Возвышение Москвы.

Дружба с богатым Новгородом доставила Москве средства, чтобы приобрести помощь еще другой силы, важной во взаимных спорах князей, именно боярства. В Москву перешел влиятельный боярин Акинф со многими слугами; но когда тудаже явился еще более знаменитый боярин Родион Несторович со своим двором в 1.700 слуг, Акинф, оттесненный на второе место, обиделся и отъехал в Тверь. Под стенами Перея-славля, принадлежавшего Москве и осажденного тверичами, произошло столкновение двух соперников. Родион собственноручно убил Акинфа, воткнул его голову на копье и 'поднес князю Ивану Даниловичу, брату Юрия, со словами: «вот, господин, голова твоего изменника, а моего м е с т н и к а (т. е. оспаривавшего первое место)!»

В Орде великое княжение, присудили Михаилу, потому что он дал больше выходу (дани), чем Юрий. Но московский князь перебил тверского своими происками; поселившись в Орде, он приобрел расположение хана Узбека и женился на его сестре Коц-чаке, принявшей православие. Домой он вернулся с татарским послом Кавгадыем и, опираясь на Новгород, начал войну с Михаилом. Тверской князь победил Юрия и Кавгадыя и взял в плен Кончаку; ее смерть в Твери подала Юрию повод жаловаться Узбеку. Михаила вызвали в Орду и, хотя он отвез много подарков женам ханским и князьям ордынским, отдали под суд. Под влиянием Юрия и Кавгадыя судьи объявили ему: «ты был горд и непокорлив хану нашему, ты позорил посла ханского, бился с ним и татар его побил, дани ханские брал себе, хотел бежать к немцам с казной и казну в Рим к папе отпустил, княгиню Юрьеву отравил.» У Михаила отобрали платье, отогнали бояр, слуг и духовника, наложили ему на шею тяжелую колоду и стали возить за ханом всюду на дальние охоты и на переезды двора с Дона на Терек. Наконец хан отдал Михаила на произвол его врагам: поиздевавшись над бывшим великим князем вдоволь на базаре перед толпой греков, немцев, литовцев и русских, Юрий и Кав-гадый замучили его и убили.

Получивши в 1320 г. ярлык на великое княжение, Юрий не долго удержался. Сыновья убитого Михаила обвинили его в свою очередь перед ханом в том, что он задерживает у себя посылаемый для татар выход из других княжеств. Князь Дмитрий Михайлович, по прозванию Грозные Очи, убшг Юрия в Орде, а Узбек, хотя велел его самого казнить за самоуправство, однако великое княжение отдал его брату Александру Михайловичу: вместе с тем хан послал в Тверь своего двоюродного брата Чол-хана, которого русские называли Шевкалом или Щелканом.

Тверские князья, более удаленные от Орды, чем Москва, пытались проявить и большую независимость в отношении татар: московские их подстерегали и старались выиграть на их оплошностях. У Александра вышла ссора с Шевкалом: сам князь во главе притесняемых татарами тверичеи, напал на ханского посла, сжег его во дворце, а вместе с тем были перебиты, утоплены, сожжены на кострах все бесерменские (восточные) купцы, которым хан отдал на откуп собирание дани. Московский князь Иван Данилович тотчас же воспользовался гневом хана, поехал в Орду и возвратился оттуда с татарским войском для исполнения приговора над мятежниками. Татары страшно разорили Тверскую землю, увели множество пленных; Александр бежал во Псков. Московский князь и тут не оставил его в покое, причем в распоряжении победителя оказалась еще гювая важная поддержка. С Иваном Даниловичем очень дружил митрополит Петр, часто приезжавший из Владимира в Москву. Когда он в Москве и умер в 1326 г., его преемник Феогност не захотел покидать могилу. Теперь Фе-огност погрозил псковичам проклятием и отлучением от церкви, если они не выдадут Александра, и тверской князь должен был уйти в Литву. Иван Данилович, торжествуя, велел снять большой колокол с тверского Спасского собора и перевести его в Москву.

Нерешительность хана Узбека, его колебания между Тверью и Москвой объясняется переменой, происшедшей в быту Золотой Орды. Воинственность, которую татары проявили в течение первого полувека после нашествия, стала остывать; обогатившись добычей, многие татарские роды перешли к привольной оседлой жизни. Принявши при Узбеке ислам, европейские татары сблизились с мусульманским миром. Сарай, первоначально военный лагерь. с ханской ставкой, обратился в крупный город на манер Багдада с водопроводом и фонтанами, с большими мечетями, с фабриками и заводами, кирпичными, оружейными, шерстяными. Ханы прекратили обычай переписи подвластного населения и посылки баскаков с отрядами для получения дани, потому что у них пропала охота и средства для таких непрерывных военных предприятий. Они старались утвердить свою власть над Русью поддержкой усобиц, взаимно ослаблявших князей, а сбор налога стали отдавать на откуп. Гибель в Твери откупщиков вместе с Шевкалом показала хану невыгоду этого способа управления. Поэтому Узбек был бесконечно доволен, когда Иван Данилович московский взял на себя собирание дани с других княжеств и отвоз ее в Орду. Теперь хану больше не было нужды менять очередь великого княжения, чтобы ослаблять князей взаимной борьбой.

Московский князь сделался как бы управляющим татарского владыки под всей русской землей, избавлявшим его от всяких хлопот по взысканию выхода с княжеств. «Сел на великое княжение Иван Данилович» — говорит летописец — «и стала тишина христианам на многие лета и перестали татары воевать русскую землю.»

В свою очередь московский князь сразу получил решительный перевес над всеми другими князьями. Особенно важно было скопление в его руках больших денежных средств; Иван Данилович (1328—41), недаром прозванный Калитой (что значит денежный кошель), с удивительным искусством умел пользоваться своей постоянно нараставшей казной. Его главное занятие составлял неутомимый «примысел», т. е. покупка имений и сел, причем, кроме прямого присоединения к своему княжеству, он еще закупал поля, угодья и населенные дворы во владенияхдругих князей, раскидывая всюду нити своего влияния. При нем московская область заключала в себе все течение р. Москвы с городами Можайском, Звенигородом, Москвой и Коломной; на югозапад от Коломны она простиралась вверх по Оке с городами Каширой и Серпуховом; на северовостоке владения московские охватывали часть Поволжья с городами Угличем и Костромой; далеко за Волгой Калита купил у обедневших местных князей Галич Мерский (т. е. финского племени Мери, называемый так в отличие от южного, Червенского) и Белозерск. Возвращаясь из Орды, Калита каждый раз приводил с собой множество пленников русских, которых он выкупал из неволи: этих «ордынцев» он селил на пустырях, т. е. невозделанной земле своего княжества, помогал им расчищать леса, обзаводиться хозяйством, на несколько лет вперед освобождал от всяких податей; за то он потом вознаграждал себя хорошими оброками с тех же устроенных им новоселов.

Действия Калиты по сбору дани и по приобретению земель никем не проверялись, и на них никто не приносил жалоб хану. Выдав свою дочь за ростовского князя, Калита прислал в Ростов наместником боярина Василия Кочеву, который учинил великие притеснения гражданам, вымогая от них деньги, а своего соперника, ростовского боярина Аверкия подверг поруганию, подвесив его вниз головою.

Калита девять раз ездил в Орду: в виду опасности пути, на случай смерти князь, уезжая, оставил духовную грамоту (завещание) о разделе всех своих владений и движимого имущества. Города и села, леса и поля он делит в перемежку с блюдами, ковшами, ожерельями, шубами и шапками между своими тремя сыновьями и княгиней-женой с дочерями, причем старшему Симеону достается 26 городов и сел, в том числе Переяславль, Можайск и Коломна, княгине столько же селений, но менее значительных, второму сыну 23 и третьему 21 город; Москва, разделенная на три части, остается во владении всех трех братьев.