Внутреннее состояние Рима перед началом смут

280. Влияние войн и завоеваний на сельское население Рима.
Постоянные войны, которые велись Римом, и подчинение им обширных областей — как в Италии, так и далеко за ее пределами — не могли не отразиться на внутреннем состоянии республики. Главным занятием римлян в самые древние времена было сельское хозяйство, находившееся в руках мелких землевладельцев, или крестьян, которые обрабатывали свои небольшие наследственные участки и жили очень скромно. Римский народ был сначала преимущественно народом крестьян, и большею частью именно из представителей этого класса состояла та пехота, которой Рим исключительно был обязан победами над неприятельскими войсками. Военная служба, конечно, мешала хорошему ведению крестьянского хозяйства, и хотя еще около 400 г. каждый пехотинец стал получать во время походов жалованье, однако и это не могло вознаградить его за те потери по хозяйству, которые были неминуемым следствием его отлучек из дому для отдаленных и иногда очень долговременных походов.
Особенно сильный удар нанесла крестьянскому сословию война с Ганнибалом, разорившая в Италии до четырехсот местностей. С этого времени началось в стране постепенное обеднение крестьянства, сопровождавшееся образованием крупных поместий, или так называемых латифундий (latifundia). И другая еще причина влекла за собою то же следствие: провинции стали снабжать Рим дешевым хлебом, что делало занятие земледелием в Италии совсем уже невыгодным. И из Сицилии, которая сделалась настоящею житницею Рима, и из многих других мест в Италию ввозилась масса.хлеба, часть которого была податью провинциалов и продавалась за весьма низкую плату, а иногда даже раздавалась даром. Хлеб, производившийся крестьянством самой Италии, не мог соперничать в дешевизне с привозным, и мелкому сельскому хозяину оставалось только бросать дело, переставшее приносить доход. Крестьянские участки, сосредоточиваясь в немногих руках, совсем исчезали, и на их месте возникали латифундии, но и богатым владельцам обширных поместий не представлялось выгоды обрабатывать поля под хлеб, и потому они начали превращать пахотные земли в пастбища и переходить от земледелия к скотоводству. С другой стороны, в тех латифундиях, которые продолжали производить хлеб, работа совершалась не свободными людьми, а рабами, ввозившимися в Италию из провинций десятками тысяч и стоившими потому очень дешево. Понятно, что и хлеб, производившийся рабским трудом в обширных поместьях римских богачей, продавался на рынке дешевле того, за что мог продать крестьянин свои запасы, а потому поддерживать свое хозяйство и тут ему совсем оказывалось не под силу. Таким образом военная служба, ввоз из провинций дешевого хлеба и развитие рабского хозяйства подорвали благосостояние сельского населения Италии.
281. Образование столичной черни. Еще во время разделения римского гражданства на пять классов вне их существовал разряд неимущих, получивших название пролетариев. В это самое положение и стали попадать обезземеленные крестьяне, сохранявшие, однако, права римского гражданства. Отрываясь от родных полей, они шли в Рим, где тоже не находили прочных заработков и только увеличивали собою число бедных граждан без определенных занятий и без обеспеченного положения в обществе. У римской знати еще раньше существовал обычай окружать себя зависимыми людьми — отпущенными на волю рабами и клиентами, над которыми они сохраняли известную власть, нечто вроде опеки. Около 300 г. владение поземельною собственностью перестало быть непременным условием участия в народных собраниях, и с течением времени рядом с крестьянством в этих собраниях стала играть роль городская чернь, состоявшая из попрошаек, готовых за деньги продавать свои голоса. Конечно, это произошло не сразу, но с каждым новым поколением зло увеличивалось все более и более. Возможность покупать у казны хлеб по очень низким ценам привлекала в Рим массу народа, и этим средством, а иногда и даровою раздачею хлеба начали пользоваться честолюбцы, желавшие иметь на своей стороне народную массу. Другим средством снискать ее расположение было у самых богатых граждан частое устройство для народа дорого стоивших празднеств, число которых стало быстро возрастать с эпохи второй пунической войны. Расходы, сопряженные с этими увеселениями, покрывались обыкновенно из кармана богачей, искавших высших должностей республики. Толпа легко подкупалась хлебом и цирковыми представлениями и впоследствии стала их прямо требовать, как чего-то должного («рапет et circenses!»).
282. Роль народных собраний в Риме. И в трибутных, и в центуриатных комициях, в которых постановлялись решения по важнейшим государственным делам и производились выборы магистратов, народ продолжал по-прежнему принимать участие, но самый состав собраний стал изменяться. Прежде на знаменитый римский форум, кроме жителей города, приходили и окрестные сельчане, которые в тот же день могли возвращаться домой. По мере того, однако, как, благодаря включению в римскую общину новых местностей и образованию колоний, правами граждан начали пользоваться лица, разбросанные по всей Италии, участие их всех в собраниях, происходивших на форуме, сделалось невозможным, а с другой стороны, в этих собраниях все большую и большую роль начала играть развращенная и продажная городская чернь. Понятно, что при таком составе собраний, притом отвечавших только «да» или «нет» на делавшиеся им предложения, не могло быть и речи о политической их самостоятельности.
283. Образование сословия всадников. Разоряя особенно один класс общества, войны и завоевания, наоборот, обогащали другие классы. Еще реформа Сервия выделила из 98 центурий первого класса 18 центурий наиболее зажиточных граждан, получивших название всадников, так как они обязаны были являться на войну на лошадях. Когда за участие в походах было введено жалованье, богатые патриции и плебеи, не нуждаясь в жалком для них вознаграждении, отказались от него и продолжали служить в коннице безвозмездно. Из этого-то класса граждан и выработалось постепенно особое сословие всадников. Цензоры, занимавшиеся распределением граждан по классам, подбирали для всаднических центурий наиболее богатых и знатных людей, но главным занятием людей из этого общественного класса сделалось ведение разных денежных предприятий, среди которых первое место принадлежало откупам государственных доходов в провинциях. Откупщики или публиканы, как их звали, уплачивали вперед в казну большие суммы денег, которые потом и выбирали с лихвою у плательщиков налогов. Мало-помалу они сделались страшно богатым и особенно влиятельным классом римского гражданства. Так как отдельные лица были часто не в состоянии брать на себя одних подобные откупа, то публиканы вступали между собою в общества с целью эксплуатации провинций (societates publicanorum), привлекая к участию в них и мелких капиталистов, которые отдавали им свои деньги и пользовались частью барышей. Благодаря этому, в руках всадников собирались иногда колоссальные богатства. Правда, случалось, что отдельные лица из этого сословия и испытывали настоящие крушения своих состояний, а один раз даже и все денежное хозяйство Рима подверглось большому потрясению, именно когда Митридат понтийский велел перебить всех римлян в богатейшей провинции Азии. Кроме публиканов, большие денежные богатства сосредоточивались в руках крупных купцов (negotiatores) и банкиров (nummularii и argentarii), которые вели торговлю во всех владениях Рима или ссужали деньги под огромные проценты отдельным городам и даже восточным царям. Часто откупщиками, купцами и банкирами были, впрочем, одни и те же лица. Многие из них покупали себе громадные поместья и в Италии, и в провинциях, но в общем между капиталистами-всадниками и классом знатных землевладельцев некоторое время существовал антагонизм1.
284. Нобилитет. Когда после упорной борьбы с патрициями, тянувшейся целые столетия, плебс одержал победу и следствием этого было установление гражданского равенства, в Риме на время утвердилось господство крестьянских интересов, нравов и привычек. Самые богатые люди жили бережливо и скромно, и ни в одном римском доме не было тогда серебряной посуды, кроме солонки и чаши для жертвенных возлияний. Тем не менее уравнение прав между патрициями и плебеями принесло действительную выгоду лишь богатым плебейским семьям и из слияния их с патрицианскими фамилиями в один класс только создало новую аристократию или, вернее говоря, обновило старую приливом свежих сил. Нобилитет (nobilitas), как стали называть знать, образовавшуюся из слияния патрициата с богатою частью плебса, подобно патрициату, стал стремиться к тому, чтобы захватить всю власть в свои руки. Он достиг, во-первых, того, что сенат стал пополняться главным образом одними нобилями, так как фактически только они одни выбирались в курульные должности, открывавшие доступ в сенат, а кроме того, и цензоры при пополнении сената отдавали предпочтение опять-таки знатным. Первоначально такой исключительности не было, но потом образовалось целое сенаторское сословие (ordo senatorius). Во-вторых, младшие члены сенаторских фамилий стали зачисдяться во всаднические центурии, из которых и составилось особое всадническое сословие (ordo equester). Наконец, нобилитет особенно стремился иметь на своей стороне цензуру, и на нее даже стали смотреть, как на высшую награду за отправление других должностей в угодном нобилитету направлении: нобили старались не допускать занятия этой должности людьми не из их среды и, как один человек, восставали против попыток привлекать цензоров к народному суду. Низшие места в гражданской и военной службе фактически тоже отдавались главным образом одним нобилям. Мало того, из самого нобилитета выделилось несколько фамилий, которые достигли особенно влиятельного положения в Риме. Таковы были, например, Сципионы в эпоху пунических войн. Вся эта знать была очень недовольна, если в ее среду вступало постороннее лицо: такой новый человек (homo novus) рассматривался, как выскочка, севший не на свое место вопреки исконным правам знати.
285. Перемена в римских нравах. Обогащение римской знати и власть, которую она приобрела над целым рядом провинций, равно как знакомство с более старыми культурными странами совершенно преобразили быт римского общества. Если в народной массе стали развиваться отвращение к труду и привычка к праздному шатанию, то зажиточные люди совсем оставили прежнюю бережливость и простоту образа жизни, получив возможность тратить большие деньги, нажитые на войне или путем эксплуатации провинций, и познакомившись с роскошью богатых классов Греции и Востока. Жилища, одежда и пища римской знати стали отличаться дороговизной и изысканностью вкуса, и жизнь в свое удовольствие сделалась целью всех стремлений огромного большинства общества, так что строгие нравы прежних времен исчезли. В Рим наехало множество греков и представителей разных народностей Востока, привозивших с собою все пороки своей родины. Римские матроны, которые раньше «сидели дома и пряли шерсть», думали теперь лишь о нарядах да удовольствиях, предоставив воспитание детей иноземным рабыням и рабам, большею частью из греков. Эти руководители детей (педагоги) учили молодых римлян греческому языку, сделавшемуся как бы признаком хорошего тона. Изнеженность воспитания молодежи тоже немало содействовала порче нравов высшего общества в Риме. Но зато, с другой стороны, это общество приобщилось теперь и к высшей умственной культуре греков.
286. Греческое влияние в Риме. Римляне начали знакомиться с греческой культурой через южноитальянских греков еще в эпоху второй пунической войны, когда впервые стало заметным греческое влияние в Риме. Уже тогда появились у римлян переводы произведений греческой литературы и первые подражания ее художественным образцам. Во второй половине III и начале II в. были сделаны и первые попытки литературной обработки латинского языка, чему особенно благоприятствовали некоторые знатные фамилии. Если не родоначальником, то главным представителем партии, благоприятствовавшей распространению греческой образованности, был Сципион Африканский Старший, которого даже прямо упрекали за пристрастие ко всему греческому. Вся фамилия Сципионов1, игравшая первенствующую роль в политических событиях конца III и первой половины II в., и весь круг лиц, связанных с нею родством и дружбою, тоже покровительствовали новому образованию. Успехи, какие делались в Риме иноземным влиянием, сильно тревожили людей, стоявших за заветы старины и думавших, что причиною порчи нравов является греческое образование. Главою этой партии в первой половине II в. был Марк Порций Катон, римлянин старого закала, питавший отвращение к новой мировой политике и непримиримую ненависть к Карфагену, который он при всяком случае советовал разрушить (ceterum censeo, Carthaginem esse delendam). Выросши в деревне и пропитавшись старым крестьянским взглядом на задачи государства, Катон участвовал во второй пунической войне, а потом был консулом и даже цензором, в каковой должности проявил самую неумолимую суровость. Римская знать его побаивалась, тем более что все крестьянство, в то время еще господствовавшее своею численностью в комициях, смотрело на него, как на своего вождя. Человек недюжинных способностей и сильной воли, он стремился улучшить общее положение дел, но вследствие односторонней приверженности к старине он не всегда видел, где причины зла. Обличая в своих грозных речах распущенность нравов и злоупотребления властей, он с особою энергией обрушивался на греческое образование и вообще на все, что шло из Греции. Для него все греки были народом ни к чему негодным, и он говорил, что, когда это бессовестное племя передаст римлянам свою литературу, оно все развратит вконец. В 160 г. он даже добился от сената распоряжения об изгнании из Рима всех риторов и философов.
287. Оптиматы и популяры. К середине II в., т.е. ко времени гибели Карфагена и завоевания Македонии и Греции, вполне завершилось резкое разделение римского гражданства на два класса нобилей и пролетариев, между которыми стояло ослабленное крестьянство. Около этого времени между обоими классами началась борьба и тогда же образовались две большие партии, бывшие как бы повторением патрициев и плебеев. Партия, отстаивавшая интересы знати, получила название оптиматов, противоположная ей партия — название популяров. Одна из этих партий старалась защитить все злоупотребления выродившейся олигархии, другая — осуществить стремления еще не развитой, но уже в самом своем корне пораженной недугом демократии. Главный недуг римской демократии заключался в том, что наиболее значительная и деятельная часть населения Рима, где вершились судьбы обширной державы, превратилась в доступную лести и подкупу толпу, которая хотела совершенно так же, как и олигархия, жить на счет завоеванного мира. Борьба началась в тридцатых годах II в. и через сто лет привела Рим к установлению в нем единодержавия.