Реформы русской церкви

Время реформ коснулось всех сторон жизни общества, происходили реформы которые не могли не повлиятьна Русскую Православную Церковь. Несмотря на непоследовательность и незавершенность реформ, они напрямую влияли на эволюцию системы ценностей и норм поведения и не игнорировали официальную церковь. Православие было главным элементом духовной жизни общества.
Духовная бюрократия со светскими властями была вынуждена участвовать в происходящих преобразованиях. В дополнение к этому фактору реформаторы широко использовали церковные ритуальные навыки, чтобы произвести впечатление на граждан, подчеркнув, что это был «освященный документ по воле Бога».
С 1870 по 1880 год роль церкви в обществе становится все более важной. По определению, исследователь А.Ю. Полунова, 1880, характеризовалась «светским клерикализмом», целью которого было сделать общественную жизнь более конфессиональной через зависимую церковь - инструмент, использующий светские средства.
В то же время целью такой политики было не укрепление авторитета и значимости духовенства, а только укрепление легитимности власти за счет чисто ритуальной стороны религии. Белое духовенство столицы не оказало серьезного долгосрочного влияния на свою паству. Публицист К.Ф. Головнин, который пытался организовать религиозные беседы дома, вспоминал: «Не смешивайте масло и воду. Поэтому приглашенные священники с буками осматривали общество, которое им чуждо. Они не могли войти в истинный тон, найти ключ, соответствующий малоизвестным душам ... ».
«Светский клерикализм» послереформенного периода был живым проявлением различных ассоциаций церквей и органов государственной власти, таких как общества просвещения и трезвости, для организации различных религиозных юбилейных торжеств, сопровождаемых религиозными процессиями в вся страна и организует специальные отделения в церквях. Основной целью таких мероприятий было продемонстрировать единство народа с церковью и царем.
По мнению К.Д. Кавелина для подавляющего большинства русского народа, сама сущность христианства была представлена в форме богослужения и обрядов.
После реформы правительство и официальная церковь явно пытались использовать мессианскую идею и социоцентризм религиозной идентичности всех слоев русского народа. В официальных документах, особенно в официальной переписке, было желание подчеркнуть священное значение царской власти. Ядра здесь являются не индивидуально значимыми, а скорее социально значимыми ценностями, которые имели бы функциональное значение, ценностями, объединяющими людей и мобилизующими их политическую деятельность. Обряд церкви, в отличие от обряда, имеет личное значение для тех, кто его совершает, и функционально выражает актуализированное духовное содержание - веру.
К. Д. Кавелин в «Записке об освобождении крестьян в России» предложил влиять на владельцев крестьян, которые не хотели отказываться от своих прав через церковь. Он писал: «Эту цель вряд ли можно было достичь формальным предложением Священного Синода и синодических циркуляров всему православному духовенству. Необходимо обеспечить, чтобы правительство и общее благо искренне убеждали наиболее достойного, уважаемого, любимого и влиятельного духовенства, как добровольно сделают гражданские лица и простые христиане: они будут делать следующее, чтобы адаптироваться к епархиальному пастору, назначать и вдохновлять; их собственное убеждение и любовь покажут им способы и методы действия, которые недоступны для циркулярных рецептов ».
В целом церковные статьи и заметки являются источником публикаций и выступлений славянофилов, которые по большей части не скрывают прагматический подход к использованию возможностей, предоставляемых Русской православной церковью, учитывая Православие как духовный принцип, который объединяет российское общество и не отрицает важности социальных и политических реформ.
Таким образом, критикуя официальную церковь, К. Аксаков считал, что этот институт, служивший самодержавию, разбавил первоначальный смысл православия, потому что христианство действительно учит подчинению власти и что люди наполняют этот союз, но Церковь искажает учение о Евангелии и учит видеть царя земным богом.
Д.Н. Свербеев в ответ на статьи И.С. Аксакова и Ф.В. Чижов в газете «День» писал: «И.С. Аксаков жалуется на отсутствие священного огня во всем нашем духовенстве, которое он чтит, а также на чисто материальные расчеты, полученные сотнями». Статьи по философии и История улучшения нашей жизни, как свидетельство этого отсутствия, зависит от исправления, катастрофической и хрупкой ситуации нашего духовенства, особенно в начале 1860-х годов, когда общество стремилось изменить все, чтобы ненавидеть Истинная столица, обращаться со святыми царями не была принята. По словам Д.Свербеева: «Единство церкви в ее сущностном аспекте является необходимым условием существования». Д. Н. Свербеев горько писал на эту тему: «Преодолевая страдания, тяжелую работу и бездействие, не было ничего, чтобы понять необходимость умеренной пищи, этой духовной пищи, суеверия невежества, безнравственности и большего презрения. жестокий, который требует социальной милости, требует скромности или навязывает высокомерие и дотошности, удивительно, одно: поставить себя немного сильнее на ноги, но было бы несправедливо задавать вопрос в такой ситуации ".
Ю.Ф. Самарин в своей книге «Окраина России» выражает суть славянофильской концепции по этому вопросу: «Пусть правительство даст свободу мысли, свободу внутренней структуре Церкви и уничтожит вооруженных сообщников.
Ограничиваясь критикой зависимости Церкви от государства и внутренней религиозной системы, славянофилы не выдвигали конкретных предложений по улучшению жизни белого духовенства.
В своем споре с Ю.Ф. Самарин, что отражено на страницах газеты «Колокол» в ноябре 1864 года. А.И. Герцен в своих «письмах к врагу» попытался сформулировать центральное расхождение этих представителей двух крупнейших течений общественной жизни в Россия: противники - кто мы? Вспомните борьбу славянофилов с нами в сороковых и сравните с тем, что делается сейчас. Славянофилы стали западными террористами, отвергая кровавый прогресс, проповедуя самодовольство всех регионов и общин. В то же время наше отношение к русским людям, их уверенность в себе и желание участвовать в их судьбе остались неизменными.
Обращаясь к Ю.Ф. Самарин А.И. Герцен писал: «Для вас русский народ по сути православный, то есть самый христианский и самый близкий к небесам. Для нас русский народ по сути своей социальный, то есть он осознает один аспект этой экономической системы: систему притяжения, к которой стремится все социальное образование. В общем, я никогда не понимал, почему все христианство, скрытое за стенами Восточной Церкви, было нехристианским и почему Россия представила учение о свободе (конечно, не на практике). "
Учитывая фундаментальные различия между этими двумя странами и их оценку реформы после отмены крепостного права, отношение к событиям в Польше является весьма специфическим выбором Герцена в славянофильской доктрине, что также приводит к неразберихе и еще более противоречивым оценкам проводимых реформ последователей славянофильства.
Г. Флоровский раскрыл причины, по которым внимание общественности к проблеме религиозности русского народа возросло: «Со времен Петра благочестие перешло в низшие слои общества. Разница между слоями общества.
В конце концов, «интеллигенция» и «народ» вышли за пределы веры, где вера держится на заднем плане, суеверно дома. Православие осталось только верой "простых людей": купцов, крестьян. Многие начали думать, что войти в церковь можно было только путем упрощения, слияния с народом, национального исторического поселения и возвращения на землю. Это опасное предубеждение то же самое.
Фанатики и высокомерные интеллектуалы, раскаявшиеся снобы. Это вина славянофилов. В славянофильской интерпретации
самая популярная жизнь - это некий естественный консенсус, общность или «мир».
Реформы, проведенные в 1860-х годах, заставили многих авторов наблюдать парад иностранных религий, часто основанный на
невежество, отсутствие образования и, в то же время, отсутствие уважения к епархиальным представителям официальной церкви, о которых они написали слухи, шутки и сплетни.