Ермак в Сибире

Поход Ермака описан в двух сибирских летописях, созданных в XVI в. Есиповская представляет его как сугубо личное мероприятие, не упоминая при этом Строгановых. Эта версия была принята одним из ведущих знатоков истории Перми Великой С. А. Адриановым.

Становиться на такую крайнюю точку зрения не представляется нам возможным. Есть летописи и ряд документов, бесспорно доказывающих, что сибирская экспедиция Ермака состоялась по инициативе Строгановых. Грамота 1574 г. даже определенно предусматривает набор казаков для вторжения в Сибирь, и, уж конечно, никто, кроме Строгановых, не мог бы им обеспечить существование на все время их долгого пребывания на Чусовой, ни снабдить их огнестрельным оружием, с таким успехом, применявшимся ими во время сибирского похода.

Наконец, в 1582 г., несколько недель всего по уходе Ермака на восток, воеводство Перми Великой в своих донесениях в Москву и московские Приказы, в своих письмах Строгановым всецело возлагает на них ответственность за это предприятие. Действительно, по несчастному стечению обстоятельств в самый день отбытия Ермака территория Перми Великой подверглась опасному набегу вогулов под предводительством князя Пе-лымскаго, и власти упрекали Строгановых за то, что они не испросили разрешения на посылку ермаковских казаков на восток, тогда как эти силы нужны были в срочном порядке для защиты Чердыни и Соли Камской. Но Ермак уже шел через безлюдные уральские леса к Туре и Иртышу. Сибирские летописи, составленные почти век спустя, приводят много любопытных подробностей этого похода, но проверить их на основании официальных документов (которые отсутствуют) невозможно, да это и не столь важно. Суть в том, что экспедиция Ермака, несомненно, закончилась полным провалом. После нескольких первоначальных удач, в частности взятия Сибира, столицы Кучума, или вернее его главного кочевого становища, казаки попали в беду, наткнувшись на энергичное сопротивление татар. Сам Ермак погиб при попытке переплыть Иртыш, а оставленный им в Сибире гарнизон, узнав о гибели своего вождя, поспешил покинуть городок, куда, как повествует летопись, татары вернулись уже без боя. В набеге Ермака имело фактическое значение лишь взятие Сибира, да и то не само по себе (Кучум скоро этот город вернул), а по ловкому политическому толкованию полученной новости московским правительством, которое, не задумываясь, превратило взятие городка Сибир в «завоевание царства Сибирского».

Эта формулировка существовала в нескольких версиях. В наказе Луке Новосильцову, посланному в 1585 г. послом в Вену, речь о воеводах не шла, а завоевание Сибири приписывалось «волжским и казанским и астороханским» казакам. Согласно наказам послам в Грузии Ивану Нащокину и Ивану Леонтьеву (1601-1607 гг.), «взяли» Сибирское царство исключительно волжские казаки.

Любопытно, как правда соседствует здесь с вымыслом. Завоевание земель вогулов и остяков, установление пути Уфа-Тюмень, основание Тюмени и Тобольска, открытие Бабиновской дороги — прошло всеми незамеченным. Со времени тех наказов до наших дней дожили лишь фантастические утверждения, будто бы «взятие Сибирского царства» было осуществлено казаками, что Сибирь — это якобы «вечная вотчина государей наших» и т. д.

Еще более удивительно то, что миф о завоевании Сибири Ермаком сложился почти сразу после этих событий и получил распространение не только за рубежом, но и внутри страны. Вот лишь один пример. Рядовой участник похода Ермака казак Гаврилко Иванов, проживавший в Тюмени, в 1623 г. попросил наградить его за то, что он вместе «съ Ермаком Сибирь взяли и Кучюма царя съ куреня сбили, а царство Сибирское намъ взяли».

С поражением Ермака неудачи не прекратились. В 1585 г. Москва отправила против Кучума уже регулярное войско во главе с воеводой Иваном Мансуровым. Вероятно, по северному Вишеро-лысьвинскому тракту он дошел до слияния Туры с Тоболом и столкнулся там с крупными силами татар. Бывшие казаки Ермака, осевшие в этих местах, не рекомендовали ему принимать бой, поэтому он спустился к Оби, перезимовал там и весной вернулся обратно. Вероятно, Мансуров сообщил в Москву о невозможности победить Кучума, ибо вскоре она на несколько лет прекратила военные действия против него.

Тем не менее, цари Федор Иванович и Борис Годунов, сохранявшие интерес к Сибири, понимали, что без создания прочной базы для продвижения на восток воевать с Сибирью бесполезно.

Основание Тюмени и Тобольска соответственно в 1585 и 1587 гг. вроде бы преследовало эти цели, но эти два острога находились очень далеко от границ татарского государства. В 1594 г. Москва пришла к выводу, что сейчас настало время для решительных действий. Воеводе князю Федору Елецкому было дано большое войско и поручено создать военную базу для нападения на Кучума. Ее предполагалось заложить прислиянии Иртыша и Тары, примерно в 200 км выше Тобольска. Елецкий, который, следовал по дороге Уфа-Тюмень, открытой Сукиным десятью годами ранее, должен был информировать Москву, Тобольск и Тюмень о ситуации в Сибирском царстве и провести рейд вдоль его границ, не заходя вглубь.

Прежде чем начать войну, Москва, как обычно, попыталась еще раз решить дело миром. Ситуация этому вроде бы способствовала. Основанный Елецким Тарский острог представлял серьезную опасность для Кучума, и сибирский царь заволновался. Послав в 1594 г. в Москву свою делегацию якобы для решения судьбы своего племянника Махмета Кула, захваченного казаками Ермака, он сообщил, что не хочет войны, и попросил признать себя в качестве сибирского правителя. С тем же он вскоре обратился и к тарскому воеводе, предложив узаконить государственную границу с Русью по Иртышу и заверив, что хочет мира, а в обострении ситуации обвинил Ермака. В ответ царь Федор направил Кучуму длинное послание.

Послание предлагало Кучуму либо переселиться по примеру многих татарских князей на хороших условиях в Москву, либо, если он пожелает остаться у себя дома, признать его в качестве вассального монарха.

Чтобы облегчить переговоры, к ним был подключен Абдул-Хаир, сын Кучума, взятый в плен Елецким. Он всячески расхваливал условия своего проживания в Москве, напомнил отцу о его нынешнем нелегком положении и призвал принять предложения русского царя.

Однако решить сибирский вопрос мирным путем, как того хотело русское правительство, почему-то не удалось. Вероятно, виной тому были гордость и воинственность Кучума, а также его мусульманская вера. Теперь у Москвы оставался один выход — война. Решение о ее начале было принято в 1598 г. Тарский воевода Андрей Воейков получил 1 августа приказ напасть на Кучума и «волости воевать, которые тебе государю царю и великому князю Борису Федоровичу всеа Русии непослушны и ясаку на Тару не дают». С отрядом в 400 человек Воейков выступил против Кучума, который в это время находился на Оби с примерно 500 воинами, и наголову разбил его.

Сам Кучум едва спасся, бежав с поля битвы с тремя сыновьями и примерно тридцатью соратниками в глухие леса за Обью. Осознавая свое положение, он, однако, не собирался сдаваться. Один из татарских сейидов, посланный Воейковым, нашел его в конце сентября в дремучем лесу, в двух днях езды от места сражения, и предложил ему поехать в Москву, обещая теплый прием царя и воссоединение с семьей. Но Кучум отказался.

Несмотря на все, Кучум не пал духом. Он предпочел покинуть свою страну, но не покориться врагу, и вскоре возобновил борьбу. Поражение на Оби не означало конца его власти: русские пока что захватили лишь часть Сибирского царства, а именно татар Кетского уезда вблизи Тарского воеводства. Воейков не решился двигаться дальше, поскольку из Монголии навстречу ему шли орды калмыков, с которыми Кучум надеялся заключить союз. Однако калмыки вышли к русским границам лишь в середине XVII в.

Но надежды Кучума не сбылись: уйдя к калмыкам, он около 1600 г. был ими убит. Ослабленное и утратившее часть территории Сибирское царство ненадолго пережило своего бывшего правителя. Новым «царем Сибири» стал царевич Али (Алей), спасшийся после битвы на Оби. Вероятно, под его началом теперь оставались лишь татары, проживавшие в малонаселенных районах между Тоболом и Обью, южнее параллели Тары. После победы Воейкова остатки Сибирского царства уничтожить было уже несложно. Но Москва не торопилась с этим. Сначала она провела переговоры с царем Али, как ранее делала это с его отцом. В 1600-1601 гг. уфимский и тюменский воеводы предложили Али и его братьям покориться им, но получили отказ. После этого боярин Матвей Годунов, являвшийся в 1608-1615 гг. тюменским воеводой, выступил против них в поход, но смог захватить лишь жену, мать и двоих сыновей «царя».

В 1604 г. русские по инициативе одного из татарских князей — вероятно, уже покорившегося к тому времени Али — основали за Обью Томский острог, который должен был контролировать Восточную Сибирь так же, как Тара контролировала север этой страны.

Мы не знаем, когда Сибирское ханство исчезло с политической карты; известно лишь, что в 1626 г. Али жил в укрепленной резиденции в Ярославле и владел дворцовым селом. В одном источнике под 1636 г. упоминаются потомки Кучума, которые, находясь в рядах калмыков, разбили русских.