«Углубление и расширение» европейской интеграции.

 

К концу 1960-х гг. основные задачи интеграции, предусмотренные Римскими дого­ворами, были выполнены. К тому же уход де Голля с поста президента Франции позволял вернуться к проблеме расширения системы Сообществ и ее политического реформирования. Преемник де Голля Жорж Помпиду уже не считал процесс европейской интеграции средством усиления междуна­родных позиций Франции. Интеграционное строительство неуклонно пре­вращалось в фактор внутренней политики европейских стран. В 1969 г. на Гаагской встрече глав государств «шестерки» Помпиду выступил с инициа­тивой «завершения, углубления и расширения» интеграционного процесса. Речь шла о переходе от координации внутриотраслевой и таможенной политики к созданию в Европе экономического и валютного союза, о проведении политической реформы системы Сообществ и расширении ее состава.

27 октября 1970 г. на встрече министров иностранных дел «шестерки» был утвержден Доклад о проблемах политической унификации («Доклад Давиньона» - по имени бельгийского дипломата, возглавлявшего комитет разработчиков). Термин «политическая» относился в данном случае лишь к внешнеполитической сфере. В соответствии с «Докладом Давиньона» было решено перейти к постепенному формированию механизма «единой евро­пейской внешней политики». В 1973 г. после утверждения Советом мини­стров «Доклада о сотрудничестве в области внешней политики» создаваемая система получила название Европейского политического сотрудничества (ЕПС). Характерно, что никакого учредительного договора по обеспечению ЕПС не было принято, и никакая специальная наднациональная структура не создавалась. Впоследствии ЕПС стали называть «второй опорой» евро­пейской интеграции. В отличие от системы Сообществ она не была институ­ционализирована и развивалась в качестве политического процесса, а не правового института.

Кроме создания системы ЕПС в 1970 г. начался переход Сообществ на новый принцип финансирования. С этого времени бюджет каждого из Сообществ начал формироваться не за счет налогов и пошлин, взимаемых с граждан и юридических лиц, а на основе «собственных ресурсов» - доходов от импортных пошлин на товары, ввозимые на территорию обще­го рынка, налогов на сельскохозяйственную продукцию, а также доли налога на добавленную стоимость. В 1971 г. был принят «план Вернера» (по имени автора проекта премьер-министра Люксембурга Пьера Верне­ра). Он предусматривал переход к Экономическому и валютному союзу стран Сообществ в 1980 г. Проведение подобных реформ должно было стимулировать интеграцию не только в экономической, но и политической сфере, поскольку окончательно придавало Сообществам характер целост­ного социально-экономического и правового пространства. В 1973 г. гла­вами государств Сообществ был принят программный документ «Об обли­ке Европы», где еще раз подчеркивалась неразрывная связь политической и экономической интеграции.

С 1969-1970 гг. происходили переговоры о вступлении в систему Сообществ Великобритании, Ирландии, Дании и Норвегии. Разработанная формула вступления предусматривала пятилетний «адаптационный период» интеграции в «Общий рынок», когда существующие торговые пошлины должны были поэтапно сокращаться. В политических структурах Сообщества новые государства сразу же получали полноправный статус. Особого решения потребовало распространение на Великобританию принципов европейского права. В этой стране существовала особая правовая доктрина, предусматри­вающая невозможность непосредственного привнесения в национальное пра­вовое пространство норм международного права, включая межгосударствен­ные договоры. Поэтому в Великобритании сложилась специфическая система трансформации международных норм в национальные - имплементация (для ввода в действие условий международного договора на территории страны британский парламент в порядке имплементации издает собственный закон, сохраняющий содержание международного договора или корректирующий его применительно к особенностям английского права).

В результате напряженной работы британских правительственных экс­пертов и международных комиссий к лету 1972 г. удалось сформулировать уникальный для Европейских Сообществ порядок действия европейского права на территории Великобритании. Он получил название «дуалистичес­кой модели» и предполагал, что для ввода учредительных договоров Вели­кобритания может использовать процедуру имплементации, т.е. не ратифи­цировать договор, а создавать собственный закон, в том числе внося в него необходимые, но не сущностные изменения. Но при этом подтверждалось, что все нормы английского права, противоречащие европейским, утрачива­ют юридическую силу с момента принятия европейских. На этих условиях 22 января 1972 г. в Брюсселе был подписан договор о присоединении Великобритании к Европейским Сообществам, а 13 июля 1972 г. британский парламент принял Акт о Европейских Сообществах, повторяющий основ­ное содержание учредительных договоров ЕОУС, ЕЭС и Евроатома. В 1972 г. во всех странах-претендентах прошли референдумы о присоедине­нии к Сообществам. В Норвегии референдум дал отрицательный результат. Поэтому с 1 января 1973 г. европейская «шестерка» превратилась в «девят­ку». Новое расширение Сообществ произошло уже в следующем десят иле­тии: в 1981 г. в Сообщества вступила Греция, в 1986 г. - Испания и Португалия.

В 1974 г. в Париже на встрече глав государств и правительств Сооб­ществ было решено вывести их политическое сотрудничество на новый уровень. Совет Сообществ был преобразован в Европейский Совет, который должен был собираться на высшем уровне не менее трех раз в год. Подтвер­ждалось намерение тесно координировать дипломатическую деятельность стран Сообществ «во всех сферах международных отношений». Была по­ставлена задача по анализу перспектив перехода к прямым выборам в Европарламент и учреждения Паспортного Союза (как первого шага к вводу единого европейского гражданства). Комиссии под руководством премьер- министра Бельгии Лео Тиндемана было поручено подготовить доклад о возможности разработки универсальной концепции Европейского Союза, который мог бы заменить систему Сообществ.

«Доклад Тиндемана» был представлен членам Европейского Совета 29 декабря 1975 г. Этот документ не претендовал на статус проекта консти­туции будущего Европейского Союза, но включал детальное описание всех аспектов интеграционного процесса. Главная идея доклада заключалась в том, что европейская интеграция вступила в новую длительную фазу - «фазу Союза», но не должна привести к ломке сложившейся организационной структуры Сообществ. Под Европейским Союзом Тиидеман понимал про­цесс распространения интеграции на все сферы общественной жизни - от внешней политики и безопасности до региональной и социальной политики. Частично это должно было быть достигнуто за счет расширения компетен­ции существующих Сообществ, частично - за счет более активного проведе­ния «общих политик» по примеру ЕПС. Лишь по мере достижения каче­ственных успехов в углублении интеграции предстояло перейти к их инсти­туциональному закреплению вплоть до подписания универсального учреди­тельного договора. Особое внимание в «Докладе Тиндемана» уделялось проблеме укрепления существующего институционного механизма Сооб­ществ, в том числе расширению компетенции Европейского совета и расши­рению круга вопросов, подлежащих голосованию в Совете по принципу «простого большинства», вводу прямых выборов в Европарламент и наделе­нию его правом законодательной инициативы, демократизации деятельнос­ти Европейской Комиссии, расширению компетенции Европейского Суда. «Чтобы создать Европейский Союз, - утверждал Тиндеман, - мы должны иметь возможность получить в различных европейских институтах власть, необходимую для определения политики, эффективность, необходимую для совместных действий, легитимность, необходимую для демократического контроля. Это также подразумевает, что институты должны обладать именно таким единством взглядов и действий, которые позволят им устанавливать и проводить в жизнь политику».

Представляя свою концепцию Европейского Союза, Тиндеман действо­вал в русле коммунитарного метода Моне. Акцент переносился на детальное обсуждение всех промежуточных шагов и решений при самом общем и весьма туманном обозначении стратегической цели. Подобный подход позво­лил избежать использования федералистской терминологии и затушевать наднациональную ориентацию проекта. Но для ведущих европейских полити­ков подлинный смысл концепции Европейского Союза был очевиден. При обсуждении «Доклада Тиндемана» на заседаниях Европейского Совета в 1976 г. разгорелись ожесточенные дискуссии, которые так и не привели к конкретному результату. Было лишь предложено в дальнейшем заслушивать ежегодные доклады Еврокомиссии о «прогрессе в направлении движения к Европейскому Союзу».

Несмотря на провал инициативы Тиндемана во второй половине 1970-х гг. были предприняты дальнейшие шаги по политико-правовому реформированию системы Сообществ. Европейский Совет на уровне глав государств и правительств превратился в постоянно действующий полити­ческий орган. Если ранее в концепции Сообществ Совет выполнял задачи представительства национальных интересов стран-участниц, но в новой роли этот орган ориентировался прежде всего на выработку общей полити­ческой стратегии. С 1979 г. депутатов европейского парламента стали избирать на основе прямых тайных выборов, что значительно усилило политический вес этого института, а также активизировало деятельность европеистов в его составе.

Исключительно большое значение для институционального развития Сообществ приобрела деятельность Суда. В те моменты, когда инициатива остальных органов Сообществ оказывалась парализована политическими дискуссиями, Суд не раз создавал прецеденты, значительно усиливавшие наднациональный уровень интеграции. Именно в решениях Суда впервые были закреплены принципы прямого действия европейского нрава (дело «Van Gend en Loos» 1963 г.) и верховенства европейского права над нацио­нальным (дело «Costa» 1964 г.). В 1970 г. суд провозгласил и в 1978 г. закрепил принцип приоритета учредительных договоров Сообществ над конституциями стран, ратифицировавших их (дела «Internationale Handelsgesellschaft» и «Simmenthal»). В 1971 г. в комментариях Суда было зафиксировано правило, согласно которому страны-участницы Сообществ не могут подписывать межгосударственные соглашения по вопросам, нахо­дящимся в исключительной компетенции Сообществ. Целым рядом судеб­ных решений в 1970-х гг. был оформлен принцип гибкого распределения компетенции в вопросах, не относящихся к исключительному ведению Сообществ. Это принцип, окончательно зафиксированный уже в Маастрихт­ском договоре 1992 г. под названием принципа субсидиарности, предпола­гал приоритетное право на принятие решений нижестоящими органами при условии эффективности их действий. Благодаря принципу субсидиарности в европейской правоприменительной практике резко возросла роль граждан и гражданских сообществ.

При создании подобных прецедентов действия Суда выходили за рамки прямого исполнения учредительных договоров и основывались на их расширительном токовании. Тем самым было положено начало выходу европейского права за узкие рамки межгосударственных договоров и пре­вращения его в целостное, гармоничное правовое пространство, обладаю­щее собственными доктринальными принципами и источниками развития. Перелом в развитии европейского правопонимания отразил вердикт, выне­сенный Судом по делу «Cassis de Dijon» в 1979 г. Поводом для этого дела стала попытка одной из фирм опротестовать запрет импорта в ФРГ ликера, содержание алкоголя в котором не соответствовало минимальному уровню, установленному местным законодательством для данной категории продук­ции. Решение Суда в пользу истца основывалось на утверждении приорите­та общих целей и принципов Сообщества по сравнению с решениями государств-членов по вопросам, находящимся в их компетенции, но имею­щим частный характер (в рассматривавшемся случае - приоритета принци­па свободного движения товаров по сравнению с правом страны-импортера устанавливать правила продаж). В дальнейшем данный прецедент активно использовался органами Сообществ для расширения наднационального уров­ня интеграции в самых различных сферах.

Сложнее обстояло дело с углублением интеграционного процесса в экономической сфере. Претенциозный «план Вернера» по созданию Эконо­мического и валютного союза оказался нереализуем в условиях начавшегося структурного кризиса, краха Бреттон-Вудской международной валютно- финансовой системы и нарастающей волны инфляции. Понадобилось не­сколько лет активных дискуссий, чтобы прийти к оформлению европейской региональной валютно-финансовой системы. В 1979 г. большинство стран Сообществ (кроме Великобритании и Греции) подписали соглашение о вводе «европейской валютной системы» (ЕВС), или «валютной змеи». Осно­ву этой системы составило установление курсовых соотношений между национальными валютами с пределом колебаний в 2,25 %. Поддержка со­гласованных курсов обеспечивалась валютными интервенциями централь­ных банков стран ЕЭС, а также предоставлением краткосрочных и средне­срочных кредитов Европейским фондом валютного сотрудничества. Специ­ализированной расчетной единицей становилась европейская валютная еди­ница (ЭКЮ, European Currency Unit). Для ее эмиссии все ст раны-участницы ЕВС передавали 20 % своих официальных золотых и долларовых резервов в Европейский фонд валютного сотрудничества на основе возобновляемых трехмесячных сделок (так называемая практика «своп» - продажа своих резервов при условии их обратной покупки по той же цене спустя три месяца). Таким образом, Европейский фонд валютного сотрудничества по­лучал фиксированный объем резервов, позволяющий регулировать эмиссию ЭКЮ. Еибкость такого механизма должна была обеспечиваться ежеквар­тальной переоценкой золотых резервов в соответствии с рыночной ценой на золото.

Создание «валютной змеи» позволило европейским странам стабили­зировать финансовую систему и более активно проводить антиинфляцион­ную политику. Однако сам механизм ЕВС оказался не очень эффективным. В условиях либерализации мирового валютного рынка сохранение регио­нального золотого стандарта выглядело анахронизмом и ограничивало воз­можности по использованию валютного курса в качестве инструмента эко­номической политики. К тому же потенциал финансовых систем стран ЕЭС был слишком разным. В 1980-1981 гг. механизм курсовых соотношений между европейскими валютами неоднократно пересматривался из-за де­вальвации «слабых» валют (итальянской лиры, французского франка, датс­кой кроны) и ревальвации «сильных» (немецкой марки, голландского гуль­дена). Для Италии - страны с особенно нестабильной валютной системой пришлось изначально вводить особый коридор колебания курса в 6 %. Великобритания и Греция вообще отказались участвовать в ЕВС. Выходом из ситуации большинство экспертов считали ввод единой европейской валюты. Однако эта мера пока оставалась невозможной ни в экономическом, ни в политическом отношении.

Помимо активного сотрудничества в валютно-финансовой сфере ос­новными направлениями экономической интеграции оставались общая тор­говая, антимонопольная, научно-промышленная, сельскохозяйственная, транс­портная политика. Особенностью торговой политики с 1970-х гг. стал переход от либерализации внутрирегионального товарообмена к проведе­нию единой экспортно-импортной политики в отношении третьих стран. ЕЭС начал превращаться в единый торговый блок, консолидировано высту­пающий на мировом рынке. С конца 1970-х гг. активизировалась и научно- промышленная политика. Основой ее стала разработка комплексных страте­гических программ («Эврика», «ЭСПРИТ». «РЕЙС», «БРАИТ» и др.).

Новые шаги были предприняты и в направлении дальнейшей организа­ционно-правовой перестройки системы Сообществ. «Слияние» основных институтов Сообществ, произошедшее в 1967 г., и оформление нового статуса Европейского Совета не смогли компенсировать высокий уровень децентра­лизации всей интеграционной системы. К тому же расширение состава Сообщества делало политический диалог в его рамках все более насыщенным и сложным. Необходимость постоянного поиска компромисса и следование принципу «единогласия» становилось препятствием для оперативной и дина­мичной работы всех органов Сообществ. Все это способствовало возрожде­нию идей федерализма.

В 1980 г. группа европарламентариев под руководством А. Спинелли поставила вопрос о возвращении к проекту Европейского Союза. Спинелли подчеркивал, что задачи интеграции уже выходят за рамки обеспечения экономического сотрудничества и военной безопасности европейских сгран. Решающее значение приобретает борьба против инфляции и безработицы, реструктуризация промышленности и развитие новейших наукоемких отрас­лей производства, подготовка современных кадров и создание современной модели образования, обеспечение экологической безопасности. Все эти зада­чи требуют не только солидарных усилий европейских правительств, но и формирования единого политического, социального и правового простран­ства в пределах Европы, т.е. конституционного оформления европейской федерации.

В правительственных кругах радикальные идеи федералистов были зстречены прохладно. В качестве альтернативы министр иностранных дел ФРГ Г.Д. Геншер вместе со своим итальянским коллегой Коломбо выступил с комплексом предложений, направленных на постепенное «оживление» интеграционного процесса и поэтапный переход к Европейскому Союзу. «План Геншера-Коломбо» был представлен в 1981 г. В рамках его предлага­лось расширить полномочия Европейского Парламента, окончательно отка­заться от принципа вето при голосовании в Совете, создать специальный секретариат в области внешнеполитического сотрудничества, вовлечь ос­новные органы Сообществ в систему ЕПС, более последовательно коорди­нировать экономическую политику стран ЕЭС, предпринять дальнейшие шаги по развитию Европейской Валютной Системы и расширить состав Сообществ за счет стран Пиренейского полуострова. Реализации этих задач должна была бы способствовать кодификация всех учредительных догово­ров Сообществ в единый Европейский Акт. От немедленной институциона- лизации Европейского Союза авторы проекта предлагали отказаться, по­скольку сам Союз считали не новой организацией, а «многогранным про­цессом унификации европейской деятельности». «Мы сознательно ограни­чили наш проект предложениями, которые способны привести к консенсусу государств-членов в настоящих условиях, - заявлял Г.Д. Геншер. - Мы попытались предложить то, что, по нашему мнению, является выполнимым. Мы знаем из прошлых потерпевших неудачу инициатив, что единство может быть достигнуто лишь как результат постепенного подхода, шаг за шагом, и .что любая преждевременная попытка сделать прыжок вперед скорее отбро­сит нас назад к точке, находящейся позади той стартовой черты, у которой мы сейчас стоим».

«План Геншера-Коломбо» был неоднозначно воспринят европейской политической элитой. Но дискуссии вокруг него показали, что коммунитар- ный метод интеграции по-прежнему остается необходимым компромиссом между федералистскими проектами и государственно-национальным сепа­ратизмом. В 1983 г. на саммите Европейского Совета в Штутгарте была принята «Торжественная декларация о Европейском Союзе», а спустя год Европарламент утвердил проект «Договора о Европейском Союзе». В этих документах подчеркивалось, что создание Европейского Союза является переходом на новую стадию интеграции в рамках уже существующей систе­мы Сообществ, а не формированием новой организационной структуры. Предполагалось, что обновленная модель интеграции не будет базироваться на принципах федерализма, но позволит строить отношения между Союзом и странами-участницами на принципе субсидиарное™. Компетенция Союза должна охватывать те сферы, в которых совместные (наднациональные) решения более эффективны, чем действия каждого отдельного государства. Действия Союза вне этой компетенции должны санкционироваться совмест­ными решениями Евро парламента и Совета. В то же время ряд ключевых сфер (оборона, внутренняя безопасность, внешняя политика, валютное и денежное регулирование) по-прежнему рассматривались в качестве исклю­чительной компетенции государств.

Проект «Договора о Европейском Союзе» был предложен для ратифи­кации конституционным органам власти государств Сообщества. Он не получил широкой поддержки и не был реализован. Однако представление о Европейском Союзе как особой модели интеграционного сотрудничества, а не новой межгосударственной организации сохранялось и в дальнейшем.

С учетом неоднозначной реакции европейских правительств и парла­ментов на проект «Договора о Европейском Союзе» новое руководство Еврокомиссии, возглавляемое бывшим премьер-министром Франции Жа­ком Делором, вернулось к идее кодификации учредительных договоров Сообществ. 28 февраля 1986 г. на Гаагском саммите Европейского Совета был утвержден «Единый Европейский Акт» (EF.A), ратифицированный в течение года всеми странами-участницами. В состав ЕЕА вошли учреди­тельные договоры всех трех Сообществ, в текст которых были внесены немаловажные поправки. Для рассмотрения и утверждения проектов нор­мативных актов Сообщества вводилась процедура сотрудничества - пред­варительное рассмотрение законопроекта Европарламентом в два чтения е правом отлагательного вето. Был юридически закреплен статус Европейс­кого Совета как регулярного саммита глав государств и правительств стран Сообществ. Основным принципом принятия решений в Совете стало голосование по принципу квалифицированного большинства без права «вето». Совет получил право делегировать рассмотрение и решение многих вопросов Еврокомиссии и Комитету постоянных представителей. Это закрепило роль Совета как ведущего политического института, прини­мающего стратегические решения, но одновременно усилило и позиции Еврокомиссии, которая постепенно начала превращаться в настоящее ев­ропейское «правительство». Деятельность Суда Сообществ не подверглась реформированию, но была еще больше сосредоточена на важнейших вопросах, требующих расширительного толкования принципов европейс­кого права и создания прецедентов. Для выполнения арбитражных функ­ций в нарастающем потоке дел, связанных с функционированием единого внутреннего рынка, был учрежден Суд первой инстанции.

Компетенция Сообществ в соответствии с обновленными учредитель­ными договорами существенно не изменилась. Лишь в текст договора о ЕЭС была включена глава под названием «Сотрудничество в экономической и валютной сфере (Экономический и валютный Союз)». Конкретных мер для

создания такого союза пока предусмотрено не было, но устанавливалась фиксированная дата перехода к единому внутреннему рынку стран Сооб­ществ - «пространству без внутренних границ, обеспечивающему свободное движение товаров, лиц, услуг и капиталов» (к 31 декабря 1992 г.). Важным новшеством стало закрепление в договоре о ЕЭС нескольких «обших поли­тик»: региональной, научно-технической, природоохранной. В этих сферах не предполагалось собственное нормотворчество Сообществ, но ставилась зада­ча по тесной координации действий государственных институтов стран- участниц. Так, например, основой региональной политики было объявлено достижение сбалансированного характера социально-экономического разви­тия всех регионов Единой Европы, социальная адаптация депрессивных районов, обеспечение социальной мобильности населения, развитие трансре­гиональной транспортной и информационной инфраструктуры.

Отдельный раздел ЕЕА был посвящен Европейскому Политическому Сотрудничеству (ЕПС). Тем самым существование этой «второй опоры» европейской интеграции впервые получило юридическое закрепление на уровне учредительного договора. Целью ЕПС провозглашалось совмест­ное формирование странами-участницами европейской внешней полити­ки, отказ от любых действий или решений, «наносящих ущерб их эффек­тивным действиям в качестве единой силы в международных отношениях или в рамках международных организаций», а также «формирование евро­пейской идентичности в области внешней политики». Основными меха­низмами ЕПС стали регулярные (не реже четырех раз в год) встречи министров иностранных дел, Политический комитет Сообществ (совеща­тельный орган, состоящий из политических директоров) и подконтрольная ему Европейская группа связи. Примечательно, что, несмотря на свою институционализацию, ЕПС не было включено в общую систему Сооб­ществ и оставалось сферой межправительственной координации, а не наднациональной интеграции.

В 1986 г. была утверждена единая официальная символика Европейс­ких Сообществ: флаг с синим полотнищем в форме прямоугольника, в центре которого по кругу размещались 12 золотых звезд (все звезды пятиконечные, их верхние лучи ориентированы строго вертикально). Гим­ном стала «Одна радости» Людвига Ван Бетховена (фрагмент Девятой симфонии).

С принятием Единого Европейского Акта политико-правовая структура Сообществ приобрела достаточно целостную форму. Взаимодействие основ­ных институтов Сообществ, распределение их компетенции и взаимодействие с национальными органами власти стали более сбалансированными и четки­ми. Однако в целом система Сообществ по-прежнему оставалась результатом , эволюционного развития по принципу «фактической солидарности» и несла отпечаток многочисленных компромиссов, «промежуточных решений» и ус­ловных договоренностей. Коммунитарный метод, положенный в основу евро­пейской интеграции Жаном Моне, оказался чрезвычайно эффективным на первых этапах этого процесса. Однако в свете новых задач интеграции, вовлечения в этот процесс все большего количества стран с совершенно разными социальными традициями, правовой культурой и спецификой эконо­мического развития выросло значение императивных решений Сообществ.


Постепенно происходило и ролевое преобразование основных инсти­тутов. Начиная с выборов в 1979 г., Европарламент приобрел черты настоя­щего органа народного представительства. Несмотря на отсутствие у него права законодательной инициативы, политическая роль Европарламента значительно возросла. Еврокомиссия также утратила статус вспомогатель­ного органа и распространила свое влияние практически на все вопросы, находящиеся в компетенции Сообществ. Начиная с 1980-х гг., именно на уровне Комиссии начали разрабатываться все проекты реформ системы Сообществ. Ее председатель Жак Делор стал одним из наиболее авторитет­ных европейских политиков, способных существенно влиять на ход межго­сударственного диалога. Европейский Совет, превратившийся в постоянный орган глав государств и правительств, вообще приобрел беспрецедентные полномочия, заметно выходящие за рамки его официальной компетенции.

Таким образом, усиление каждого из основных органов Сообществ происходило не за счет перераспределения полномочий, а благодаря измене­нию их реального политического статуса. В такой ситуации переход к Европейскому Союзу, как новому уровню наднациональной интеграции, начал восприниматься в качестве вполне закономерного и естественного этапа эволюции Европейских Сообществ, а не радикального федералистско­го переворота. Не менее важным фактором ускорения интеграционного процесса стали события на мировой арене. На рубеже 1980-1990-х гг. произошел крах мировой системы социализма и распад СССР. «Железный занавес» в Европе рухнул. Началась радикальная перестройка всей системы международных отношений. Теперь от динамики интеграционного процесса во многом зависело, какое место сможет занять Единая Европа в мире к началу III тысячелетия.




Пользуйтесь Поиском по сайту. Найдётся Всё по истории.
Добавить комментарий
Прокомментировать
  • bowtiesmilelaughingblushsmileyrelaxedsmirk
    heart_eyeskissing_heartkissing_closed_eyesflushedrelievedsatisfiedgrin
    winkstuck_out_tongue_winking_eyestuck_out_tongue_closed_eyesgrinningkissingstuck_out_tonguesleeping
    worriedfrowninganguishedopen_mouthgrimacingconfusedhushed
    expressionlessunamusedsweat_smilesweatdisappointed_relievedwearypensive
    disappointedconfoundedfearfulcold_sweatperseverecrysob
    joyastonishedscreamtired_faceangryragetriumph
    sleepyyummasksunglassesdizzy_faceimpsmiling_imp
    neutral_faceno_mouthinnocent
2+три=?