Антонио Вивальди родился раньше положенного срока, семимесячным. Здоровье рыжеволосого малыша вызывало у родителей опасение за его жизнь.
Преждевременное рождение серьезно сказалось на его здоровье. Антонио страдал припадками удушья, у него была астма. Подъем по лестнице был для него практически не преодолимой преградой. Но внутренний мир ребенка, а затем взрослого человека, был по истине безграничный. Его вся жизнь заключалась в музыке.
Отец стал его единственным учителем. К моменту взросления, Антонио Джованни Баттиста уже был достаточно известный виртуоз.
Решения отца сделать из Антонио священника, провалилась. Хотя и он получил сан священника, который позволял ему проводить мессы, но великий композитор отказался, ссылаясь на приступы недуга. В действительности поговаривали, что иной раз он ещё до окончания мессы мог уйти, и бежал скорее записывать на бумаге какую-нибудь новую идею, к примеру, новую фугу. Затем он мог вернуться и продолжить мессу. И как итог – получил запрет на служение в церкви, который его совсем не огорчил, а скорее всего обрадовал.
Его тесная связь с певицей Анной Жиро, которая жила в доме Вивальди, а в последствии, вместе с ним и путешествовала, вызвало недовольство со стороны церкви. Его поведение нарушало все церковные каноны поведения священника, которое немного позже привело к очень тяжким последствиям.
Анна Жиро взяла на себя всю заботу о здоровье и быте композитора на себя. Её помощь была неоценима.
В 1713 году в Венеции Антонио и его отец получили признание как самые лучшие скрипачи года.
Слабое здоровье не помешало композитору работать, как говориться, за троих. Ритм жизни, в котором он жил, поражает. В год он писал по три-четыре оперы, был сам постановщиком, решал все финансовые вопросы. В итоге он стал совладельцем театра «Сант-Анджело». При этом он продолжал писать музыку.
Вивальди стоило больших усилий преодолеть расстояние от двери своего дома до кареты. Ему постоянно требовалась посторонняя помощь. При этом он сделал для себя только одно послабление – его театр был самый ближайший к его дому.
Поговаривали, что Антонио был чрезвычайно ловок в финансовых вопросах. И не считал зазорным заработать не совсем честным путём. Так, единожды из выделенных ему 60 дукатов на покупку клавесина, сторговавшись, он потратил 30, а остальные оставил себе. И как он считал, заслуженно. Его даже пытались за это судить, но он сумел избежать наказания.