Античные монеты на территории Белоруссии. Денежное обращение западных земель Руси в IX—X вв
Первые монеты, как результат внешних экономических связей восточноевропейских племен, появились на земле современной Белоруссии в конце II—начале III в. н. э. К настоящему времени здесь зарегистрировано 12 кладов и 34 единичные находки, давшие науке более 2000 античных монет. Они состоят в основном из серебряных римских денариев I—III вв. Кроме того, известны еще 2 монеты Боспорского царства, 2—Фракии и 1 монета птолемеевского Египта. Особняком стоит самая младшая римская монета, .выпущенная императором Валентом (364—378 гг.). Большинство находок античной чеканки обнаружено на западе Белоруссии.
Огромным для своего времени достоинством римских денариев было их весовое и качественное единообразие. Потоком стандартного монетного серебра Рим в значительной мере заложил основы будущего денежного обращения на землях Восточной Европы. Однако монета в это время находила очень ограниченное применение, обслуживая в основном лишь торговые сделки между племенной знатью и римскими купцами. Поступления денариев в Восточную Европу прекратились к середине III в., хотя не исключена возможность, что и позднее они в какой-то степени продолжали бытовать в среде восточноевропейских племен.
IX—X вв. характеризуются етнновлением на землях Древней Руси развитого денежного обращения, связанного прежде нечто с восточной направленностью ее основных экономических связей. В нумизматической литературе это время определяется как период куфического дирхема — по названию основной монеты, обслуживавшей восточноевропейские рынки
Истоки торговых контактов наших предков со странами Востока уходят в далекое прошлое. Например, уже ки-ыйская «История северных народов» (VII в.) сообщает, что и Хорезме можно приобрести янтарь. Эта ископаемая смола, как известно, добывается лишь в одном районе земного шара — на побережье Балтики. Совершенно ясно, что на пути к Хорезму она не могла миновать земель восточных славян и, вполне вероятно, именно при их посредничестве транспортировалась на среднеазиатские рынки.
В в. возникла раннефеодальная Русь, бесчисленные торжища которой поглощали разнообразные товары не только местного, но и иноземного происхождения.
Дирхем — арабизироваиное название греческой денежной единицы — драхмы. Эпитет «куфический» ведет начало от письма «куфи», возникшего в иракских городах ал-Куфе и ал-Басре в копне VII в. и применявшегося для исполнения легенд на монетах стран Арабского Халифата.
Начиная с в. восточные авторы уделяют много внимания славянам как важным торговым партнерам и серьезным военным противникам. Ибн-Хордадбех, арабский историк и географ второй половины в., пересказывая неизвестный нам источник 840—850-х гг., пишет: «Что же касается до русских купцов - а они вид славян,— то они вывозят бобровый мех и мех черной лисицы из самых отдаленных частей страны Славян к Румскому (Черному.— В. Р.) морю, а с них десятину взимает царь Рума (Византии.— В. Р.), и, если они хотят, то они отправляются по реке Славян (Дону — В. Р.) и проезжают проливом столицы Хазар (г. Итиля в дельте Волги.— В. Р.)... Затем они отправляются к Джурджан-скому (Каспийскому.— В. Р.) морю и высаживаются на каком угодно берегу... и иногда они привозят свои товары на верблюдах из Джурджана в Мадинат ас-Салам (Багдад.— В. Р.), где переводчикам'и им служат славянские рабы».
В 943 г. славяне достигли устья Куры и осадили город Бердаа. Ибн-ал-Асир (XIII в.), основываясь на каком-то сочинении X в., сообщает об этом событии следующее: «...И прибыли мусульманские войска со всех сторон; и .русы сражались с ними, и не выдержали боя с ними мусульмане... взяли русы в плен около 10 000 душ .. За них постарался человек-христианин и определил с каждого мужчины выкуп в 20 дирхемов»
Столица Хазарского каганата г. Итиль знала славян-купцов как своих постоянных жителей. По сообщениям ал-Масуди и ибн-Хаукаля (середина X в.), они занимали особую часть города (если верить ал-Масуди, его половину) , которая называлась «славянской». Итильские кварталы, заселенные русами, указывает ибн-Хаукаль, были вдвое населеннее г. Палермо (крупнейший в то время торговый центр Сицилии), а их обитатели пользовались особыми правами: жили согласно своим законам, выбирали собственного судью и т. д.
Таким образом, письменные источники совершенно определенно засвидетельствовали, что в IX—X вв. наши предки основательно проторили дальние пути на юг (басейн Черного моря) и на юго-восток (Каспийский бассейн) .
Несколько позже оформилась и другая сфера экономической деятельности славян. Это было царство волжских болгар и, прежде всего, его столица — г. Булгар на средней Волге (недалеко от нынешнего села Болгары Куйбышевского района Татарской АССР).
...Ранней весной 922 г. в Булгар прибыло арабское посольство, секретарем которого был приближенный багдадского халифа Ахмад ибн-Фадлан, весьма образованный и наблюдательный человек. В течение почти годичного пребывания в Булгарском царстве он вел обстоятельный дневник, в котором много места уделял вопросам взаимоотношений болгар со славянами. Если, рассказывая о некоторых соседях болгар, он дает понять, что мало знаком с ними, и считает необходимым разъяснить, что они собой представляют , то о славянах он говорит как о людях, представлять которых арабскому читателю нет необходимости («Я видел русов, когда они прибыли по своим торговым делам...»).
Записи ибн-Фадлана показывают, что славяне, с одной стороны, имели ко времени его прибытия вБулгар уже ставшие традиционными торговые связи с местными жителями, а с другой — были превосходно знакомы с арабской монетой. Русский купец, пишет он, сойдя с корабля, тотчас, же отправляется к языческому идолу, «поклоняется ему, потом говорит ему: «О, мой господь, я приехал из отдаленной страны, и со мной девушек столько-то, и столько-то голов соболей, и столько-то шкур»,— пока не назовет всего, что прибыло с ним из его товаров— «и я пришел к тебе с этим даром»,— потом он оставляет то, что имел с собой, перед этим бревном,— «итак, я желаю, чтобы ты пожаловал мне купца, имеющего многочисленные дирхемы, чтобы он покупал у меня в соответствии с тем, что я пожелаю...»
Славянские женщины, сообщает далее ибн-Фадлан, носят ожерелья из монет, которые являются своеобразной демонстрацией состоятельности их супругов: «... если человек владеет десятью тысячами дирхемов, то он справляет своей жене один ряд мониста, а если владеет двадцатью тысячами, то справляет ей два ряда мониста, и, таким образом, каждые десять тысяч, которые он прибавляет к дирхемам, прибавляют ряд мониста его жене, так что на шее иной бывает много рядов монист». Это сообщение подтверждается находками арабских монет: в кладах нередко оказываются дирхемы с пробитыми отверстиями или приклепанными ушками для подвешивания. Очевидно, часть этих монет, прослужив некоторое время в качестве деталей женского украшения, затем вновь включалась в денежный оборот.
Ассортимент товаров, вывозившихся Русью в восточные страны, был разнообразен: мед, воск, меха (соболь, бобр, куница, белка, выдра, песец, горностай, лиса), моржовые клыки, кожи, скот, свинец, невольники, шелк (из Византии), «франкские» мечи, кольчуги, панцири (из Западной Европы). Импорт был представлен, прежде всего, серебряной монетой, а также предметами роскоши — ювелирными изделиями, драгоценными камнями, зеркалами и т. п.
Торговля славян с Востоком оставила след в словарных фондах как русского, так и арабского языков. Арабы снабдили русскую товарно-торговую терминологию такими словами, как «бархат», «камка» (род ткани), «тафта», «шелк», «кика» (женский головной убор), «клобук» (монашеский головной убор), «шапка», «кафтан», «сарафан», «шуба», «кишенъ» (карман), «бусы», «бисер», «алмаз», «бирюза», «изумруд», «топаз», «яхонт», «яшма»,
«козырь», «могарыч». Арабский язык позаимствовал из русского главным образом названия мехов — «бобр», «соболь»— и другие.
Куфические дирхемы заложили основы русской денежно-весовой системы. В кладах часто встречаются различной величины их обрезки, а также целые экземпляры с ножевыми разметками для последующего разрезания. Дирхемы и их фрагменты стали первыми денежными единицами Руси — ногатами, кунами, резанами, веверицами, упоминаемыми ранними письменными источниками.
Арабская монета настолько прочно вошла в жизнь древнерусских рынков, что вызвала к жизни попытки местного производства, имитирующего ее чеканку. В 1891 г. у деревни Еменец Невельского уезда Витебской губернии была даже найдена вырезанная на камне форма для отливки таких монет.
Обращают на себя внимание резкие колебания объема монетных захоронений этого времени — от нескольких экземпляров до многих сотен дирхемов. Разнообразие размеров кладов, представлявших в абсолютном большинстве случаев собственность отдельных лиц, является одним из бесспорных доказательств успехов процесса имущественной и социальной дифференциации, впервые чо1 ко проявившейся в среде восточнославянских группировок именно в — X вв.
...28 апреля 1972 г. школьниками из деревни Козьян-ки, под Полоцком, на поверхности свежевспаханного поля найдено несколько монет. Удивительным оказался резуль-1ат самодеятельных раскопок мальчиков: на небольшой мубине перед ними предстала огромная залежь монетного серебра. В настоящее время известны более 7500 дирхемов этого грандиозного клада, весящего около 20 кг. Кому же могло принадлежать Козьянковское сокровище, представлявшее для своего времени огромную сумму? Имеющиеся данные исключают возможность конкретного ответа на этот вопрос. Невольно возникает предположение, что это своеобразная разбойничья казна, которую, помимо своей воли, пополняли неудачливые купцы, ведшие ладьи по Западной Двине...
На территории Белоруссии зарегистрированы 40 кладов (более 16000 монет) и 54 единичные находки дирхемов. Большинство их концентрируется вдоль течений Днепра и Западной Двины, т. е. по западнорусскому отрезку «пути из Варяг в Греки». Это вполне закономерно: знаменитая водная магистраль протяженностью в 2200 км, связывавшая скандинавскую Европу с Византийской империей и проходившая в основной своей части через Русь, обслуживалась монетами арабского Востока.
Движение дирхема на древнерусские земли шло по двум основным путям: юго-восточному (из Хазарии) и восточному (из Волжской Булгарии). В восточнославянском обращении арабского серебра выделяются четыре основных этапа:
1.Начало в.— 833 г. Клады состоят из дирхемов, чеканенных главным образом династиями Умайадов и Аббасидов. Количественно преобладают эмиссии североафриканских городов Халифата. Незначительную по объему, но очень характерную группу представляют единичные экземпляры серебряных драхм, битых иранскими царями из династии Сасанидов в V—VII вв. Эти монеты получили ранее широкое распространение в бассейне р. Камы, где и вливались в поток куфического серебра, шедшего на Русь.
2.833—900 гг. По-прежнему обращаются дирхемы преимущественно умайадской и аббасидской чеканки, но африканские монеты уступают свою ведущую роль азиатским. Возросшая в Поволжье потребность в монете вызывает большее, чем прежде, оседание здесь дирхемов. В результате этого область среднего Днепра получает их меньше, чем в предшествующий период.
3.900—938 гг. В денежном обращении наблюдается резкое сокращение монет Умайадов и Аббасидов, главмое место занимает чеканка Саманидов — среднеазиатских эмиров (крупных феодалов), формальных подданных Аббасидов. Приток дирхемов усиливается и вновь полностью захватывает среднее Поднепровье.
4. 938—2-я половина 980-х гг. Сохраняется преобладание саманидских монет. Концентрация их находок смещается на верхнее течение Днепра и в Подвинье. Ввоз дирхемов стал особенно интенсивным к середине века, после чего резко потел на спад. Самый младший куфический клад, обнаруженный в Белоруссии, зарыт около 987 г.
«Отказ» русских рынков от ставшей уже привычной монеты был вызван объективными внешними обстоятельствами. На Востоке наступил т. н. «кризис серебра», выразившийся в истощении некогда богатых рудных мес-юрождений. Кроме того, страны Халифата вступили в полосу феодального дробления. Все это привело к падению на международной арене значения арабских государств как великих торговых держав и к прекращению ими экспорта монетного серебра.
-Существовала еще одна область применения торговой и военной активности восточных славян — Византийская империя. Одна из западноевропейских летописей — Вертинская хроника под 839 г. поместила рассказ о послах «народа Руси», прибывших в Константинополь для «подтверждения дружбы», иными словами, для возобновления уже существовавшего договора. В приводившемся выше высказывании ибн-Хордадбеха, относящемся к событиям середины в., говорится о том, что русские купцы платили «десятину», т.е. таможенную пошлину византийскому «царю». Вполне понятно, что чиновники византийского императора могли взимать этот побор лишь в его владениях.
Летописные источники сообщают о военных походах князей на Царьград (Константинополь) под 860, 907, 941, 944 и 971 гг. Все они так или иначе были обусловлены стремлением Руси восстановить прерывавшиеся торговые сношения с Византией. Например, поводом для конфликта 860 г. послужило убийство в Константинополе русских купцов и отказ императора компенсировать эту обиду. Неудивительно поэтому, что все походы княжеских дружин завершались перемириями, регламентировавшими порядок торговых отношений Руси и Византии.
По договору 907 г. русское купечество освобождалось от уплаты пошлин на константинопольских рынках, а его тяжбы с местными торговцами должны были разбираться «по закону греческому и по закону русскому». Соглашение 945 г. оговаривало право на прибытие в Константинополь неограниченного количества торговых судов Руси. Договор 971 г. позволял русским привозить «в греки» для продажи, помимо обычных их товаров (мехов, меда, рабов), и хлеб. Один из пунктов этого документа зафиксировал давность торговых связей обеих стран: император обязывался принимать приходящих ру-сов дружески, «как искони повелось». Подворье русских купцов располагалось в предместье Константинополя — у св. Мамы, где находился монастырь св. Маманта. Местные власти предоставляли им даровые корм и баню, а при возвращении на родину снабжали полотном для парусов и другой корабельной снастью.
X в. ознаменовался установлением русско-византийских контактов и в области идеологии. «Повесть временных лет» под 944 г. сообщает о том, что в Киеве построена церковь св. Илии и многие приближенные великого князя являются христианами. Около 955 г. крестились княгиня Ольга и ее ближайшее окружение. Русь тем не менее продолжала оставаться языческой.
Интересы набиравшего силу молодого класса феодалов требовали новой, более совершенной формы идеологической надстройки, могущей обосновать его право на эксплуатацию народных масс. К вопросу о выборе такой государственной религии вернулся внук Ольги князь Владимир. «Повесть временных лет» рассказывает об устроенном им своеобразном «испытании вер». Вначале Владимир, повествует ее автор, склонился к принятию мусульманства, но, узнав, что Коран категорически запрещает есть свинину и пить вино, отдал предпочтение не видевшему в этом греха христианству. Разумеется, однако, что не гастрономические вкусы великого князя явились решающим аргументом в пользу выбора им религиозной системы. Победа христианства на Руси объяснялись объективными социально-экономическими и политическими причинами. С одной стороны, упадок Арабского Халифата в конце X в. привел к резкому ослаблению русско-арабских связей; с другой—южный (Византия) и западные соседи Древнерусской державы издавна испо-ведывали христианство, которое уже успело пустить довольно глубокие корни на русской почве.
Несмотря на интенсивность как экономических, так и политических связей Руси с Византией, монеты последней практически отсутствуют в восточноевропейских кладах IX— X вв. Этот факт выглядит особенно необычным в свете существования с середины в. «пути из Варяг в Греки», который, казалось бы, должен был быть усеянным продукцией константинопольского монетного двора. Объяснить это можно, по-видимому, тем, что масштабы денежной эмиссии Византийской империи были совершенно недостаточны для того, чтобы вывести ее, подобно Арабскому Халифату, в ряд поставщиков монеты на международные рынки.