отношении Святою престола к социальному вопросу. Наряду с призывами к христианскому милосердию и благотворительности, Лев XIII изложил свою позицию по проблемам классовой борьбы, собственности, положению рабочего класса, войны и мира. Жесткой критике он подверг рабочее революционное движение, пафос классовой борьбы, насаждаемый марксиз­мом. В то же время в энциклике осуждалась и система экономической эксплуатации, разрушающая моральный облик человека, проповедующая нигилизм, безверие и агрессивность. В «Rerum novarum» предлагались новые ориентиры общественного развития, переводящие традиционные ценности христианской любви к ближнему в ранг главенствующих соци­альных принципов. Верующие, и прежде всего рабочие, призывались к последовательному внедрению идей солидарности и взаимопомощи в по­вседневную жизнь, моральному очищению общества, настойчивому отста­иванию своих прав, минуя крайности политической борьбы. В энциклике «Graves de commini» («Тяжкие всех», 1901) Лев XIII еще более настойчиво подчеркнул неполитический характер христианско-социального учения, рас­сматривая его как внеклассовую идеологию, направленную на изменение самих устоев современного общества.

Реформаторская деятельность Льва XIII дала толчок для становления новой идеологической доктрины - социального католицизма. Однако этот процесс встречал большое сопротивление среди клира. Понтификаг Пия X (1903-1914) стал периодом нового витка борьбы за единство веры, пресле­дования внутреннего инакомыслия, централизации церковной жизни. Жест­кая позиция нового папы привела Ватикан к серии острых международных конфликтов. Ликвидации последствий этой недальновидной политики была посвящена деятельность следующего папы Бенедикта XV (1914-1922). Его энциклики осуждали мировую войну, апеллировали к идеям классового мира, общественного согласия. В начале понтификата Пия XI (1922-1939) влияние идей социально-христианской доктрины на политику Ватикана стало особенно заметным.

Программные энциклики Пия XI «Ubi arcano Dei» (1922) и «Quadragesimo anno» (1931) содержали идеи коренного переустройства общества на принципах солидаризма, в том числе сословно-корпоративного устройства общества и субсидиарности. Корпоративизм Пий XI рассматри­вал в качестве важнейшего принципа общественного устройства, призван­ного преодолеть классовые противоречия и поставить в центр государ­ственной жизни «реальные» интересы корпораций, сословий. В отличие от феодального сословного строя этот проект предполагал открытость сослов­ной организации, экономическую (отраслевую) основу ее формирования.

Принцип субсидиарности подразумевал индивидуальную ответствен­ность человека за свое будущее при его праве рассчитывать на поддержку общества. «Должен оставаться непоколебимым следующий принцип соци­альной мудрости, - утверждал Пий XI. - Как не дозволено, с целью передачи обществу, отнимать у отдельных лиц то, что последние могут выполнить собственными силами и мерами, так одинаково нельзя переда­вать более значительной организации то, что может быть сделано меньши­ми и более слабыми обществами. Естественною целью всякого вмешатель­ства в общественные дела является подкрепляющая помощь членам соци­ального организма, а не их разрушение и поглощение».

Выдвигая идею широкого социально-правового обновления общества, католическая церковь отказывалась от прямых притязаний на политическую власть. В то же время Пий XI неоднократно утверждал, что решение любых экономических и социальных проблем неотделимо от морального возрож­дения общества. «Точно так же, как моральное право указывает нам, что среди множества наших поступков мы искали высшую и конечную цель, так и в отдельных сферах деятельности оно предлагает нам искать эти особые цели и гармонично подчинять конечной цели все остальные», - писал папа. Таким образом сугубо духовная миссия не противопоставляла церковь «бренным проблемам» светской жизни, а, напротив, предполагала ее активную общественную роль, тесное сотрудничество с государством. Пий XI считал, что и государство со своей стороны должно включить в круг своих забот моральный порядок в обществе. В этом отношении он вполне благосклонно относился к фашистским режимам, ориентированным на идеалы «подлинной» корпоративной свободы, укрепление института семьи, преодоление классовых антагонизмов, рационально-технократичес­кого мышления, либерального индивидуализма.

Большое внимание Ватикан уделял расширению католического проф­союзного движения, которое ориентировалось на идеи корпоративизма. На Мюнхенском конгрессе Международной организации христианских проф­союзов в 1928 г. были представлены национальные организации, объединя­ющие более 3 млн чел., а также 15 интернациональных отраслевых объеди­нений. Постепенно укреплялись позиции и политических партий христиан­ского толка - Итальянской народной партии, Народно-социалистической партии Испании, партии Центра в Германии. Народно-демократической партии во Франции. В 1924 г. произошло образование Международного секретариата демократических партий христианской ориентации, поставив­шего своей целью координацию деятельности парламентских групп и акти­визацию профсоюзного движения. Но Ватикан первоначально не поддер­жал подобную деятельность, поскольку она угрожала «растворить» христи­анское движение в системе многопартийной демократии.

Политическая позиция Ватикана начала существенно меняться во второй половине 1930-х гг. Несмотря на попытки найти компромисс с новым германским режимом, в том числе заключение конкордата в 1934 г., конфликт Ватикана с нацистами быстро углублялся. Раскол произошел и в фашистской среде - прокатолический австрофашизм был уничтожен нацис­тами, фашистская Италия волею Муссолини с 1935 г. превратилась в стратегического союзника Третьего Рейха, а фашистские режимы Испании и Португалии предпочли остаться нейтральными в годы мировой войны. Лишь им Ватикан неизменно оказывал политическую и моральную поддер­жку. К 1939 г. стало очевидно, что Ватикан рассматривает в качестве наиболее опасных врагов христианского мира атеистический коммунизм и оккультный нацизм. С восшествием на Святой престол Пия XII (1939-1958) этот идеологический дрейф был окончательно завершен - католицизм превратился в активного борца против тоталитаризма.

Вторая мировая война представляла собой беспрецедентное столкно­вение враждебных идеологических систем, победа каждой из которых предвещала создание «нового мирового порядка». По сути ситуация не изменилась и после окончания войны, когда началась открытая конфронта­ция двух «сверхдержав». Католическая церковь не стала заложником всех этих событий, но была вынуждена занять недвусмысленную позицию по отношению к новым мировым лидерам - возможности стать «третьей силой» у нее не было. Сам Пий XII не испытывал колебаний. «Церковь, которая и в прошлом, и в нынешнем веке считалась заклятым врагом свободы, поскольку выступала против агностического либерализма, разру­шающего порядок, предстает теперь как величайший защитник подлинной свободы, присущей человеческой личности», - утверждал понтифик.

Либерализация католической идеологии проявилась прежде всего в вопросе о положении человека в обществе. Уже в 1942 г. в рождественском послании Пия XII с характерным названием «Права человека» было заявлено, что социальная доктрина церкви направлена на защиту человека от насилия и угнетения. Достоинство человеческой личности определяется, по мысли Пия XII, совокупностью ее прав, в том числе на сохранение и развитие физичес­кой, интеллектуальной и нравственной жизни, на религиозное образование и •воспитание, на личное и общественное почитание Бога, на труд и справедли­вое вознаграждение за него. Пий XII подчеркивал, что защита и обеспечение этих прав не может быть прерогативой государства, равно как и личной заботой человека. Основанием защиты прав человека должно стать всемер­ное укрепление института семьи как естественной гарантии материального и духовного благополучия человека. Этот идеал был сформулирован Пием XII как социально-персоналистский принцип.

Несмотря на столь повышенное внимание Пия XII к проблеме прав человека и явное тяготение в сторону либерально-демократической идео­логии, его понтификат оказался наиболее авторитарным за все XX столе­тие. Правлению этого папы был присущ агрессивный политический стиль, в том числе ожесточенный антисоветизм. Так, в 1949 г. Пий XII объявил об отлучении от церкви всех, кто оказывает поддержку коммунистам. Не менее жесткой была позиция Пия XII в вопросе межконфессионального сотрудничества. Такой курс стал одной из причин заметного ослабления •авторитета Ватикана в послевоенном обществе. Инициативу в развитии христианской идеологии перехватили партии, составившие движение хри­стианской демократии.

Духовной основой христианско-демократического движения стал синтез традиционных христианских гуманистических ценностей, идей солидаризма и субсидиарности, политических идеалов либеральной де­мократии. Христианскими демократами был отвергнут корпоративизм и жесткий этатизм, характерные для межвоенного социального католициз­ма. Наиболее успешными христианско-демократическими партиями ста­ли западногерманские Христианско-демократический союз (ХДС) под руководством К. Аденауэра и Христианско-социальный союз (ХСС) под руководством Ф.-И. Штрауса, итальянская Христианско-демократичес- кая партия А. Де Гаспери, французское Народно-республиканское дви­жение Р. Шумана, бельгийская Социально-христианская партия П. Спа- ака. Хотя эти организации и сохраняли тесные связи с католической церковью, по сути они являлись межконфессиональными партиями. Их программы строились на основе светских идей и ценностей, были ори­ентированы на систему представительной демократии и конституцион­ную модель правового государства.

В лоне католической церкви в 1950-1960-е гг. также продолжались напряженные духовные искания. Парадоксально, но именно торжество тех принципов, которые проповедовал еще Лев XIII, - идей социальной соли­дарности, партнерства, зашишенности человека труда, отказа от классовой конфронтации - спровоцировало наиболее глубокий «кризис идентичнос­ти» самой церкви за последние два столетия. Что есть вера в обществе, которое подчиненно заботе о своем гражданине? В чем миссия христианс­ких пастырей в мире, где сам социальный порядок и государственная власть призваны защищать и поддерживать чаяния каждого человека? Подобные вопросы, при всей своей риторичности, поставили католическую обще­ственную и церковную мысль едва ли не на грань раскола. Католицизм оказался перед новым вызовом - необходимостью обрести собственное лицо в меняющемся мире.

Несмотря на очевидное нарастание идейного кризиса католицизма, Святой престол занимал в это время достаточно пассивную позицию. Поэтому инициативу в переосмыслении основ христианской идеологии проявляли представители католической интеллектуальной элиты - филосо- фы-экзистенциалисты и персоналисты К. Ясперс, М. Хайдеггер, Э. Мунье, П. Рикёр, Ж. Лакруа, Г. Марсель. Они настойчиво предупреждали об опас­ностях, исходящих из слепой веры в социальный прогресс. Как утверждал Г. Марсель, люди в погоне за социальными гарантиями «роковым образом превращают общество в некое лицо, в какого-то помимо них самих действу­ющего субъекта». Это вытесняет из общественной жизни самого человека в его духовных, глубоко интимных побуждениях и чаяниях.

В особом ключе философские традиции христианства пытался раз­вить немецкий иезуит Карл Раннер. Вместе с Жаком Маритеном и Этьеном Жильсоном он заложил основы неотомизма - модернизированной теологи­ческой концепции Фомы Аквинского. Раннер сформировал проект «теоло­гии будущего», целью которой является возрождение «абсолютного гума­низма» христианства, «абсолютного божественного будущего», раскрытие проблем веры, истории, политики, труда, любви в неразрывной взаимосвя­зи. При этом он выступа'л за максимальную открытость католической церкви миру, за «упреждающее приспособление» ее к происходящим соци­альным переменам.

Маритен рассматривал неотомистскую философию как «интеграль­ный» гуманизм, объединяющий «трансцендентные» ценности христианства с гуманистическими идеалами современности. В этом отношении неотомизм противопоставлялся традициям «антропоцентрического гуманизма» Нового времени, насаждавшим «пагубную» уверенность во всесилии Разума, разру­шавшим ценностный фундамент европейской культуры и порождавшим дес­труктивные социальные идеалы. В своих социально-политических взглядах Маритен исходил из четкого противопоставления двух понятий — «сообгце- ство» и «общество». В первом Маритен видел природное единение людей, основанное на навязывании человеку неких правил поведения, во втором - взаимосвязь, основанную на разумном выборе и индивидуальной совести. Таким образом, гражданское согласие может быть достигнуто совершенно разными способами, но лишь «политическое общество», по мысли Маритена, «представляет собой непосредственную и полностью человеческую реаль­ность, стремящуюся к справедливости и общему благу».

Маритен подчеркивал, что общее благо нельзя рассматривать лишь как совокупность неких «выгод и услуг». Общее благо - это условия, при которых «благая человеческая жизнь обеспечивается для множества людей в той мере, в которой передается и каждому члену общества». Поэтому основой общего блага Маритен считал не только общественное благососто­яние и общий правовой порядок, но и единство гражданской совести, чувство закона и справедливости, «унаследованную мудрость, действую­щую бессознательно», моральную стойкость, справедливость, дружбу и героизм. Торжество «моральной рационализации» Маритен связывал с укреплением демократии - «рациональной упорядоченности свобод, осно­ванных на праве».

Неотомистские идеи нашли поддержку у пап Иоанна XXIII (понтифи­кат 1958-1963 гг.) и Павла VI (понтификат 1963-1978 гг.), а также были воплощены в документах Второго Ватиканского собора (1962-1965). Имен­но в этот период обновление церкви, модернизация (аджорнаменто) ее теолого-богословской и социальной доктрины, изменение принципов пас­тырской деятельности были провозглашены в качестве важнейшей задачи Святого престола.

Второй Ватиканский собор начал свою работу 11 октября 1962 г. Его главным документом стала «Догматическая Конституция о Церкви». Соци­альные основы современного католицизма были подробно раскрыты в «Пастырской Конституции о Церкви в современном мире». Позитивно оценивая стремительные изменения во всех сферах жизни, Пастырская Конституция приводит немало примеров «кризиса роста» - противоречий между торжеством человеческого разума и растущими сомнениями челове­ка «в самом себе», невиданного изобилия богатств и бесчисленного множе­ства социальных бедствий, «живого ощущения единства всего рода челове­ческого» и острых политических, социальных, расовых и иных разногла­сий. «Нынешнее смятение умов» авторы конституции связывали с распрос­транением технократической культуры и ее гибельным воздействием на духовное воспитание человека, а также торжеством индустриального типа общества, который провоцирует «разлад между специализацией человечес­кой деятельности и целостным взглядом на вещи».

Рассматривая укрепление духовных ценностей в качестве единствен­ной реальной основы решения насущных социальных проблем, Конститу- '. Ция подчеркивает, что «эти ценности вытекают из человеческих способнос­тей, дарованных человеку Богом». Божественная природа человеческой личности обусловливает и социальную сущность человека - лишь умноже­ние всевозможных связей между людьми, их глубокая общность и взаимное уважение способны раскрыть духовное достоинство каждой личности. При этом Пастырская Конституция опирается не только на принципы евангели­ческой этики. В ее тексте вводится понятие «социализация», характеризую­щее широкую совокупность явлений современной жизни, основанных на все возрастающей взаимосвязи людей, сообществ и учреждений. Соци­альный порядок, по мысли авторов Конституции, должен «постоянно обо­рачиваться во благо личности, то есть уровень объективных условий дол­жен подчиняться уровню личностей, а не наоборот». Не может сплачивание общества достигаться подавлением инакомыслия, запретами и отвержением различных социальных и политических представлений.

11астырская Конституция четко определила политически нейтральную позицию церкви. Но одновременно в ней были сформулированы ориентиры той социальной политики, которой могла бы пользоваться поддержкой церкви, - утверждение принципа социальной справедливости при отказе от эгалитарного уравнивания условий жизни, поощрение в человеке деятель- ностного начала, стремления прикладывать усилия к улучшению условий жизни, понимания ответственности за свое счастье и благо всего общества. Справедливый социальный порядок, по мысли авторов Конституции, дол­жен предоставить каждому человеку все необходимые средства для ведения «подлинно человеческой жизни» - пищу, одежду, жилище, право на созда­ние семьи, на труд, на уважение, доброе имя, защиту своей частной жизни и свободу, в том числе в религиозных вопросах. Жесткому осуждению под­верглись все действия, направленные против человеческой жизни и досто­инства, в том числе геноцид, аборты, «телесные и нравственные мучения», недостойные условия труда, рабство, проституция, «попытки поработить человеческую душу». С особой подробностью в Конституции раскрывалось отношение церкви к проблеме укрепления семьи, анализировались совре­менные явления в культурной жизни.

Антропологическая направленность обновленного социального уче­ния вызвала немало споров на Соборе. С особой остротой это проявилось при обсуждении «Декларации о религиозной свободе». Павел VI полагал, что утверждение Декларации имеет не только вероучительное значение, но и открывает Церкви путь к диалогу с людьми любых конфессий и убеждений. «Человеческая личность имеет право на религиозную свобо­ду, - было заявлено в итоговом тексте Декларации. - Эта свобода состоит в том, что все люди должны быть свободны от принуждения со стороны как отдельных лиц, так и социальных групп, а также какой бы то ни было человеческой власти». Столь же большое мировоззренческое и политичес­кое значение имели принятые на Соборе «Декларация об отношении Церкви к нехристианским религиям» и «Декрет об экуменизме». В них подчеркивалось уважение католической церкви к духовным и нравствен­ным ценностям нехристианских религий и к присущему им пути познания Бога, впервые признавалось, что достижение экуменического единства всех христиан является важнейшей задачей Церкви,, хотя и утверждалась идея о «католических началах экуменизма».

Избрание на Святой престол в 1978 г. польского кардинала Йозефа Войтылы под именем Иоанна Павла II открыло новую эпоху в истории католицизма. Если ранее в политической программе Ватикана особое вни­мание уделялось проблеме подавления прав человека в социалистической системе, то теперь акцент был перенесен на проблему отчуждения человека в условиях так называемого «практического материализма». Иоанн Павел II неизменно подчеркивал, что не только тоталитарные, но и ультралибераль­ные общественные модели ведут к духовному порабощению человека. Поэтому основной проблемой современности он считал не отсутствие материальных благ, а кризис идей и нравственности. Папа призывал к возрождению духовных ценностей, к утверждению христианской этики, к

необходимости верить. При этом подчеркивалось, что в основе веры лежит понимание человеком собственной ответственности, готовность людей к , активным действиям по преобразованию мира.

В последнее десятилетие своего понтификата Иоанн Павел I] уделял все большее внимание теологическим вопросам. Он преодолел характер­ное для его предшественников разделение социальной доктрины католициз­ма и теологических основ вероучения. Энциклики Иоанна Павла II, посвя­щенные социальным вопросам, - это прежде всего воззвания пастыря к пастве, своего рода духовная беседа, призванная пробудить в каждом верующем собственное отношение к насущным проблемам. Проблема веры, по мнению Иоанна Павла II. неотделима от всего комплекса современных культурных проблем развития человечества. Культура рассматривалась им как органичная часть религиозного опыта и, тем самым, важнейшее свидетельство духовного единства всех конфессий. Огромное значение Иоанн Павел II придавал концепции экуменизма. Он считал, что в рамках экуменического диалога необходимо перенести акцент с вопросов доктри- нального, теологического характера на проблемы самого общества - заши­ты свобод и прав человека, укрепление духовных основ современной общественной жизни, возрождение нравственного сознания и трансценден­тных ценностей, сохранение и развитие культуры, а также семьи и семей­ных ценностей, экологические й общественно-политические проблемы, урегулирование межнациональных конфликтов, борьбу с терроризмом и др.

Избрание в 2005 г. на Святой престол немецкого кардинала Йозефа Ратцингера под именем Бенедикта XVI продемонстрировало сохранение в католической среде сильных консервативных настроений. Новый папа еще в свою бытность префектом Конгрегации вероучения снискал репутацию «великого инквизитора», последовательного противника рационализации и модернизации христианской идеологии. Настоящим манифестом консерва­тивного крыла церкви стала «Доктринальная нота об участии католиков в политической жизни», разработанная под руководством Ратцингера. Нота предостерегала от «ложного» понимания демократических ценностей, от абсолютизации принципов плюрализма и свободы слова. «Сегодня очеви­ден культурный релятивизм, - заявляли авторы документа. - Он проявляет­ся в теоретизации и защите этического плюрализма, который служит оправ­данием деградации и разложения здравого смысла и принципов естествен­ного морального закона. Верующие не могут поддерживать решения, комп­рометирующие или игнорирующие фундаментальные требования этики, оправдываясь общим благом общества. Когда политика направлена против нравственных принципов, не допускающих нарушений, исключений и ком­промиссов, участие в ней католиков должно стать более явным и ответ­ственным». Нота заявляла о непримиримой позиции церкви по вопросам абортов и эвтаназии, моногамных браков мужчин и женщин. Христиане призывались к отказу от поддержки политических решений, «вдохновлен­ных утопической перспективой», «направляющих совесть человека к ис- . ключительно земным чаяниям», «выхолащивающим и пересматриваюшим ' христианское стремление к вечной жизни».

После избрания на Святой престол Бенедикт XVI сохранил свою приверженность консервативным ценностям. Он настойчиво высказывал . тревогу по поводу того, что «европейское общество перешло от христиан­ской культуры к агрессивному, а подчас и нетерпимому секуляризму». Папа выступил с критикой современной государственной политики, кото­рая под прикрытием идеи свободы совести «препятствует христианству играть должную роль в общественной жизни Европы». «Мир политики следует своим законам и идет своим путем, исключив Бога, как не имеющего отношения к нашей жизни, - утверждал Бенедикт XVI. - То же самое происходит в мире коммерции, экономики и в частной жизни. Бог остается в тени. Но общество, абсолютно исключающее Бога из своей жизни, разрушает само себя. Настало время признать, что человеческую свободу можно пережить лишь как свободу, разделенную с другими. В общей ответственности. Прежде всего следует понять, что человек не создал себя сам: он является творением со своими ограничениями, ему дана возможность ошибаться и находить путь, отвечающий его бытию человеческой личности».