Киевская держава в XI и XII вв.

 

Главной основой обширного государства, созданного Святославом, Владимиром и Ярославом (958—1054), была торговля, совершавшаяся по Великому водному пути из варяг в греки: киевский князь простирал свое господство на те области и города, которые доставляли ему товары для отправления на юг к Черному морю. С конца XI века, в то самое время, когда западноевропейцы, в крестовых походах, расширили свои морские сношения до берегов Леванта, торговля восточной Европы, напротив, начинает приходить в упадок. Сами крестовые походы, наносившие сильный урок Византии, вредно отзывались на судьбе стран, с нею связанных, в том числе и киевской державы; еще больше терпела она от усиливавшихся нападений степняков, среди которых появились половцы, более многочисленные и предприимчивые, чем печенеги.

Положение русских князей было выгоднее, чем королей западноевропейских. В то время, как на западе рано исчезли издревле освященные династии, в роде длинноволосых Меровингов, и короли сделались выборными, на Руси потомки Рюрика считались единственно призванными править и носить имя князей. Между тем как на западе области для управления приходилось отдавать сеньерам, которые стремились к независимости, на Руси княжие мужи, или бояре, оставались помощниками княжескими в думе, или совете: глава династии мог всюду посадить наместниками своих братьев, сыновей, племянников и, удерживая власть над родством, сохранить единство государства. Однако это преимущество потеряло свое значение, когда разросся княжеский род. Каждый князь требовал себе земли в надел, области пришлось дробить. По понятиям княжеским, старшие в роде должны были получать лучшие земли в надел; поэтому со смертью каждого князя поднимался вопрос о новом размещении их по городам и областям, а отсюда возникали неизбежно ссоры и усобицы.

Мысль о подчинении всех родичей киевскому князю, ради единства земли русской, всего более поддерживалась духовенством, образованным, усвоившим взгляды на государство из византийских книг и законов. Летописец конца XI века, монах Печерского монастыря в Киеве, с большим сочувствием передает следующую речь Ярослава, обращенную перед смертью к своим сыновьям: «имейте между собою любовь, потому что вы — братья, сыновья одного отца и матери; если начнете между собою ссориться, то и сами погибнете, и землю ваших отцов и дедов погубите, которую они собрали трудом великим; стол мой в Киеве поручаю старейшему моему сыну Изяславу; его слушайте, как слушались меня, он будет на моем месте, а Святославу — Чернигов (в Северской земле), Всеволоду Переяславль, Вячеславу Смоленск. Если бы кто захотел обидеть брата, ты, Изяслав, как старший, помогай слабейшему».

Первое время три старшие брата: Изяслав, Святослав и Всеволод, правили в согласии. Вместе со своими мужами: Коснячком, Перенегом, Никифором, они отменили закон Ярослава, допускавший кровную месть, при которой, в случае убийства брат мстит за брата, отец за сына, сын и племянник за отца и дядю; отныне в виде возмещения был установлен выкуп; если же убийца скрылся, платить должна вервь (община, к которой он принадлежал), и притом за княжого мужа 80 гривен, за люди на (простолюдина) вдвое меньше.

Изяслав раздражил киевлян своей слабой и неумелой защитой в борьбе споловцами, новым врагом, наступавшим из степей. Пришлось ему бежать из Киева к своему тестю, польскому королю, и лишь с помощью поляков удалось опять водвориться. Когда его снова изгнали, и Киев занял второй брат, Святослав, то Изяслав обратился к германскому императору Генриху IV, в то время находившемуся в ссоре с папою Григорием VI I. Генрих отправил послов в Киев ходатайствовать о возвращении Изяслава, но Святослав отклонил обраще ние, поразив их богатыми подарками из своей сокровищницы Не больше успеха имел Изяслав у ГригорияVII, хотя и обещал подчиниться папе и принять от него Киев в качестве лена св. Петра.

Ссоры между князьями вызывали осуждение руководителей Печерского монастыря, возникшего на берегу Днепра из пещеры Илариона и при своих игумнах, Антонии и Феодосии, принявшего строгий устав студийских монахов. Когда в Киеве водворился Святослав,Феодосий отказался идти кнему на торжественный обед, в резком письме заявивши, что князь сел на престол не по закону; при богослужении Феодосии продолжал поминать изгнанного Изяслава. Тогда «промчеся (молва), аже на заточение быть осу-ждену блаженному». Вмешались бояре и упросили Феодосия прекратить суровые укоры; святой человек стал «мольбой молити», чтобы князь возвратил брата в область свою. И Святослав вынужден был смирить свой гнев; частым посещением Печерского монастыря, богатыми приношениями для раздачи нищим и убогим, постоянным обращением к Феодосию за советом, снискал он расположение великого игумна.

Когда по смерти Святослава и Изяслава в Киев вступил третий брат, Всеволод, его главным стремлением сделалось сосредоточить побольше земель в руках своих и своего сына от греческой царевны, Владимира Мономаха (род. 1053; Мономах по гречески значит «единоборец»). Нескольких племянников своих он изгнал из занятых ими владений. Они отвечали на обиду союзом с половцами, приходившими грабить южно-русские области: Киевскую, Переяславскую, Северскую. Народная память сохранила имя самого дерзкого и жестокого хана половецкого Бо-няка, «шелудивого, безбожного хищника», который то перекликается ведуном с волками, то сечет Золотые ворота киевские. По смерти Всеволода киевляне очень хотели принять к себе Владимира Мономаха, храброго, великодушного и внимательного к народу; он нашел однако благоразумным уступить сыну Изяслава, Святополку, как старшему в роде.

Правление Святополка II (1093—1113), современника первого крестового похода, началось с жестокого погрома киевской земли половцами, которые увели к своим вежам (палаткам) множество христианских пленников. В виду этого бедствия, в 1097 г. внуки. Ярослава съехались в Л ю б е ч е, чтобы установить согласие в своей среде. Было решено, чтобы каждый сохранил за собой отчину свою, т. е. ту область, которою владел отец: за Свято-полком Изяславичем укрепили Киев, за Владимиром Всеволодовичем Переяславль, за тремя Святославичами Смоленск, Чернигов и Муром, за двумя Ростиславичами Перемышль и Теребовль (сГали-чем в Галицкой земле), за Давидом Игоревичем Владимир (в земле Волынской). После такого раздела они поцеловали крест со словами: «если кто сего не сохранит, да будет на него крест святой и вся русская земля».

Следом за Любечским уговором произошло однако ужасное дело: Давид Игоревич наклеветал Святополку на Василька Рости-славича, они заманили Василька в Киев и ослепили его. Владимир Мономах пошел мстить за обиженного. Тогда вмешались в дело киевляне: вече отправило к Владимиру для переговоров о мире митрополита Николу и старую княгиню Анну, мачеху Мономаха.

Помирившись, Святополк и Владимир решили совместно предпринять поход на половцев. Сначала они собрались вместе со своими дружинами на совещание. Дружина Святополка говорила: «не время теперь к весне итти, только погубим наших смердов (крестьян) и ролию (пашню) их». На это Владимир ответил: «странно мне, что жалеете лошадь, которой он пашет; а о том не думаете, что придет половчин, ударит смерда стрелой и лошадь его заберет и, напавши на его село, возьмет жену и детей его и все его имущество». Под руководством Мономаха князья в течение 8 лет предпринимали походы в глубину степей, заставили половцев далеко отодвинуть свои кочевья от границ Руси; значительную часть кочевников, особенно племя т о р к о в, они переселили к. себе; наделили землей, перевели на оседлый быт и образовали из них пограничную стражу.

Успешной борьбой с половцами Мономах, «добрый страдалец за русскую землю», как называет его летопись, приобрел еще большее расположение киевлян. По смерти корыстолюбивого Свя-тополка, вымогавшего деньги продажей соли, привозимой из Галича, вече потребовало, чтобы любимый князь занял киевский стол, несмотря на то, что это было нарушением очереди старшинства (Святославичи были старше Мономаха). Пока Владимир колебался, в Киеве произошли беспорядки, народ избил евреев-ростовщиков, которым покровительствовал Святополк. Владимир своим прибытием остановил волнения, но должен был издать новый закон о «резах», т. е. процентах, уменьшивший размер лихвы, которую брали при займах с должников.

В своем «Поучении детям» Владимир Мономах дает правила жизни: «Тремя добрыми делами побеждается враг наш, дьявол: покаянием, слезами и милостыней. Не забывайте этих трех дел; ведь они не тяжки, это не одиночество, не чернечество,не голод, который терпят некоторые добродетельные люди; таким малым делом можете вы получить милость Божию. Молитесь не только в церкви, но и ложась спать; не забывайте ни на одну ночь класть поклоны, потому что ночным поклоном и пением человек побеждает дьявола и получает прощение грехов. Когда И на лошади сидите, да ни с кем не разговариваете, то чем думать безлепицу, повторяйте беспрестанно в уме: Господи помилуй! В разговоре никогда не клянитесь Богом; когда придется вам крест поцеловать к братье, то целуйте подумавши, можете ли сдержать клятву и, раз поцеловавши, берегитесь, чтобы не погубить души своей. В доме своем не ленитесь, но за всем присматривайте сами; не надейтесь ни на тиуна (судью), ни на отрока (дружинника), чтобы гости не посмеялись ни дому, ни обеду вашему. Вышедши на войну, не надейтесь на воевод, питью, еде, спанью не предавайтесь; сторожей сами наряжайте; распорядивших всем, ложитесь, но вставайте рано и оружия не снимайте с себя; от лени человек внезапно погибает. Если случится вам ехать куда-нибудь по своим землям, то не давайте отрокам обижать жителей ни своих, ни чужих, ни в селах, ни в полях, чтобы после вас не проклинали. На дороге или где остановитесь, напойте, накормите нищего; особенно же чтите гостя, откуда бы он к вам ни пришел, простой или знатный человек, или посол; если не можете чем иным обдарить, то угостите хорошенько: странствуя, они разносят по всем землям хорошую или дурную славу о человеке.

В нравственных понятиях того времени есть странные для нас противоречия. Владимир Мономах советует сыновьям своим избегать применения смертной казни: не убивать ни правого, ни виноватого, чтобы не губить души христианской. И в то же время свободному человеку позволялось безнаказанно убить своего раба за какую-нибудь провинность; он мог убить и чужого раба, но тогда должен был заплатить хозяину последнего убытки, как за отнятую или испорченную вещь: не виру (выкуп), а цродажу. Эта бесчеловечность в отношении рабов тем более поразительна, что в рабство часто попадали, помимо иноплеменников и дикарей, свои единоверцы русские, взятые в плен при княжеских усобицах и проданные на рынке.

Владимир Мономах, за время княжения в Киеве (1113—1125) соединил в своих руках земли Переяславскую, Волынскую, Смоленскую, Ростовско-Суздальскую (между верхней Волгой и Окой) и Новгородскую; но земли Чернигово-Северская, Полоцкая и Га-лицкая отделились со своими наследственными князьями, каждая, как самостоятельное владение, и Мономах уже не располагал всей державой Ярослава. Только старшему сыну Мономаха, Мстиславу, удалось сохранить господство над остальными братьями, сыновьями и племянниками своими. После его смерти Мономахово владение распалось также на независимые друг от друга княжества. Киев, как самая богатая и заманчивая область, остался предметом спора между князьями. Киевляне хотели иметь князем наследника по прямой линии (от отца к сыну) Изяслава II Мстисла-вича, храброго и приветливого, наиболее похожего на своего< знаменитого деда; но ему не уступал прав на Киев его дядя, Юрий Долгорукий, князь Ростовско-Суздальский, считавший себя старшим в роде Мономаховичей.

Суздаль-Владимир, Галич, Новгород. Область к северу от Оки, слабо населенная русскими, с преобладанием финских племен, с двумя только старыми городами, Ростовом и Суздалем, возникшими благодаря волжской торговле, считалась в XI веке самой бедной на Руси. В виду этого она досталась Юрию, как младшему из сыновей Мономаха; но именно при нем-то начинается ее возвышение. Северовосточная окраина Руси выиграла от несчастий юга: разорение половцами областей Киевской, Переяславской, Волынской погнало за Оку множество колонистов, земледельцев, ремесленников и рабочих. Южане увеличили собою русское население края, перенесли туда свои обычаи, говор, названия городов: так возник Владимир (на Клязьме), Звенигород, Переяславль (в отличие от южного называемый З а л е с -ским), Галич. Многие из новооснованных русскими городов. получали однако финские имена, среди них Москва, упоминае мая в первый раз под 1147 г.: Юрий Долгорукий встречал здесь своих союзников, северских князей, когда он собирался в поход против Изяслава Киевского.

Расцвет Ростовско-Суздальского княжества и дал Юрию перевес: после смерти Изяслава он достиг своей цели и вокняжился в Киеве. Сын Юрия Андрей (1157—75) однако уже не захотел ехать в Киев. Он потребовал, чтобы киевляне приняли его младшего брата, а когда встретил отказ, двинул на Киев большое войско (1169). В первый раз старинная столица, «мать русских городов», как ее называет летописец, подверглась разорению: «взят был Киев месяца марта 8 на второй неделе поста в среду,. и грабили смольняне, суздальцы, черниговцы и половцы в течение двух дней весь город, Подолье и Гору, и монастыри, и Софию, и Десятинную Богородицу, и не было никому ни от кого помилования, церкви горели, одних жителей убивали, других заковывали, жен уводили в плен, разлучая с мужьями и детьми; забрали множество всякого богатства, унесли из церквей иконы, книги, ризы, колокола. И были тогда в Киеве на всех людях стон и тоска, печаль неутешная и слезы непрестанные».

После этого разгрома Киев, и без того обессиленный половецкими набегами, уже не мог подняться до былого своего значения. Вместе с тем пришла в упадок его черноморская торговля: расстройству ее содействовали сами князья, в своих усобицах нередко грабившие г р е ч н и к о в, т. е. русских купцов, торговавших с Грецией. Богатство и могущество стали переходить к окраинным землям: Ростовско-Суздальской, Новгородской, Галицкой; в каждой из них выработалось своеобразное устройство.

На северовостоке, где, кроме Ростова и Суздаля, не было старых городов с вечевыми собраниями, где князь сам устраивал новые поселения и поручал их управление посадникам, очень возвысилась княжеская власть. Сознавая свою силу, Андрей впервые переменил резко свои отношения к другим князьям. Племянникам своим он послал сказать: «ты, Роман, ступай вон из Киева, Давид из Вышгорода, Мстислав из Белгорода; ступайте все в Смоленск и делитесь там, как хотите». Мстиславу он велел .прибавить: «ты всему зачинщик, не велю тебе быть в русской земле». Мстислав, по прозванию Храбрый, который, по словам летописца, с молоду никого не боялся, кроме одного Бога, велел Андрееву послу остричь голову и бороду (как рабу) и отослал назад с ответом: «мы до сих пор почитали тебя, как отца по любви; но если ты прислал к нам с такими речами не как к князьям, а как к подручникам и простым людям, то делай, что замыслил, а Бог нас рассудит».

В собственном княжестве Андрей также переменил порядки. Не желая жить в Ростове и Суздале, привыкших к самостоятельности, он перенес свою столицу во Владимир, где не  было старинных знатных семей, где население, собранное с разных концов, всем было обязано князю; начавши строить большой великолегшый собор во Владимире, он поселился вблизи, в селе Б о г о-л-ю б о в е, отсюда его прозвание Боголюбского. Андрей избегал также советоваться со старыми дружинниками, боярами, окружил сзбя' людьми случайными, иноплеменниками и вольноотпущенными. Непомерная гордость и жесткость Андрея погубили его: в среде самих приближенных составился заговор, подкупили его ключника Анбала, родом осетина, и убили его. Тотчас же поднялись Ростов и Суздаль, возмущенные перенесением стола княжеского во Владимир, который они считали своим пригородом; они говорили: «пожжем Владимир или пошлем туда посадника; то наши холопы-каменщики». Однако владимирцы обратились
В Боголюбовом монастыре сохранилась та самая часть палат, где был убит Андрей.

к брату убитого князя, Всеволоду, и он восстановил все порядки Андреевы.

Всеволод, прозванный Большим Гнездом (1176—1212), опираясь на сплоченную силу Суздальско-Владимирского княжества, пользовался по всей Руси таким же весом, как Владимир Мономах. В спорах за киевский стол князья обращались к его решению. Даже на далекий южный Галич распространялось его влияние.

Галицкое княжество, расположенное по склонам Карпат на дороге сношений Руси с западными странами: Польшей, Венгрией, Чехией, Германией, безопасное от половецких набегов, в XII веке стало самой богатой из русских областей. О могуществе галиц-кого князя Ярослава, по прозванию Осмомысла, современный ему поэт, составитель «Слова о полку Игореве» (т. е. о походе Игоря на половцев в 1187 г.) говорит: «высоко сидишь ты, князь, на своем златокованном столе; ты подпер горы венгерские своими железными полками, заступил путь королю венгерскому, затворил ворота к Дунаю, отворяешь ворота к Киеву». Сильный в делах внешних, Ярослав должен был однако уступать внутри боярам, которые по примеру соседних стран: Венгрии, Польши и Германии, держали себя самоуверенно и гордо, как сеньеры. Когда князь изгнал из Галича свою жену и сына, бояре вступились, схватили во дворце соперницу княгини, сожгли ее на костре, как колдунью, и заставили Ярослава помириться со своей семьей. О га-лицких боярах рассказывали, что на пирах они позволяют себе плескать вином в лицо князью, что из хвастовства иной боярин едет во дворец к князю запросто в одной рубашке.

От своеволия бояр сын Ярослава, Владимир, бежал к венграм, но венгры посадили в Галиче своего королевича. Тогда Владимир обратился к кесарю немецкому (германскому императору) Фридриху Барбароссе. Узнавши, что Владимир — племянник по матери Всеволода Суздальского, император принял его с большой честью. Владимир обещал вступить в число вассалов Германии, платить ежегодно по две тысячи гривен серебра; Фридрих поручил другому своему вассалу, Казимиру, королю польскому, водворить его в Галиче. Но Владимир стал просить также самого Всеволода: «отец и господин! удержи Галич подо мною, а я Божий и твой со всем Галичем и в твоей воле навсегда!» Всеволод отправил послов и в Польшу, и по всем русским князьям и взял со всех присягу не искать Галича под своим племянником.

В северной Руси Новгород и Суздаль никак не могли между собой поладить. В каждом из них образовались свои порядки жизни и управления.

В новгородской земле, расположенной между Ладожским озером на с, Чудским на з., верховьями Западной Двины и Волги на ю.. , славянского населения было так же мало, как первоначально в Ростовско-Суздальской земле, но, сообразно природе края, суровому климату, бесконечным лесным пространствам, народ сохранил воинственный беспокойно-предприимчивый характер. Новгородские колонисты, звероловы и рыболовы, воины-торговцы, на подобие прежних варяжских дружин, направлялись на восток, через волоки, отделяющие волжские притоки от северных рек Онеги и Двины — отсюда название Заволочья — в инородческие страны, изобиловавшие пушным зверем, рыбой, солью, металлами. Главный город не руководил охотничьими поездками и разбойничьими набегами, сопровождавшимися часто сбором дани с дикарей; их совершали на свой страх дружины повольников, или ушкуйников (от ушкуев, больших лодок), добираясь в своих предприятиях до Белого моря и Уральских гор.

Во внутренней жизни Новгорода отразились привычки и понятия этой вольницы. При сильных единодержавных правителях: Владимире Святославиче и Ярославе Мудром, Новгород получал князя .по назначению от Киева; когда при внуках Ярослава нача лись на юге усобицы, новгородцы приобрели возможность выбирать себе князя сами. В 1095 г. новгородцы не захотели принять посланного к ним князя Давида Смоленского, а сами пригласили Мстислава, Мономахова сына. Святополку II, предлагавшему новгородцам своего сына, они отвечали: «присылай, если у него две головы». Со всяким новым князем они вступали в уговор относительно круга его власти и доходов, которые он будет получать с дружиной; если князь не нравился им, указывали ему дорогу. Посадника и тысяцкого, первоначально состоявших помощниками князя, новгородцы стали выбирать, выдвигая их для защиты своих интересов, так же, как и духовного владыку, архиепископа.

 

Положение Новгорода однако стало труднее, когда усилились князья суздальские, которые были ближе киевских, владели важными для новгородской торговли волоками между Озерным краем и верхней Волгой, с городами Торжком и Волоколамском, и всегда могли запереть подвоз хлеба, столь необходимый для лесной, малоплодородной области. Андрей Бого-любский потребовал безусловного подчинения Новгорода, но встретился здесь со своим неизменным противником, Мстиславом Храбрым. Всеволоду Большому Гнезду удалось, задерживая в Торжке новгородские товары и самих купцов, покорить своей воле Новгород и посадить там одного из своих многочисленных сыновей. На этот раз новгородцам помог сын Мстислава Храброго, Мстислав, прозванный Удалым, князь торопецкий (Т о р о-п е ц — один из городов Смоленского княжества).

Новгородская летопись в восторженных выражениям изображает личность и деятельность этого защитника старины и вольностей против нововведений и властолюбия суздальских князей. На призыв Новгорода он отвечал: «кланяюсь св. Софии, гробу отца моего и всем новгородцам. Пришел я к вам, услыхав о насилиях, которые вы терпите от князей, жаль мне стало своей отчины». Мстислав нагрянул на Торжок, а новгородцы заперли сына Всеволодова Святослава в архиерейском доме с его дружиной. Пришлось суздальскому князю уступить: он отпустил гостей (купцов) новгородских и должен был отозвать сына из Новгорода. Мстислав Удалой был князем, вполне удовлетворявшим новгородцев: в походах на финское племя Чудь он брал себе с дружиной /-л добычи, % предоставлял городу.

Защита новгородской вольности привела Мстислава ко вмешательству в дела самого Суздальского княжества. Перед смертью своей Всеволод завещал Ростов и Владимир второму сыну своему, Юрию, отстранив старшего, Константина. Юрий повторил попытку отца подчинить Новгород, посадив своего младшего брата Ярослава в Торжке и задержкой в подвозе хлеба доводя новгородцев до голодовки. Тогда Мстислав созвал новгородское вече и сказал народу: «пойдемте искать свою братию и своих волостей, чтобы не был Торжок Новгородом, а Новгород Торжком, но, где св. София (соборная церковь), там и Новгород». Своему походу на Суздаль он придал характер защиты прав старшинства и соединился с Константином против двух младших Всеволодовичей. У местечка Л и п и ц ы, близ города Юрьева произошла ожесточенная битва, в которой Мстислав и новгородцы одержали блестящую победу: Мстислав трижды проскакал по вражьим полкам, рубянаправо и налево секирой; Юрий, заморивши трех коней, прибежал во Владимир в одной сорочке (1216 г.).

После того беспокойный, непоседливый Мстислав ушел на другую окраину Руси, в Галич. Даровитый и отважный, этот князь вел жизнь странствующего рыцаря, защищал старинные обычаи, но нигде не создал ничего прочного. Его величайший подвиг, Липицкая битва, знаменует собой лишь полное распадение Руси. Ослабив суздальских князей, она повела к отделению юга от севера. Новый страшный враг, татары застали русскую землю совершенно раздробленной.

 

 

Пользуйтесь Поиском по сайту. Найдётся Всё по истории.
Добавить комментарий
Прокомментировать
  • bowtiesmilelaughingblushsmileyrelaxedsmirk
    heart_eyeskissing_heartkissing_closed_eyesflushedrelievedsatisfiedgrin
    winkstuck_out_tongue_winking_eyestuck_out_tongue_closed_eyesgrinningkissingstuck_out_tonguesleeping
    worriedfrowninganguishedopen_mouthgrimacingconfusedhushed
    expressionlessunamusedsweat_smilesweatdisappointed_relievedwearypensive
    disappointedconfoundedfearfulcold_sweatperseverecrysob
    joyastonishedscreamtired_faceangryragetriumph
    sleepyyummasksunglassesdizzy_faceimpsmiling_imp
    neutral_faceno_mouthinnocent
три+2=?