Структура общества. Положение сословий

На протяжении всего XIX в. в России сохранилось типичное для феодальных обществ сословное деление общества. Завершение законодательного оформления сословного деления общества произошло в конце XVIII в. Сословия — это крупные социальные слои, положение которых в обществе (обязанности, права и привилегии) закреплены законом и имеют наследственный характер. Среди сословий выделяют привилегированные (дворянство, купечество, духовенство), полупривилегированные (казачество) и податные (крестьянство и мещанство).

Вместе с тем развитие рыночных отношений, рост общественного самосознания, появление новых приоритетов и ценностей вели к формированию социальных групп буржуазного общества (буржуазия, наемные рабочие, интеллигенция). Эти новые группы «вписывались» в старые сословные рамки или, имея разное «сословное происхождение», составляли новые социальные общности. В итоге сформировалась уникальная сословно-социальная структура, в которой тесно переплетались черты традиционного и современного общества.

Поданным Всероссийской переписи населения (1897) посословному положению население России (без Польши и Финляндии) распределялось следующим образом: 99,8 млн человек (81 %) составляли крестьяне, 13,4 млн (10,7 %) - мещане, 1,8 млн (1,5 %) — потомственные и личные дворяне, 624 тыс. (0,5 %) — купцы и почетные граждане (в том числе купцы составляли 281,3 тыс.), 589 тыс. (около 0,5 %) духовенство, а остальные 10 млн человек (8 %) - «прочие» (иностранцы, деклассированные элементы, люди, не указавшие своей сословной принадлежности).

Дворянство — привилегированное сословие землевладельцев высших и средних государственных служащих. Юридическое оформление дворянства как сословия началось при Петре I и было завершено при Екатерине II Жалованной грамотой дворянству 1785 г. В ней закреплялись и обобщались все личные, имущественные и сословные права этой группы: освобождение от службы, податей, телесных наказаний, исключительное право владеть землей и крепостными. В этом же законе было установлено, что лишение дворян жизни, дворянского достоинства и имения могло быть осуществлено только по суду. Дворянам было Разрешено поступать на службу к союзным с Россией государствам, получать ордена, свободно выезжать за границу. Кроме того, этим законом получила окончательное оформление структура дворянских корпоративных органов — дворянские собрания, дворянская опека и др.

Петровской Табелью о рангах было введено разделение дворянства на потомственное и личное. Потомственное дворянство передавалось по наследству от отца и приобреталось: «по рождению» (по происхождению), в результате «монаршей милости» и «пожалования российского ордена», а также «по выслуге» (с 14-го ранга для военных чинов и с 8-го для гражданских). Личное дворянство приобреталось путем выслуги с 14-го ранга на военной службе и с 12-го ранга на гражданской.

В конце XVIII в. (1795) насчитывалось 362 тыс. дворян (2,2 % населения России). В середине XIX в. (1858) численность дворян составляла 464 тыс. (1,5 % всего населения). Из них потомственные дворяне составляли большинство (в 1816 — 56 %, в 1858 - 55 %). Правительство не раз предпринимало меры по ограждению дворянства от притока в его среду выходцев из других сословий. Дважды в 1845 и 1856 гг. были повышены классы чинов, дававшие право на дворянство: для потомственного — 6-й для военных чинов и 4-й для гражданских; личного — 12-й для военных чинов и 9-й для гражданских. Также было установлено, что только первые степени российских орденов дают права на получение потомственного дворянства (кроме Георгия и Владимира, все степени которых давали это право до 1900 г.).

Тем не менее в конце XIX в. (1897) численность дворянства увеличилась до 1 млн 800 тыс. человек, из них две трети составляли потомственные дворяне и 600 тыс. — личные. Удельный вес всего дворянства (вместе с семьями) составлял 1,5 % населения России.

В среде потомственного дворянства сохранялось различие между нетитулованными (составлявшими большинство сословия) и титулованными (князья, графы, бароны). Особо почиталось «столбовое» дворянство, которое могло доказать древность своего рода более чем за 100 лет до издания Жалованной грамоты.

В конце XIX в. примерно из 250 учтенных княжеских фамилий около 40 вели свою родословную от Рюрика (Одоевские, Горчаковы, Вяземские, Волконские) и от Гедимина (Голицыны, Трубецкие). Всего в списке департамента герольдии числилось свыше 830 титулованных родов. Не менее 100 из них считались «угасшими», многие разорились и даже «растворились» в других сословиях. Со временем присвоение титулов приобрело характер обычной награды и все чаще не сопровождалось земельными пожалованиями, совершенно прекратившимися к 80-м гг. XIX в.

В состав российского дворянства входила верхушка присоединяемых к России территорий (с сохранением некоторых местных особенностей, а порой и рядом ограничений): немецкое отзейское рыцарство, польские магнаты и шляхта, украинсакя казачья старшина, бессарабские бояре, грузинские тавады и азнауры, мусульманские князья, ханы, беки, мурзы и т.п. Из потомственных дворян в конце XIX в. (1897) половина (53 %) называла родным языком русский. Из других языковых групп наиболее многочисленная была польская (28,6 %), затем шли грузинская (5,4 %), турецко-татарская (5,5 %), литовско-латышская (3,4 %). Кроме того, к концу XIX в. среди потомственных дворян было около 10 тыс. иностранцев (6,0 %).

Экономической базой дворянского сословия издавна было землевладение. В середине XIX в. 88% (подавляющее большинство) потомственных дворян (128,5 тыс. из 150 тыс. семей) были помещиками. Крупнопоместные владельцы (свыше 1000 душ крепостных) составляли 23,3 % всех помещиков. Им принадлежало 80% крепостных, в среднем по 366 душ на каждого помещика. Среди этих помещиков выделялись крупнейшие землевладельцы России, как правило, принадлежавшие к титулованной знати (Шереметьевы, Юсуповы, Воронцовы, Голицыны), владевшие десятками тысяч крепостных и сотнями тысяч десятин земли.

Дробление имений при наследовании привело к тому, что к середине XIX в. большинство помещиков стали мелкопоместными (до 20 душ крепостных) — 41% и среднепоместными (21 -1000 душ) — 35 %. Правительство поддерживало поместное дворянство, предоставляя ему льготный кредит из казенных банков под залог населенных имений и передавая ему казенные земли. Для сохранения крупной дворянской земельной собственности в 1845 г. был издан закон с майоратах. До 1861 г. на майоратном праве находилось не менее 20 крупных дворянских имений. Несмотря на все эти мероприятия в период с 1836 по 1858 гг. около 3,6 тыс. дворян лишились всех своих земель, став беспоместными.

До отмены крепостного права подавляющее большинство помещиков вели хозяйство по старинке, на основе крепостного труда. Крепостничество почти полностью исключало возможность эффективной организации производства и повышения доходности имений. Некоторые помещики пытались добиться этого путем, как тогда говорили, «рационализации» имений, т.е. путем использования новых приемов агрикультуры и агротехники. Но таких «рационализаторов», по подсчетам Вольного экономического общества, было всего 3,0 % от числа всех владельцев поместий.

Небольшая часть помещиков занималась предпринимательством, что не меняло феодально-крепостническую природу дворянского хозяйства. Еще реже отдельные помещики, наряду с купцами, заключали подряды или становились откупщиками. Однако любые формы предпринимательской деятельности в дворянской среде осуждались, так как считались несовместимыми с дворянским достоинством. Дворяне сохраняли привычный образ жизни, консервируя типичный для этого слоя хозяйственный инфантилизм.

После отмены крепостного права помещики сохранили большую (и лучшую) часть своих земель. В 60-е гг. XIX в. им принадлежало 79 млн десятин земли, однако, средств, полученных ими в ходе выкупной операции (264,5 млн рублей за вычетом долгов казенным банкам), было далеко не достаточно, чтобы приспособиться к новой экономической ситуации.

Производственно-техническая база у большинства помещичьих хозяйств была крайне низкого уровня, либо просто отсутствовала, навыка хозяйствования в новых рыночных условиях не было. В своей массе дворянство тяжело адаптировалось к наступившим переменам. Многие стали продавать землю купцам, крестьянам, а с появлением ипотечных банков закладывать земельные владения на длительный срок. Значительная часть помещиков сдавала землю в аренду на различных условиях. Некоторые попытались организовать свои хозяйства на капиталистической основе. «Перестройка» помещичьих хозяйств шла медленно и мучительно. Положение поместного дворянства усугублялось аграрным кризисом конца XIX в.

Площадь дворянского землевладения после 1861 г. уменьшалась примерно на 0,68 млн десятин в год и к 1877 г. составляла 73 млн десятин. Большая часть площади дворянских земель (75 %) принадлежала крупным земельным собственникам, чьи владения были свыше 1 тыс. десятин. В начале XX в. таких дворян было 9324 человек (8,7 % всех дворян-землевладельцев). Из них 155 человек имели земельные угодья свыше 50 тыс. десятин. Земельные магнаты, например, Строгановы имели 1,5 млн десятин, что вполне сопоставимо с территорией небольшого европейского государства. Лати-фундийный характер дворянского земелевладения не способствовал утверждению новых систем хозяйствования.

В 1905 г. дворянство владело лишь 53 млн десятинами. Уменьшилось и число помещиков, они составляли одну треть сословия. Но, несмотря на это, поместное дворянство продолжало сохранять в своих руках большое богатство. Рост земельных цен привел к тому, что стоимость оставшейся у них земли выросла в 3 раза.

На протяжении всего XIX в. первое сословие занимало ведущее место в управленческо-бюрократическом аппарате государства и составляло костяк офицерского корпуса. Гражданская служба не считалась почетной и, как правило, поместное дворянство начинало службу в армии офицерами, а затем переходило на гражданскую, либо, в редких случаях, получив высшее образование, сразу поступало на гражданскую службу, но не с низших чинов. В середине XIX в. из чиновников 1-5-го класса потомственные дворяне составляли 76,7 %, а среди чиновников среднего и низшего классов всего 20 %.

Во второй половине XIX в., когда большая часть дворян теряла связь с землей, служба нередко становилась единственным источником дохода. В конце XIX в. на государственной службе была занята четвертая часть всех дворян. Дворянство составляло 90% офицерского корпуса и 75% общей численности классных чиновников. Высшая бюрократия в своей подавляющей части (85-100 %) состояла из представителей потомственного дворянства. Штатская служба в материальном плана часто была выгоднее военной, но несмотря на это, в кругах поместного дворянства, особенно родовитого, по-прежнему считалось хорошим тоном демонстрировать презрение к гражданскому чину.

В органах местного управления дворяне играли активную роль. В уездах и губерниях по выборам дворянских собраний ими замещались почти все полицейские и судебные должности. Губернские предводители дворянства участвовали во всех коллегиальных органах местной власти, а уездные фактически возглавляли уездную администрацию.

Дворянство было наиболее образованным и культурным слоем, из которого формировалась политическая элита страны. Высшая бюрократия на протяжении всего XIX в. в своей подавляющей части состояла из представителей дворянства. К дворянству по рождению или по выслуге чинов принадлежали и наиболее яркие реформаторы XIX в. (С.Ю.Витте, П.Д.Киселев, М.М.Сперанский, М.Т.Лорис-Меликов, Д.А.Милютин), и наиболее верные «охранители» российского самодержавия (А.Х.Бенкендорф, Н.М.Карамзин, К.П.Победоносцев). Дворянство сыграло огромную роль в истории русской культуры первой половины XIX в. «Золотой век» русской культуры по праву можно назвать дворянским.

В первой половине XIX в. дворянство играло ведущую роль в развитии общественной мысли и общественного движения России. Являясь наиболее свободным, просвещенным слоем общества, именно передовое дворянство формировало оппозиционные правительству течения. При этом спектр общественных позиций был весьма широк — от умеренно-либеральных до радикально-социалистических. Таким образом, дворянство отражало интересы разных социальных групп общества и выступало за разные перспективы общественного развития.

Во второй половине XIX в. главной формой проявления дворянской оппозиционности становится земское движение. Однако подавляющее большинство дворян (помещики чиновники) были настроены консервативно, поддерживали институт самодержавия, выступали против политических реформ, требовали от правительства помощи «первому» сословию. Правительство осознавало проблему «оскудения» дворянства, пыталось помочь ему сохранить земельную собственность посредством льготного государственного ипотечного кредитования, создавало разного рода комиссии для изучения его положения. Однако вызванный модернизацией общества процесс размывания дворянского сословия остановить было невозможно.

Крестьянство Основным непривилегированным сословием являлось крестьянство. В конце XVIII в. (1795) к различным категориям крестьян принадлежало 90 %, а в середине XIX в. (1857) - 86% всего населения Европейской России. Главными категориями (разрядами) крестьянского сословия были помещичьи, государственные и удельные крестьяне.

Крестьянство, как податное сословие, облагалось подушной податью, которая являлась основным прямым налогом в России (до 1887 - в Европейской России и до 1899 - в Сибири). Раскладка подати производилась на все мужское население России от грудных младенцев до нетрудоспособных стариков. Основанием для обложения служили ревизии (переписи населения), которые устанавливали число душ мужского пола, подлежащих обложению до следующей ревизии. В 1811 г. правительством был официально введен раскладочный принцип налогов, при котором за исправный платеж податей отвечала община (круговая порука).

Кроме основного государственного налога, крестьянство облагалось еще земскими повинностями, целью которых было удовлетворение как общегосударственных, так и местных (губернских и уездных) нужд. Часть их отправлялась крестьянами натурой и, притом, не в заранее определенном размере, а по мере надобности. Кроме этого, крестьяне обременялись частными (мирскими) денежны-ми повинностями. Мирские сборы были или денежной заменой натуральных повинностей, или дополнительной оплатой за выполнение общественных обязанностей крестьянскими выборными. Существовали и натуральные земские повинности, которые почти все, за исключением дорожной, служили в основном для обеспечения потребностей армии. К ним относились «постойная» (квартирная) и «подводная».

До 1874 г. крестьяне несли и рекрутскую повинность. Кандидатуры рекрутов определялись крестьянской общиной, но для помещичьих крестьян они обычно зависели только от воли помещиков. Набор в армию крепостных крестьян освобождал их до 1861 г. от крепостной зависимости. Сословная неполноправность крестьян проявлялась и в том, что их могли подвергать телесным наказаниям.

Крепостные крестьяне находились в личной зависимости от помещиков и помимо государственных податей и повинностей должны были выполнять и частновладельческие повинности (барщина и оброк). Эти повинности крестьян являлись реализацией феодальных прав помещиков на землю и на внеэкономическое принуждение крестьян.

В первой половине XIX в. самой многочисленной категорией крестьян были помещичьи (1795 г. - 62,1 %, 1857 г. - 48,2 % всего крестьянского населения России). Перед отменой крепостного права в 1857 г. их насчитывалось 23,1 млн человек обоего пола, в том числе 1 млн 467тыс. дворовых и 543 тыс. крестьян, приписанных к частным промышленным заведениям. Основная масса помещичьих крестьян проживала в центральных губерниях, а также в Литве, Белоруссии и на Украине. Здесь крепостное крестьянство составляло от 50 до 70% населения. Совсем не было крепостных в северных губерниях (Олонецкой, Вологодской, Архангельской), а в Сибири их насчитывалось всего 4,3 тыс. человек (в основном дворовых).

Дворяне — «душевладельцы» могли сдавать крепостных без очереди в рекруты, ссылать в Сибирь, наказывать, продавать, дарить, закладывать в кредитные учреждения. В первой половине XIX в. правительство пыталось ограничить власть помещиков над крестьянами.

В первой половине XIX в. подавляющая часть крестьянства как и прежде продолжала заниматься земледелием. В результате втягивания крестьянства в рыночные отношения в деревне нарастало экономическое неравенство, усложнялась отраслевая структура крестьянских хозяйств, росла подвижность крестьянского населения. Крестьяне стремились найти новые источники жизненных средств — обращались к промысловым занятиям, уходили на заработки в крупные торгово-промышленные селения и города, занимались торговлей и предпринимательством, брали подряды.

Нужны были поистине необыкновенная предприимчивость и упорство, чтобы крепостной крестьянин при его имущественной неполноправности и правовой незащищенности мог вступить в конкурентную борьбу с гильдийским купцом, а затем создать собственное крупное торговое или промышленное предприятие. Хозяйственная инициатива крестьян имела наибольшие успехи в тех сферах Деятельности, которые по сравнению с земледелием были более свободны от крепостнического режима. В 20-30-е гг. некоторые разбогатевшие крепостные крестьяне выкупившись на волю стали основателями известных российских промышленных династий, таких как Морозовы, Коншины, Гарелины и др.

Многие крестьяне, занимаясь торговлей и предпринимательством, переселялись в города. В 50-е гг. они составляли 38,5 % (примерно 2,5 млн человек) городских жителей. Под влиянием новых отношений старый уклад сельской жизни разлагался, в деревню проникали черты городского быта.

В пореформенный период происходило дальнейшее раскрестьянивание. Это был чрезвычайно сложный, мучительный для большинства крестьян процесс. Выходцы из крестьян пополняли все группы новой формирующейся структуры буржуазного общества.

Слово «крестьянин» во второй половине XIX в. окончательно приобрело два значения. Официально к ним относили всех тех, кто был записан в сословие крестьян. Второе значение этого слова относи к щ только к лицам непосредственно занимавшимся сельским хозяйством. Перепись 1897 г. зарегистрировала в Российской империи 101,6 млн человек, принадлежавших к крестьянскому сословию (79,3 % к общей численности населения России). К производительному сельскому населению было отнесено 18,2 млн самостоятельных работников и 75,5 млн членов их семей — всего 93,7 млн человек.

В 50 губерниях Европейской России в сельской местности проживало 81,4 млн человек или 87% населения. Из них занимались сельским хозяйством только 69,4 млн человек, или 74 %. Другие 12 млн называли своим основным занятием торгово-промышленную и иную деятельность. В начале XX в., по данным земельной переписи 1905 г., уже 17 млн крестьян не занимались сельскохозяйственным трудом. Многие постоянно жили в городе и были рабочими, торговцами, ремесленниками и даже интеллигентами, но по паспорту по-прежнему числились крестьянами. Всего в городах к 1897 г. проживало 7,2 млн лиц крестьянского сословия. Их доля в городском населении составляла от 20 до 43 %.

Несмотря на отток в города, подавляющая часть крестьянства оставалась на земле и по-разному пыталась приспособиться к новым условиям. Основой большинства крестьянских хозяйств было надельное землевладение, имевшее и после отмены крепостного права во многом средневековый характер. Крестьяне до полного выкупа не могли свободно распоряжаться надельными землями (могли пользоваться землей, передавать по наследству, сдавать в аренду, но не имели права ее продавать).

Крестьянство обладало огромными массивами надельных земель (131,4 млн десятин в 1877 г. — около одной трети всего земельного фонда Европейской России), однако было обеспечено этой землей неравномерно. В 1877 г. 6,2 млн крестьянских дворов (78,4 %) в Европейской России имели наделы менее 6 десятин на «ревизскую кушу мужского пола» и не могли с них в достаточной мере прокормиться (размер надела, необходимого для обеспечения прожиточного минимума, должен был составлять не менее 6 десятин). Крестьяне вынуждены были покупать и арендовать землю. В 1877 г. в частной личной собственности крестьян было 5 млн десятин, а в начале XX в. — 13,2 млн десятин (и еще 11,3 млн, купленных обществами и товариществами). Крестьяне кроме того ежеогодно арендовали около 20 млн десятин земли, но и это не решало проблему крестьянского малоземелья в Европейской России. Три пятых крестьян центральных губерний получали основные доходы от промыслов и сторонних заработков.

Среди крестьян росла прослойка безземельных, которые либо не получили землю мосле 1861 г., либо забрасывали наделы, не сумев справиться с тяжким бременем лежащих на них платежей и повинностей. В 90-е гг. одна десятина крестьянских земель облагалась платежами в 6 раз больше, чем десятина помещичьей земли. Повинности крестьян в черноземных губерниях в 2-2,5 раз превышали доходность крестьянских хозяйств. Подушная подать (до конца 80-х гг.), земские и мирские сборы и повинности, выкупные платежи (до 1905 г.) изымали из крестьянского бюджета подавляющую часть доходов, вели к обнищанию широких слоев сельского населения, затрудняли адаптацию экономически активных групп к реалиям рыночной экономики.

В деревне быстрыми темпами шло расслоение. Одна четвертая часть купленных крестьянами к 1905 г. земель принадлежала деревенской верхушке, чьи владения превышали 500 десятин. 2980 крестьян имели владения свыше 10 тыс. десятин. Зажиточные крестьяне центральных губерний активно занимались торговлей, ростовщичеством, а в губерниях степного юга, юга-востока и Сибири они заводили хозяйства фермерского типа.

На противоположном полюсе деревни концентрировались бедняцкие маломощные слои, которые не могли прокормиться со своего хозяйства, занимались промыслами и уходили на заработки о город, в другие (как правило, южные и юго-восточные) губернии. Постепенно они теряли связь с деревней, приобретали маргинальные черты. Примерно четверть дворов в Центральной России и 10-15% в остальных регионах, даже в урожайные, годы Жили впроголодь.

Средние слои деревни по-разному пытались «вписаться» в товарно-рыночные отношения. Чаще всего выход таких крестьян на Рынок был вынужденным (деньги нужны были для уплаты выкуиных платежей, налогов). Это мало меняло по преимуществу натуральный уклад крестьянского двора.

Процесс разрушения крестьянства как слоя доиндустриального общества в условиях модернизации всегда и везде протекает сложно и мучительно для большей части сельского населения. В России он усугублялся сословной неполноправностью крестьянства, правовой незащищенностью (телесные наказания были отменены законом лишь в 1903 г.), феодальными пережитками (средневековый характер землевладения, сохранение разрядов, круговой поруки), бременем выкупных платежей, сложными природно-климатическими условиями на большей части территории страны, при которых неурожаи и голод повторялись каждые 3-4 года.

Несмотря на такие тяжелые условия существования, крестьянство кормило всю страну, производя в конце XIX в. около 70% товарного хлеба.

По этому закону каждый, имевший капитал свыше 500 рублей, мог записаться в одну из трех купеческих гильдий в зависимости от размера объявленного «по совести» капитала. Сословный статус купца не передавался по наследству, а полностью зависел от его имущественного состояния. В случае разорения он этот статус утрачивал и, как правило, переходил в мещанство. За принадлежность к гильдии он должен был ежегодно вносить гильдейскую пошлину в размере 1% с капитала. К концу первой четверти XIX в. размеры минимального капитала, необходимого для получения гильдейского свидетельства купцов первой, второй и третьей гильдий, определялись соответственно в 50, 20 и 8 тыс. рублей, а размеры ежегодного гильдейского сбора возросли до 5,2 %.

Принадлежность к двум первым гильдиям давала право на оптовый и розничный торг, на устройство заводов и фабрик, освобождала от казенных служб. При этом, купцам первой гильдии разрешалось торговать не только в России, но и за ее пределами, для чего они могли приобретать в собственность морские суда, а купцам второй гильдии — только речные. Сфера деятельности купцов третьей гильдии ограничивалась мелочным торгом, содержанием трактиров, лавок, бань, постоялых дворов. Купечество было освобождено от уплаты подушной подати.

Купцы первой и второй гильдии не подвергались телесным наказаниям и были освобождены от рекрутской повинности. Перво-гильдийское купечество пользовалось исключительными льготами и преимуществами личного характера, могли получить дворянство,им разрешалось ездить по городу в карете, запряженной парою лошадей, тогда как купцы второй гильдии — ездили только в коляске, имели право представления в Министерстве финансов и т.д.

В 1807 г. купцам было разрешено основывать гильдейские предприятия — полные товарищества (торговые дома) и товарищества на вере, отличие между которыми заключалось в степени ответственности пайщиков по обязательствам компании. Ограничения, накладывавшиеся на механизм отчуждения паев, привели к расцвету семейной организации предпринимательства. Примером успешной деятельности такого торгового дома (сначала как полного товарищества, затем преобразованного в товарищество на вере) может служить история купеческого рода Елисеевых.

В начале XIX в. купечество переживало глубокий кризис, сопровождавшийся упадком прежних крупных купеческих династий. Помимо резко увеличившегося налогового бремени, немалую роль в «оскудении» купечества первой и второй гильдии сыграли наполеоновские войны. Континентальная блокада и Отечественная война 1812 г. ударили прежде всего по купцам, занятым внешней торговлей, и промышленникам, чьи предприятия находились непосредственно на территории, где шли военные действия. Особенно губительно они сказались на московских купцах первой гильдии. Если к 1812 г. в Москве имелось 8,5 тыс. лавок, то после пожара их осталось всего 1,4 тыс.

В 20-30 гг. на смену старым купеческим династиям пришли более инициативные предприниматели из среды провинциального купечества, «торгующих» крестьян ( в том числе и выкупившихся на волю крепостных), мещан. Многие из крупных купцов сделали большие капиталы на винных откупах и подрядах. Распространенным занятием среди купечества были и ростовщические операции. Большую роль в первоначальном накоплении купеческих капиталов и организации предпринимательской деятельности купечества сыграли старообрядческие общины разных толков.

Деятельность торгового купечества покоилась на умении «оборачиваться», учитывать рыночную конъюнктуру, на личных способностях торговца и его связях. Часто эти компоненты делового Успеха не передавались по наследству, поэтому продолжительность купеческой династии, занимавшихся торговой деятельностью — не превышала двух поколений. Более устойчивыми среди купечества становились те фамилии, которые помещали капиталы в производственную сферу.

Численность купцов возросла с 125 тыс. в начале XIX в. до 180 тыс. душ мужского пола в середине XIX в. когда купцы составили 4,5 % городского населения.

Уже в первой половине XIX в. многие крупные купцы стали переходить в высшее городское сословие, образованное в 1832 г., — почетные граждане (личные и потомственные). Наиболее престижным считалось звание потомственного почетного гражданина, распространявшееся и на членов семьи. Это сословное состояние могли получить купцы первой гильдии после 10 лет «состояния в гильдиях» и купцы второй гильдии после 20 лет. Семьи известных предпринимателей — Морозовых, Гучковых, Солодовниковых, Крестовниковых и др. — получили право на общий гражданский титул «ваше благородие» еще в 30-40 гг. XIX в.

Во второй половине XIX в. многие богатые купцы стали не только «почетными гражданами» (Варгунины, Вишняковы, Найденовы, Рябушинские), но и перешли в дворянство. Было несколько способов перехода купечества в дворянское сословие — императорским указом (Н.Г.Прохоров, П.И.Губонин), получением чина действительного статского советника или ордена, дающего право на получение дворянства. Самым престижным считалось пожертвование своих коллекций или музеев Академии наук (А.А.Бахрушин, П.И.Щукин, Н.А.Титов). Наконец, до чина действительного статского советника можно было просто дослужиться по Министерству юстиции (на должности почетного мирового судьи), по Министерству народного просвещения (будучи попечителем училищ), по Министерству торговли и промышленности. Часто богатые купцы делали крупные пожертвования по какому-либо ведомству. Среди известных российских предпринимателей дворянство таким путем приобрели железнодорожные подрядчики Поляковы, купцы Воронины и Рукавишниковы, сахарозаводчики Терещенко и Харитоненко.

Чины и ордена не давали «выгод для дела», но они повышали общественную значимость и респектабельность, а также позволяли купцу изменить статус. Многие из тех, кто получил дворянское звание или стал почетным гражданином, сохраняли связи с купечеством. Случаи полного разрыва со своей «социальной средой» были редкими. Чаще представители некоторых старых торгово-промышленных династий (Прохоровы, Морозовы, Крестовниковы), хотя юридически и переставали быть купцами, эти связи сохраняли. Были среди купцов и такие, кто сознательно не хотел приобщаться к первому сословию. Например, А.А.Бахрушин, имевший чин «статского генерала», так и не воспользовался своим правом на получение дворянства.

В 1863 г. купеческое сословие было разделено на две гильдии (в зависимости от разряда торгового или примышленного предприятия). Вступавшие в них должны были приобретать гильдейские и промысловые свидетельства (именно это давало право на занятие торгово-предпринимательской деятельностью). Представление о купечестве пореформенной России как о сословии магнатов не совсем верно. В массе своей купцы были владельцами средних торговых и промышленных предприятий. Верхушка же купечества увеличивала свои капиталы за счет разного рода финансовых операций (продажа и покупка ценных бумаг) и в банковской сфере.

В пореформенный период росло число так называемых «коллективных» купцов первой гильдии: владельцы акционерных торгово-промышленных фирм и банков оформляли свидетельство не на себя лично, а на предприятие. Среди купцов было немало таких, которые совсем не занимались торговой и промышленной деятельностью, а приписывались к купеческому сословию, чтобы освободиться от рекрутской повинности и административно-полицейских притеснений («паспортная льгота» и др.). Лицам еврейской национальности получение купеческих свидетельств давало право на жительство вне черты оседлости.

Пополнение рядов гильдейского купечества имело место преимущественно в крупных городах. Большая часть этих купцов проживали в столицах — Петербурге и Москве, где было сосредоточено 56,4 % оборотных капиталов, принадлежавших купечеству.

Купцы владели большей частью городской недвижимости и становились крупными землевладельцами. В 1877 г. им принадлежало 8 млн десятин земли (10,7 % всей частной личной земельной собственности), половина которой была в руках крупных земельных собственников, чьи владения были свыше 5 тыс. десятин.

После введения всеобщей воинской повинности и отмены подушной подати численность купечества стала сокращаться. Так, если в начале 70-х гг. число лиц, записанных в московские купеческие гильдии достигало 30 тыс. человек в год, то в 1899 г. она сократилась до 2,5 тыс. человек. Прямая зависимость между покупкой промыслового свидетельства для предпринимательских занятий и получением купеческих документов практически была прекращена после выхода в 1898 г. закона о промысловом налоге. Сам же гильдейский сбор из основного промыслового налога превратился в сбор за принадлежность к купеческому сословию. Приобретение корпоративных свидетельств стало исключительно добровольным.

К концу XIX века корпоративные купеческие «сословные преимущества» приобрели во многом декоративный характер: право визита ко двору, право ношения шпаги и губернского мундира, насаждение некоторыми орденами и медалями, получение званий (коммерции-советника и мануфактур-советника), а также право на сословное звание потомственного гражданина. Эти привилегии распространялись почти исключительно на первогильдийское купечество, которое, как гласил закон, «образовало особый класс почетных людей в государстве». Всего в 1897 г. общая численность купечества составляла 281,2 тыс. человек (вместе с семьями), что составляло 0,2 % от всего населения страны.

Российское купечество, особенно московское, отличала широкая благотворительная деятельность в сфере просвещения, здравоохранения, социального призрения. Филантропия, особенно в старообрядческих кругах, носила традиционно-личностный характер, диктовалась внутренней потребностью помочь неимущим, для чего ими выделялись средства на богадельни, приюты, ночлежки, больницы, училища и т.п. Крупнейшими благотворителями были московские купцы Алексеевы, Бахрушины, Капцовы, Копейкины-Серебряковы, Лепешкины, Лямины, Морозовы, Рукавишниковы, Серебряковы.

Среди купцов было много крупных меценатов. По мнению известного промышленника и историка русского купечества П.А.Бу-рышкина «на первое место надо поставить пять семей, которые... своей жертвенностью, или созданием культурно-просветительных учреждений обессмертили свое имя. Это были Морозовы, Бахрушины, Найденовы, Третьяковы и Щукины». Огромный вклад в развитие русской культуры внесли создатель русской частной оперы С.И.Мамонтов, издатели К.Т.Солдатенков, М.В.Сабашников и др.

Городское купеческое общество имело свою корпоративную организацию в лице собраний выборных и сословных старшин, а три крупнейшие из них — Петербурга, Москвы и Одессы — находились в ведении купеческих управ (возникших в 60-х гг. XIX в.). Купеческие общества этих городов к концу XIX в. имели крупную недвижимую собственность и капиталы, доходы от которых широко использовались для «целей благотворения». Так, например, в распоряжении московской управы находилось 5 домов призрения, 10 богаделен, 4 училища.

Купечество принимало участие в деятельности органов городского самоуправления. Однако большинство гласных из купечества, по мнению известного общественного деятеля Б.Н.Чичерина (московский городской голова в 1882-1883 гг.), «дальше своих обособленных узко кастовым «купецких» интересов ничего не видело». Купечество во второй половине XIX в., так и не стало выразителем интересов формирующейся буржуазии.

В привилегированную сословную категорию по-томственных «почетных граждан» (личных и по-граждане томственных), образованную в 1832 г., кроме купцов входили: по рождению дети личных дворян, дети православного духовенства, закончившие духовную академию или семинарию, по ходатайству ученые и художники, имевшие ученую степень. Личное почетное гражданство давалось по рождению детям православного духовенства, не имевшим соответствующего образования, по ходатайству выпускникам ряда учебных заведений, чиновникам, не имевшим права на личное дворянство, артистам императорских театров, боцманам и кондукторам флота по выслуге лет.

Во второй половине XIX в. звание почетного гражданина стало присваиваться мусульманскому и протестантскому духовенству. Все почетные граждане освобождались от рекрутской повинности, подушной подати и телесных наказаний. В 1858 г. в Российской империи насчитывалось 21,4 тыс. почетных граждан. К концу XIX в. их численность увеличилась до 342,1 тыс. человек (в 16 раз!).

Образование этой сословной группы являлось попыткой включить в сословную систему прав и привилегий новые социальные группы (буржуазию и интеллигенцию), не допустив их в дворянскую корпорацию. Стремительный рост численности почетных граждан как раз и свидетельствовал о размывании старой сословной и формировании новой социальной структуры общества.

Вторым по численности податным сословием в Мещане России были мещане. Сам термин «мещане» по-польски означает — горожане. Возникнув как обозначение национальной принадлежности жителей одной из иноземческих слобод Москвы, — Мещанской — это понятие со временем приобрело иной смысл. Под мещанами стали понимать большую часть городского наделения. Юридически мещанское сословие было оформлено в конце XVIII в. Жалованной грамотой городам, где мещанство наделялось совокупностью прав и обязанностей, связанных с отношением к торгам, промыслам, недвижимости, юридическому обеспечению и налогам.

Мещане платили подушную подать вплоть до ее отмены в 70-х гг. XIX в., несли рекрутскую повинность (до 1874 г.). Наиболее тяжелой была постойная повинность — принимать на постой солдат и офицеров, размещавшихся в городах гарнизонов. Мещане были ограничены и в свободе передвижения, подвергались телесным наказаниям.

Сословная принадлежность к мещанскому сословию была наследственной. Кроме традиционных «городовых обывателей» — владельцев городской недвижимости, торговцев, ремесленников, приказчиков, — в мещане записывались иноверцы, принявшие христианство, уволенные церковники, отпущенные на волю «люд Разного звания». Часто в мещане записывались разбогатевшие крестьяне или разорившиеся купцы. Сами мещане могли перейти в купечество при наличии достаточного капитала или в «крестьянское состояние», при условии исключительного занятия хлебопашеством.

Мещане каждого города составляли мещанское общество члены которого были связаны круговой порукой и взаимной ответственностью за уплату податей и несение повинности. В 1811 г. в России было 949,9 тыс. мещан, большинство из них проживало в Европейской части России, особенно в западных губерниях, где численность мещан составляла от 60% до 90% населения. В 1897 г. численность мещан равнялась 13,4 млн человек — 10% всего населения Российской империи и 40% городского населения. Половина мещан проживала в городах, а] другая часть в сельской местности.

Во второй половине XIX в. мещане, как правило, сочетали разные способы получения дохода. Уровень социального расслоения среди них был довольно высоким. Среди мещанских занятий преобладали различные виды отходничества, работа по найму, огородничество, торгово-посреднические операции, ремесленная деятельность. Лишь небольшая часть мещан смогла стать хозяевами небольших предприятий. В основном они были связаны с тремя сферами — трактирным промыслом, производством одежды и торговлей в лавках (преобладали табачные и галантерейные товары). Многие мещане нанимались личной прислугой к частным лицам, служили приказчиками, работали в сфере образования.

Мещане-домохозяева, как правило, имели в городе подсобное хозяйство: небольшой огород и сад, домашний скот и правом пользования городским общественным пастбищем. Часть дома сдавали в аренду, а продукты с огорода продавали. И ремесленники, и торговцы (составлявшие основную часть мещанства в провинциальных городах средней полосы России), часто занимались ростовщичеством, создавая подпольные «черные» (ссудные) кассы. Некоторые из мещан становились землевладельцами. Причем, если в 70-е гг. большинство землевладельцев мещан были мелкими собственниками, то в начале XX в. большая часть земель стала концентрироваться в руках средних и крупных землевладельцев.

В 60-90-е гг. сословные ограничения в правовом положении мещанства были постепенно устранены. Мещанство, наряду с другими сословиями, принимало участие в системе городского самоуправления, где часто сталкивались интересы купцов и мещан. Но в целом для этого сословия была характерна корпоративная замкнутость, консерватизм сознания. Недаром мещанство стало символом безыдейности и аполитичности.

Привилегированным сословием являлось духо-Духовенство венство (белое и черное), которое еще при Петре I было освобождено от подушной подати, рекрутской повинности, воинского постоя, а с 1801 г. и телесных наказаний. При Петре I духовенству было дано право получать ордена, что имело значение для получения духовными лицами потомственного дворянства, а, следовательно, и права владения населенными имениями.

При Александре I приходскому духовенству разрешили приобретать недвижимость в городе и деревне, безвозмездно пользоваться дровяным и строевым лесом из казенных лесных дач; земли духовенства исключались из обложения при сборе земских повинностей. В 30-е гг. XIX в. приходскому духовенству было отведено из угодий крестьян от 33 до 99 десятин на каждый причт (священнослужители и церковнослужители отдельного прихода).

С конца XVIII в. должность приходского священника — наиболее многочисленной группы белого духовенства — стала наследственной. Она передавалась, как правило, старшему сыну, обязанному закончить духовное училище или семинарию. Если у священника были только дочери, то за старшей сохранялось священническое место, которое занимал ее муж — обязательно из духовного сословия. В 1867 г. принцип наследственности приходов был ликвидирован.

Общая численность приходского духовенства в 1825 г. составила

102 тыс. человек, в 1860 — 126 тыс., а в конце XIX — начала XX в.

103 тыс. человек. Материальная обеспеченность духовенства отличалась значительными контрастами. В первой половине XIX в. подавляющая часть приходского духовенства вынуждена была вести небольшое хозяйство, занимаясь крестьянским трудом. Во второй половине XIX в. после ряда церковных реформ материальное положение духовенства улучшилось (за счет упразднения около двух тысяч приходов духовенству было увеличено жалование). В 1877 г. духовенству принадлежало 185 тыс. десятин (0,4 % земель в частной личной собственности), а к 1905 г. их владения увеличились в 1,74 раза и составили 337 тыс. десятин. Земли духовенства были разбросаны повсюду, но размеры владений невелики. Более всего Данный вид земельной собственности был распространен на Левобережной Украине, Степном Юге, в Белоруссии.

В начале XIX в. в России было 447 православных монастырей (353 мужских и 94 женских). В них находилось 5 тыс. монахов и около 6 тыс. послушников, т.е. лиц готовившихся к пострижению в монахи. В середине XIX в. численность монастырей возросла до 614, монашествующих до 8,5 тыс., послушников до 13,2 тыс. человек. К концу века численность черного духовенства увеличилась до 20 тыс.

человек. Монастыри, являвшиеся центром религиозной жизни, и в XIX в. продолжали оставаться крупными предпринимательскими хозяйствами.

В первой половине XIX в. монастырям возвратили право владения земельной собственностью. В 1805 г. им было разрешено приобретать «в виде исключения с Высочайшего разрешения» недвижимые имения. В 30-е гг. каждому монастырю жаловалось от 50 до 150 десятин земли, а пожертвованные земли оставались в их собственности. Среди монастырей были крупные земельные собственники, владевшие десятками тысяч десятин земли (Соловецкий, Ки-ево-Печерский, Троице-Сергиев, Саровская пустынь и др.). Всего во владении церквей и монастырей Европейской России в 1857 г. было около 6,5 млн десятин. Монастыри сдавали часть земли в аренду, в первой половине XIX в. активно занимались ростовщичеством, имели мельницы, торговые лавки, пристани, занимались торгово-промышленной деятельностью, имели свои вклады в банках.

Казачество составляло полупривилегированную военизированную сословную категорию населения России. В 1801 г. были утверждены «Положения казачьих войск», завершившие процесс законодательного оформления сословного статуса казачества. Его отличительные черты: особый порядок отбывания воинской повинности, освобождение от подушной подати, от рекрутской повинности, право беспошлинной торговли в пределах войсковых территорий и др. Казачьи офицерские чины были приравнены к общеармейским (1708). Войсковым казачьим чинам, начиная с хорунжего, давалось потомственное дворянство. В «Положении» были определены устройство и порядок несения службы для каждого казачьего войска.

В первой половине века казачество состояло из шести казачьих Войск (Донское, Черноморское, Оренбургское, Уральское, Сибирское, Кавказское), в конце XIX в. из одиннадцати (Донское, Кубанское, Терское, Астраханское, Уральское, Оренбургское, Семиречен-ское, Сибирское, Забайкальское, Амурское, Уссурийское).

Взрослое мужское население с 18 до 50-летнего возраста обязано было нести военную службу, составляя иррегулярную конницу. С 1874 г. срок службы был ограничен до 20 лет. На военную службу казак являлся со своим обмундированием, снаряжением, холодным оружием и верховой лошадью.

В основе экономического быта казаков лежала окончательно сложившаяся в XIX в. система казачьего землевладения. До 60-х гг. казачьи земли находились в сосбственности каждого казачьего войска. «Положение о поземельном устройстве в казачьих войсках» (1869)

закрепляло общинное владение станичными землями, из которых казаки наделялись паем (без права отчуждения) в размере 30 десятин (на практике размеры земли колебались от 10 до 50 десятин). Остальная земля составляла войсковой запас, предназначавшийся для пополнения станичных участков по мере роста казачьего населения, а также участки для лагерных сборов у коневодства и проч.

Земли казачьего дворянства в 1870 г. были объявлены их личной собственностью (взамен пенсий). В конце XIX в. площадь казачьих войск составляла не менее 81 млн десятин. Казаки занимались земледелием, огородничеством, скотоводством (коневодством), промыслами. Во всех казачьих войсках были учреждены общества торговли.