В области драматической поэзии

 

В области драматической поэзии между Эсхилом, Софоклом и Эврипидом, принадлежавшими к разным поколениям, замечается большая разница. Эсхил является представителем поколения, которое было еще проникнуто заветами старины и в религиозном, и в политическом отношении. Герой-патриот, сражавшийся при Марафоне, он окончил жизнь в Сиракузах при дворе тирана Гиерона, оставив родную Аттику, когда в Афинах получила преобладание демократия. Тон его трагедий возвышенный, религиозный, и его действующие лица не обыкновенные смертные, а боги и герои. Самым величественным образом Эсхила является Прометей, прикованный Зевсом к скале за похищение божественного огня, но не желающий покориться Зевсу. Герой ставит себе в заслугу оказанное им человеческому роду благодеяние и громко жалуется на несправедливость Зевса. Это — восстание человеческого духа против тяготеющей над ним судьбы, но в конце концов Прометей несет наказание за свое сопротивление.
Софокл. Софокл принадлежал уже к тому поколению, при котором в Афинах установилось демократическое устройство. Герои софокловых трагедий («Эдип царь», «Антигона», «Эдип в Колоне») уже не боги и полубоги, а обыкновенные люди, и изображает он не только внешнюю их судьбу, но и внутренние движения их души, их характеры, сомнения их совести, их внутреннюю борьбу. Поэтому его драмы человечнее, ближе к действительной жизни, чем к мифологическим образам, созданным творческой фантазией греков. Впрочем, Софокл все еще идеализировал выводимых в трагедии лиц: его люди, по собственному
126
его признанию, не такие, какими они бывают на самом деле, а какими должны быть, т.е. или совершенные образцы добродетели, или, наоборот, совершенные злодеи. Не достигши еще тридцати лет от роду, Софокл победил Эсхила в поэтическом состязании, потому что более соответствовал миросозерцанию и настроению афинян времен Перикла. О политическом направлении Софокла лучше всего говорит дружба, которая связывала его с Периклом.
155. Эврипид. Третий великий драматический поэт, Эврипид, летами был очень немного моложе Софокла, но он уже воспитался и жил в эпоху полного развития демократии и нового философского движения. Эврипид был решительным противником и олигархии, и тирании и первый в Афинах стал пользоваться театральной сценой для того, чтобы проповедовать новые идеи, пользуясь при этом приемами уже зарождавшейся тогда риторики. Его действующие лица — совершенно обыкновенные люди со всеми слабостями, свойственными человеку, и в его трагедиях нередки споры о разных сложных и трудных вопросах морали или политики, причем прямого и ясного ответа на них, без колебаний и сомнений, не дается. Поэтому и зрители уходили с представления трагедий Эврипида очень часто с чувством недоумения относительно религиозных, нравственных и политических вопросов. Зная, с каким интересом его современники относились к судебным прениям, он иногда прямо изображал на сцене судебный процесс со всеми его подробностями и с красноречивыми спорами тяжущихся сторон.
156. Аристофан. Слабые стороны афинской демократии и недостатки нового образования изображал в своих произведениях величайший комический писатель древности Аристофан, младший современник Эврипида, подвергавший злым насмешкам между прочим и этого поэта. Аристофан по своим взглядам принадлежал к консервативному направлению: ему не нравилась современность ни в политике, ни в образовании, ни в литературе, и своей эпохе, которую он рисует весьма испорченною, он противополагал доброе старое время, когда и порядки, и нравы, и поэзия были лучше. В своих «Всадниках» и «Осах» Аристофан осмеял народ афинский, сделавшийся орудием демагогов, особенно за страсть его к политике и судебным процессам, а в «Лягушках» и «Плутосе» — Эврипида, которого он изображает подделывающимся под грубые вкусы демоса. Новая философия тоже была встречена Аристофаном неприязненно. В последнем отношении замечательна его комедия «Облака», где он нападает на афинян за то, что они стремятся к приобретению знаний. Он думал, что это делалось или из тщеславия, или ради умения доказывать и опровергать, что кому бывает выгодно, и обвинял новое образование в том, что оно поселяет в умах сомнения в истинности мифов о богах. Главными виновниками такого направления молодежи Аристофан считал софистов, и любопытно, что в роли осмеиваемого в «Облаках» софиста был выведен не кто иной, как Сократ.
157*. Развитие греческой историографии. В греческой историографии также произошли перемены, отразившие на себе общее изменение идей. До V в. историю у греков заменяли большею частию мифологические предания, которые, однако, рано стали возбуждать недоумение своими противоречиями и невероятностями. Уже во второй половине VI в., т.е. перед началом персидских войн, так называемые логографы, занимавшиеся изложением событий прошлого, отбросив стихотворную форму преданий, писали прозою и принимали из мифов только то, что им казалось более вероятным. К преданиям старины они стали присоединять изложение событий своего времени или недалекого прошлого, а также рассказывать о том, что видели своими глазами в чужих странах, которые им приходилось посещать. Наиболее замечательные логографы в эпоху, предшествовавшую персидским войнам, жили в Ионии, и один только Милет прославился несколькими писателями такого рода. Событиями персидских войн были вызваны первые попытки уже настоящей истории.
158. Геродот. «Отец истории» Геродот был родом из Гали-карнаса, одной из дорийских колоний Малой Азии, и родился незадолго до нашествия Ксеркса на Грецию. Отличаясь большою любознательностью, он объехал множество стран, побывав во время своих путешествий, кроме земель, населенных греками, и в Египте, и в Финикии, и на берегах Понта, и даже в отдаленном Вавилоне, что и дало ему возможность описать в качестве очевидца современный ему Восток. Кроме того, он читал и изучал сочинения логографов и пользовался рассказами современников описываемых событий. Одно время (около 430 г.) Геродот жил в Афинах, где приобрел права гражданства и где, по преданию, публично читал отрывки из своего труда во время панафиней. (Есть предание и о чтении Геродотом своей истории на олимпийских играх.) Предметом исторического труда Геродота были персидские войны до битв при Платеях и Микале, вставленные в широкую рамку рассказов о событиях из жизни других народов. В своем общем взгляде на исторические события Геродот стоял вполне на точке зрения вмешательства богов в дела людей, а потому был далек от мысли объяснять связь между событиями чисто естественным образом. Геродота одушевляли сознание превосходства греческой свободы над рабством вар-
варов и любовь к политическому равенству, но он разделял еще старые суеверия своего народа — веру в вещие сны, в предзнаменования, предсказания оракулов и т.п.
159. Фукидид. Вторым великим историком и даже величайшим историком всей древности был афинянин Фукидид. Он был на четверть века моложе Геродота и уже принадлежал к поколению, которое прошло через школу риторического и философского просвещения времен Перикла. Предметом своего исторического труда Фукидид сделал главное событие своей эпохи — большую войну между Афинами и Спартою, которая началась еще при жизни Перикла и получила название пелопоннесской (431—404). Он сам участвовал в этой войне и даже был стратегом, но после одного несчастного похода должен был оставить родной город и жить в изгнании, пока окончание войны не позволило ему вернуться в Афины. Предвидя важность этой борьбы, Фукидид с самого же ее начала стал записывать совершавшиеся события, тщательно проверяя рассказы о том, чего не мог видеть собственными глазами, но ему не удалось довести свой исторический труд до конца. Фукидид уже сознательно остерегался всякого баснословия, находя, что хотя оно и занимательно, но фактическая истина в истории дороже всего. С другой стороны, он не прибегал и к мысли о сверхъестественном вмешательстве богов для объяснения совершавшихся событий, стараясь выводить события из сознательной деятельности людей в зависимости от их характеров и тех положений, в какие сами они были поставлены. Геродот обращался больше, как поэт, к чувству своих читателей, Фукидид, подобно философу, действовал преимущественно на их ум. Мысли и настроения исторических лиц он старается объяснить, влагая в их уста мастерские речи, на которых сказалось влияние современного ему ораторского искусства. Историку пелопоннесской войны пришлось быть свидетелем упадка своей родины, и главную причину этого он усматривал в том направлении, какое приняла афинская демократия, сделавшаяся орудием честолюбивых демагогов.
160*. Критика слабых сторон афинской демократии. В отрицательном отношении к демократии сходились между собою таким образом и комик Аристофан, и историк Фукидид, как ни различно было их отношение к новому образованию. В их нападках было немало преувеличений (особенно у Аристофана) и политического предубеждения сторонников партии, противной демократическому строю (даже у правдивого Фукидида) , но зато и многие слабые стороны афинской демократии были отмечены ими верно. Главная беда заключалась, однако, не в новом образовании и не в самом государственном устройстве, а в том, что афинские граждане были в сущности привилегированным меньшинством, которое жило на чужой счет, распоряжалось по своему произволу судьбою населения других городов, отвыкало от производительного труда ради исключительного занятия политикой, судебными процессами, развлечениями, а между тем в общем оставалось довольно невежественным и легко подчинялось влиянию умевших ему льстить демагогов. Все эти слабые стороны афинской демократии и проявились после Перикла в эпоху пелопоннесской войны.
161. Сократ. Обличителем порчи нравов своих сограждан и вместе с тем противником софистов, отразивших на себе эту порчу, выступил современник Аристофана и Фукидида Сократ, тоже, как и знаменитый историк, принимавший участие в войне Афин со Спартою. Сын скульптора, он сначала занимался искусством своего отца, но около тридцати лет от роду (еще при жизни Перикла) сделался учителем мудрости. Нуждаясь в очень немногом, довольствуясь самой бедной одеждой и даже никогда не надевая обуви, он все свое время посвящал поучительным беседам с гражданами Афин, стараясь всегда быть там, где только их можно было встретить. За эти свободные беседы с первыми встречными из всех званий и состояний он не брал денег, чем отличался от других учителей мудрости, занимавшихся таким же делом. Подобно софистам, он не интересовался внешнею природою. Его девизом была надпись на дельфийском храме: «познай самого себя». О себе он говорил, что он ничего не знает и что в этом сознании заключается его превосходство в мудрости над всеми людьми. Рядом вопросов и возражений на получаемые ответы Сократ доводил своих собеседников до сознания, что и они только воображают, будто что-либо знают. Разрушая, однако, своей критикой ходячие мнения, безотчетно повторяемые людьми, философ в то же время старался заменять ложные взгляды такими, которые считал истинными. Вместе с софистами он верил в силу человеческого разума, но думал, что истина не зависит от того или другого понимания отдельных лиц. В каждом человеке есть семена мудрости, в разуме каждого есть зачатки истины, и все свое искусство он полагал в том, чтобы помогать людям самим, путем правильного рассуждения, доходить до истины. Своими вопросами и возражениями Сократ наводил на правильные решения вопросов морали и политики, и в этом состоял его метод, получивший название сократовского. Он вообще доказывал, что общее для всех и одинаковое всем обязательное знание возможно, и в этом знании видел источник настоящей мудрости и правил нравственной жизни. Истинное благо он полагал не в том, чтобы всегда удовлетворя-
ло
лись людские прихоти, а в том, чтобы жизнь сообразовалась с истиной: только при таком условии человек может быть свободным, потому что перестает быть рабом своих желаний и становится выше всяких соблазнов и какого бы то ни было страха. Собственная жизнь Сократа была полным применением его учения, так как слово у него не расходилось с делом. Повинуясь своей чуткой совести, в которой он слышал голос как бы некоторого «божественного» начала (демонион), Сократ честно исполнял свои обязанности гражданина, не стремясь ни к власти, ни к почестям, и учил народ, не ища ни популярности, ни выгод. Иные смотрели на него, как на полупомешанного человека, но на многих он производил своею личностью неотразимое обаяние. Собственной системы философии он не вырабатывал и даже не написал ни единой строчки, но имел множество учеников, которые положили потом начало нескольким философским школам. Более всего хлопотал Сократ о том, чтобы наставлять на путь добра афинскую молодежь, и многие из тех, которые впоследствии не пользовались хорошей репутацией, были порядочными и нравственными людьми, пока находились под влиянием Сократа.
162. Осуждение Сократа. Своими беседами, в которых Сократ очень часто задевал недостатки в порядках и нравах афинской демократии и в деятельности софистов, он нажил себе немало врагов, и те стали распространять о нем в народе слухи, что он не верит в богов государства и их не чтит, а своим учением только развращает юношество и внушает ему неповиновение властям. Сократу было сначала запрещено заниматься своим любимым делом, потом против него было возбуждено преследование перед гелиастами по совершенно ложным обвинениям в безнравственности и безбожии. На суде Сократ с достоинством и спокойно возражал против этих обвинений, указывал на их неосновательность и осмеивал своих противников. Народные судьи в Афинах привыкли к тому, чтобы подсудимые перед ними унижались, просили у них прощения и льстили им, но Сократ, к великому их неудовольствию, которого они не умели скрыть, не только не просил прощения за то, что подвергал своему исследованию вопросы морали и политики, но даже говорил, что афиняне должны были бы его наградить за это, так как он их назидал и не давал их мысли успокоиться в самодовольной лени. Он объявил, кроме того, своим судьям, что должен более повиноваться богам, назначившим ему наставлять себя и других, чем гражданам, и что не перестанет обличать недостатки соотечественников, пока будет видеть, что в них нет довольно мудрости и справедливости. Обиженный такою защитою, суд приговорил Сократа выпить кубок с ядом. Друзья философа хотели помочь ему бежать, но он предпочел показать пример повиновения законам и выпил смертельный яд в присутствии учеников, с которыми вел долгую предсмертную беседу о бессмертии души (399).
163*. «Апология» и «Достопамятности» Сократа. Два ученика Сократа, Платон и Ксенофонт, оставили в своих сочинениях, написанных уже после смерти Сократа, т.е. в начале IV в., большое количество сведений об этом замечательном человеке. Между прочим, Платон написал как бы от лица самого учителя его «Апологию», т.е. защитительную речь, дав вместе с тем и описание суда над Сократом. В других своих сочинениях, написанных в форме разговоров, он особенно охотно выводил Сократа беседующим о разных вопросах жизни и мысли. Другой ученик мудреца, Ксенофонт, в своих «Воспоминаниях о Сократе» поставил своею задачею снять с учителя те обвинения, которые ему стоили жизни.
Аристофан, Фукидид и Сократ были современниками пелопоннесской войны, с которой начинается уже политический упадок Греции, хотя именно в это самое время философия и наука достигли в ней наибольшего развития.

Пользуйтесь Поиском по сайту. Найдётся Всё по истории.
Добавить комментарий
Прокомментировать
  • bowtiesmilelaughingblushsmileyrelaxedsmirk
    heart_eyeskissing_heartkissing_closed_eyesflushedrelievedsatisfiedgrin
    winkstuck_out_tongue_winking_eyestuck_out_tongue_closed_eyesgrinningkissingstuck_out_tonguesleeping
    worriedfrowninganguishedopen_mouthgrimacingconfusedhushed
    expressionlessunamusedsweat_smilesweatdisappointed_relievedwearypensive
    disappointedconfoundedfearfulcold_sweatperseverecrysob
    joyastonishedscreamtired_faceangryragetriumph
    sleepyyummasksunglassesdizzy_faceimpsmiling_imp
    neutral_faceno_mouthinnocent
три+2=?