История русской этнографии

Предисловие


Оканчивая издание, которое замедлилось, сверх моих предположений, не малым количеством дополнений, внесенных при новой обработке, я напомню о назначении этого труда. Он имел в виду не столько тесный круг специалистов, сколько более широкий круг образованных любителей народоведения и начинающих этнографов: история этнографии, указывающая и основные результаты, приобретенные, теснейшим образом соприкасается с вопросом о народе, который становится чем далее, тем, кажется, все более господствующим интересом общества, и вместе с тем эта история намечает приемы и особенно настоятельные задачи дальнейшего исследования.
Я предполагал остановиться на главнейших замечаниях, которые были вызваны книгой, но в конце концов отложил это намерение. По сущности предмета — по связи этнографии с развитием понятий о народной жизни и народности — я должен был коснуться теорий этого рода, философско-исторических и общественных, которые в разное время излагались и получали то или другое значение в нашей литературе; встретиться с противоречием, особенно с предвзятыми мнениями, было здесь неизбежно. Спорить с такими мнениями — дело неблагодарное, потому что бесплодное; внимательный читатель сумеет разобраться в замечаниях критики по предметам, имеющим целую обширную литературу и о которых мне также случалось говорить подробнее в других работах. С одной стороны, упрекали меня, что я оспаривал известные учения, как уже утратившие силу, когда, в действительности, они в измененной отчасти или в той же форме целы по сию минуту, а с другой — мне ставили в вину, что я недостаточно высоко их оценивал. Между прочим, мне указывалось также, что новейшее «народничество», в известных условиях, может составить гораздо более значительное движение, чем я полагал; я не отрицаю возможности этого лучшего разви-тия, но в нынешних формах «народничества», при самом широком внешнем его распространении, одна черта всегда помешает ему стать истинно плодотворной движущей силой: это — при-месь обскурантизма, сознательная или бессознательная, которая несомненно присутствует во многих проявлениях современного народничества и, пока и насколько присутствует, будет делать его бесплодным, даже вредным.
Великое значение науки, в том числе и этнографического знания, состоит в том, что, собирая и анализируя точные факты, она устраняет построения, хотя бы продиктованные наилучшими побуждениями, но произвольные или даже фантастические, к и правильной критической оценкой фактов открывает путь здоровому идеализму, который может жить только в союзе с этой наукой и просвещением.