Pax Americana: мир по-американски.

Победа США в «холодной войне» в равной степени оказалась как результатом долговременной стратегии, направленной на «разрыхление» советского военно-полити­ческого блока и изматывание противника в гонке вооружений, так и следствием глубочайших внутренних противоречий социалистической системы. Столь стремительное исчезновение «потенциального против­ника» с политической карты мира оказалось неожиданным для амери­канского руководства. Тем не менее уже в сентябре 1990 г. президент Буш заявил в Конгрессе о необходимости формирования новой глобаль­ной стратегии. Помимо прекращения «холодной войны» было необхо­димо осмыслить и перспективы ускорившегося европейского интегра­ционного процесса, выработать новые принципы взаимоотношений с союзниками по Североатлантическому альянсу.

Еще в преддверии прихода Дж. Буша на пост президента США внутри НАТО начал назревать серьезный кризис. Поводом послужил проект размещения в Европе модернизированных установок ракет «Лэнс». Советское руководство призвало страны НАТО отказаться от этого шага, пообещав в одностороннем порядке сократить 550 ракет ближнего радиуса действия и в дальнейшем заключить отдельный дого­вор, позволяющий вообще уничтожить ракеты такого класса. Прави­тельства ФРГ, Бельгии, Нидерландов, Италии поддержали советское предложение. Однако администрация США при поддержке остальных стран НАТО заняла жесткую позицию. На Брюссельской сессии НАТО в мае 1989 г. американское руководство попыталось перевести дискус­сию со своими союзниками в иное русло. Буш призвал своих союзников сконцентрировать внимание на венских переговорах по сокращению обычных вооружений, в том числе поставив задачу добиться сокраще­ния военных контингентов США и СССР, размещенных в Европе, до 275 тыс. чел. с каждой стороны. А в мае 1990 г. вопрос о модернизации ракет «Лэнс» вообще был отложен на неопределенный срок в качестве «уступки» СССР на переговорах об объединении Германии. Кризис внутри НАТО был преодолен, но необходимость пересмотра полити­ческой стратегии, военной концепции и принципов взаимоотношениях членов Североатлантического альянса была очевидной. Этому вопросу была посвящена Лондонская сессия Политического Совета НАТО на высшем уровне в июле 1990 г.

В преддверии Лондонской сессии НАТО стало известно, что стра­ны ОВД пришли к решению об отказе от военных функций своей организации и сохранении ее в качестве консультативной. С учетом явной прозападной ориентации новых демократических режимов Цент­ральной и Восточной Европы Политический Совет НАТО принял реше­ние сосредоточить усилия на политических, а не военных мерах по укреплению европейской безопасности. В декларации, принятой по итогам сессии, было заявлено об отказе НАТО от «образа врага» и концепции «обороны на передовых рубежах», снижении роли ядерного сдерживания, готовности к серьезному сокращению обычных вооруже­ний. Страны НАТО консолидированно приняли участие в Парижской конференции в ноябре 1990 г., а в июне 1991 г. на Копенгагенской сессии министров иностранных дел стран НАТО было принято заявле­ние «Партнерство со странами Центральной и Восточной Европы». «Наша безопасность может быть лучше всего обеспечена посредством дальнейшего развития системы взаимосвязанных учреждений и отно­шений, в которых НАТО, процесс европейской интеграции и СБСЕ являются ключевыми элементами», - утверждалось в этом заявлении. Молодые демократические страны недвусмысленно приглашались к такому сотрудничеству.

В ходе Римской сессии Политического Совета в ноябре 1991 г. по предложению США была принята новая стратегическая концепция НАТО. В ней подтверждалась основная цель альянса, изложенная в Вашингтонском договоре 1949 г.: защита свободы и безопасности всех членов НАТО политическими и военными средствами согласно прин­ципам Устава ООН. Подчеркивалось, что «НАТО олицетворяет трансат­лантическую связь, посредством которой безопасность Северной Аме­рики на постоянной основе сопряжена с безопасностью Европы». Для активного привлечения бывших членов ОВД к сотрудничеству в вопро­сах построения новой системы безопасности Европы планировалось создать Совет Североатлантического Сотрудничества (ССАС) и прово­дить ежегодные встречи на уровне министров иностранных дел. Целе­сообразность дальнейшего пребывания американских войск в Европе, тем не менее, сомнению не подвергалась, равно как и необходимость сохранения ядерных сил на территории Европы.

Новая стратегическая концепция НАТО устанавливала сугубо обо­ронительные задачи альянса в военном отношении. Вместо концепции «обороны на передовых рубежах» с использованием ядерного оружия акцент переносился на сбалансированное развитие всей инфраструкту­ры НАТО и ее модернизацию. Основными политическим задачами альянса были объявлены борьба против терроризма, распространения оружия массового уничтожения, наркоторговли и нестабильности на пространстве бывшего советского блока. Эти проблемы предстояло решать в тесной взаимосвязи с СБСЕ, ЕС, ЗЕС и Советом Европы. Усилению военно-политической организации ЗЕС, которая могла бы стать основой системы безопасности в рамках формирующегося Евро­пейского Союза, придавалось особое значение. Этот подход был зак­реплен и в Маастрихтском договоре. Но об ослаблении роли НАТО в Европе речь не шла. На сессии Политического Совета НАТО в Осло в июне 1992 г. было однозначно заявлено о том, что «для процесса мирных перемен в Европе необходим сильный и динамичный Североат­лантический союз».

В ноябре 1991 г. было принято решение о реформировании струк­туры НАТО. В рамках новой структуры командования альянса с трех до двух сокращалось число главных командований вооруженных сил (были оставлены европейское и атлантическое, а «командование в районе Ла- Манша» вошло в состав первого). В составе европейского командова­ния были образованы три подчиненных командования, отвечающих за возможное ведение боевых действий в южных, центральных и северо­западных районах Европы. 20 декабря 1991 г. был создан Совет Северо­атлантического Сотрудничества (ССАС). В эту организацию вошли министры иностранных дел стран НАТО, ряда бывших членов ОВД (Болгарии, Румынии, Венгрии, Польши), а также прибалтийских госу­дарств. В марте 1992 г. в ССАС вступили некоторые бывшие республи­ки СССР, а также Чехия и Словакия.

Реформа НАТО создала условия для дальнейшего усиления поли­тической роли этой организации и ее расширения «на восток». Но для администрации Буша это не являлось первоочередной задачей. Сохра­нение России в качестве мощной ядерной державы не позволяло игно­рировать ее интересы на постсоветском пространстве. К тому же для США было важно заручиться согласием России строго придерживаться прежних советско-американских договоренностей, а также укрепить проамериканские настроения среди новой российской политической элиты. В ходе визита Б.Ельцина в США 31 января - 1 февраля 1992 г. была подписана «Декларация президентов России и США», в которой констатировалось, что стороны не рассматривают друг друга в качестве противников и что их отношения «характеризуются дружбой и партнер­ством, основанными на взаимном доверии, уважении и общей привер­женности демократии и экономической свободе».

В ходе еще одного визита Ельцина в США в июне 1992 г. были согласованы принципы сотрудничества двух стран, направленного на поддержку реформ в России. Они были закреплены в «Хартии российс­ко-американского партнерства и дружбы» и касались сферы безопасно­сти, военно-политических вопросов, торгово-экономических связей, ре­гиональных проблем, гуманитарной и транснациональной проблемати­ки. Еще до подписания этого договора президент Буш объявил о программе экономической помощи России и другим государствам СНГ, которая включала взносы США (порядка 3 млрд долл.) в международ­ные фонды реформирования российской экономики, выделение России дополнительных кредитных гарантий под закупку зерна, увеличение взноса США в МВФ на 12 млрд долл., что должно было расширить возможности России для получения кредитов в этом фонде. В последу­ющие годы сотрудничество между США и Россией в экономической и гуманитарной сфере развивалось весьма интенсивно.

Осенью 1992 г. Россией и США был ратифицирован договор СНВ-1 и начаты консультации по подготовке новых шагов по разоруже­нию. CILIA взяли на себя обязательства по финансовой и технической помощи России в безопасном уничтожении ядерных боеприпасов. Со своей стороны Россия поддержала инициативу Буша по обеспечению международного порядка нераспространения оружия массового унич­тожения и ракетной технологии. Были даже предприняты попытки совместно разработать концепцию глобальной системы защиты (ГСЗ), однако в этом вопросе вновь камнем преткновения стал отказ амери­канцев от полномасштабного соблюдения принципов договора по ПРО.

Несмотря на поражение на выборах в конце 1992 г. Буш предпри­нял в последние месяцы своего пребывания у власти новые важные шаги в области разоружения. В январе 1993 г. в Париже завершилась работа Конференции по разоружению и была подписана «Конвенция о запрещении разработки, производства, накопления и применения хими­ческого оружия и его уничтожения». Одновременно лидерами США и России был подписан «Договор о дальнейшем сокращении и ограниче­нии стратегических наступательных вооружений» (СНВ-2). В соответ­ствии с ним предполагалось до 1 января 2003 г. сократить суммарное количество их ядерных боезарядов до 3000-3500 единиц для каждой из сторон или до еще более низкого уровня (что означало сокращение ядерных арсеналов примерно на две трети). В дальнейшем Договор СНВ-2 был ратифицирован только Российской Федерацией (6 мая 2000 г.). а потому не вступил в силу.

Активные действия руководства США по налаживанию стабиль­ных отношений с Россией и продолжению политики разоружения от­нюдь не свидетельствовали о стремлении сохранить принцип биполяр- ности в международных отношениях. Напротив, американская внешне­политическая стратегия быстро переориентировалась на формирование модели «однополярного мира». И в этом плане ключевое значение приобрела региональная политика, осуществляемая вне прямой зависи­мости от отношений с Россией или союзниками по НАТО. Подобная тенденция стала формироваться еще в период президентства Рейгана, когда США перешли к проведению жестких и даже демонстративных акций в странах «третьего мира». В 1986 г. несмотря на заметное потепление международной обстановки, администрация США санкцио­нировала проведение беспрецедентной военной, а точнее карательной операции. 15 апреля американские ВВС подвергли бомбардировке во­енные базы близ столицы Ливии, а также штаб-квартиру ливийского лидера М.Каддафи. Ливию с этого времени начали.рассматривать в Вашингтоне в качестве «государства-изгоя», олицетворяющего «новые угрозы» мировой демократии. Характерно, что бомбардировка Триполи стала первой акцией, организованной с расчетом эффектного показа в телевизионном эфире.

В 1987 г. США впервые открыто вмешались в конфликт в зоне Персидского залива. Американский ВМФ начал сопровождать кувейтские танкеры, перевозившие иракскую нефть и подвергавшиеся атакам иранс­кой авиации и кораблей. Активизировалась и политика США в Централь­ной Америке. После нескольких неудачных попыток свергнуть панамского диктатора генерала Норьегу США предприняли в 1989 г. прямое вторже­ние в Панаму. Норьега был обвинен в покровительстве наркоторговцам. Во время встречи на Мальте, затем во время встречи на высшем уровне в Вашингтоне в 1990 г. Буш добился от Горбачева прекращения поставок советского оружия в Никарагуа. В 1990 г. сандинисты были вынуждены смириться с проведением свободных выборов, что предопределило паде­ние их режима. Сразу же после распада СССР Буш добился от российского президента Ельцина прекращения и военных поставок на Кубу. «Остров свободы» превратился в настоящую осажденную крепость. Кубинское руководство было вынуждено ускорить вывод своего контингента из Анголы (окончательно кубинцы ушли из Анголы в 1991 г.). В 1991 г. рухнул и коммунистический режим в Эфиопии.

В 1990 г. в зоне Персидского залива возник острейший военно- политический кризис, сыгравший большую роль в закреплении новой внешнеполитической стратегии США. 18 июля 1990 г. иракский лидер Саддам Хусейн обвинил Кувейт в присвоении иракской нефти из пригра­ничного месторождения и нежелании списать в связи с этим иракский долг и заплатить Багдаду 2,5 млрд долл. в качестве «компенсации». 2 августа 1990 г. Саддам Хусейн заявил о победе в Кувейте «революции» и вводе в эту страну иракских войск по просьбе «свободного временного правительства». В действительности Кувейт был фактически аннексиро­ван. Захватив кувейтскую нефть, Саддам Хусейн пытался избежать краха иракской экономики, истощенной восьмилетней войной с Ираном, а также реализовать свои амбиции лидера арабского мира. Но Ирак оказал­ся в международной изоляции. Уже 2 августа Совет Безопасности ООН принял резолюцию № 660 о немедленном и безоговорочном выводе иракских войск с территории Кувейта. Эта резолюция признавала право­мерным применение вооруженных сил против иракской агрессии на основании ст. 51 Устава ООН о праве на индивидуальную и коллектив­ную самооборону. Однако обращает на себя внимание тот факт, что после принятия' резолюции Совет Безопасности так и не предпринял необходимых шагов по организации военной операции под эгидой ООН, предусмотренных ст. 42, 43 и 44 Устава ООН. Дальнейшее развитие событий было инициировано именно администрацией США.

2 августа США. Великобритания и Франция арестовали активы Ирака в своих банках. На поставки оружия в Ирак было введено международное эмбарго. 6 августа иракское правительство заявило о присоединении Кувейта к своей стране, а на следующий день Саддам Хусейн сделал заявление, в котором поклялся «вырвать глаза тем, кто нападает на арабскую нацию». Он явно надеялся придать конфликту характер столкновения арабского мира с Западом. Но эта попытка не увенчалась успехом. В тот же день 7 августа президент Буш, получив согласие от короля Саудовской Аравии Фахда, отдал приказ о разверты­вании в этой стране военного контингента под командованием генерала Нормана Шварцкопфа. Вместе с Шварцкопфом совместное командова­ние возглавил принц Халид бин Султан эль-Саид. Так началась опера­ция «Щит пустыни», официально призванная защитить территорию Саудовской Аравии от иракской агрессии.

9 августа Ирак официально закрыл свои границы, а 10 августа 12 из 21 члена Лиги арабских государств приняли резолюцию, осуждаю­щую вторжение Ирака и аннексию Кувейта. В этой же резолюции выражалось согласие ЛАГ послать арабские войска в Саудовскую Ара­вию вместе с войсками многонациональной коалиции. Ливия и Органи­зация освобождения Палестины голосовали против этой резолюции, Йемен и Алжир воздержались, Иордания, Судан и Мавритания сформу­лировали свои «особые» условия и оговорки. Это стало дипломатичес­ким поражением Саддама Хусейна. 19  августа он выступил с «мирными инициативами», заявив о задержании иностранных граждан в Ираке до отмены санкций ООН. В дальнейшем иностранцы были объявлены «заложниками» и распределены по всем важным объектам, чтобы не допустить бомбовых или ракетных ударов. Однако эта мера лишь способствовала расширению антииракской коалиции. К действиям США в районе Персидского залива присоединились 28 государств. Израиль формально не вошел в коалицию, чтобы не провоцировать недоволь­ство арабских стран. СССР примкнул к коалиции, однако в дальнейшем попытался играть роль посредника. Между тем создание антииракской коалиции под руководством США прямо противоречило Уставу ООН, требующему для проведения подобных операций заключения особого соглашения с членами ООН о передаче в распоряжение Совета Безо­пасности необходимых вооруженных сил.

К ноябрю 1990 г. вдоль границы с Ираком и Кувейтом был сосре­доточен 230-тясячный контингент коалиции. Численность иракских войск в Кувейте составила 700 тыс. чел. 29 ноября Совет Безопасности ООН предъявил Хусейну ультиматум: если до 15 января иракские войска не будут выведены из Кувейта, то международный экспедиционный корпус в Саудовской Аравии получит разрешение применить против Ирака силу. Саддам Хусейн в ответ пригрозил нанести удары по Израилю и Саудовской Аравии баллистическими ракетами СКАД советского про­изводства. По истечении срока ультиматума 17 января 1991 г. страны коалиции начали операцию «Буря в пустыне».

Бомбардировки и ракетные удары сразу же подавили иракскую авиацию и уничтожили большую часть военных объектов Ирака. Ответ­ные запуски СКАДов не принесли иракцам успеха. К 21 января авиация многонациональных сил совершила уже более 7 тысяч вылетов, поте­ряв всего семь самолетов. Вечером 24 января войска коалиции перешли границу. План операции предусматривал одновременно наступление с трех направлений: с запада в направлении реки Евфрат, на централь­ном 400-километровом участке фронта и непосредственно в Кувейте. Иракская армия не смогла оказать сколько-нибудь серьезного сопротив­ления. Уже 28 февраля ее части, расположенные на юге страны, пере­стали существовать как организованная военная сила. Но войска коали­ции не стали продолжать преследование противника. 2 марта 1991 г. Совет безопасности ООН принял резолюция № 686, предписывающую Ираку отказаться от аннексии Кувейта, компенсировать все убытки, принесенные оккупацией. Ирак принял эти условия, и 11 апреля Орга­низация Объединенных Наций объявила о прекращении военных дей­ствий. Вместо войск коалиции в юго-восточные районы Ирака были введены полторы тысячи «голубых касок» ООН. Всего за время этой войны погибли 343 солдата коалиции и более 100 тыс. иракцев.

Эйфория после «войны в Заливе» заставила американское руко­водство ускорить разработку новой глобальной внешнеполитической стратегии. В январе 1992 г. Буш сформулировал ее принципы, заявив, что после окончания «холодной войны» мир оказался в условиях еще большей дестабилизации. Основными «угрозами» были названы эколо­гические и миграционные проблемы, распространение наркотиков и оружия. Причем особый акцент делался на роли «государств-изгоев», якобы являвшихся «очагами» всех возможных «угроз». К числу таких государств были отнесены Ирак, Иран, Ливия, Северная Корея, Куба. Буш считал, что борьба с «государствами-изгоями» требует использова­ния всех доступных методов, включая военные. На 47-й сессии Гене­ральной Ассамблеи 21 сентября 1992 г. он заявил о стремлении активи­зировать американское участие в миротворческих операциях ООН, хотя, как показали события «войны в Заливе», США стремились дей­ствовать прежде всего самостоятельно. Как вполне искренно писал впоследствии Буш в своих мемуарах: «Мы просто обязаны вести за собой... Мы должны обеспечить предсказуемость и стабильность в международных отношениях. Ведь мы - единственная держава, имею­щая необходимые ресурсы и репутацию... Если Соединенные Штаты не поведут за собой, в мире не будет руководства».

Приход к власти администрации Б.Клинтона привнес новые ак­центы во внешнеполитическую стратегию США. В течение первых двух лет основные усилия американского руководства были направлены на активизацию внутренней политики, использование так называемого «мирного дивиденда», полученного в результате сокращения военных расходов после окончания «холодной войны». Непоследовательные и неподготовленные попытки сохранить внешнеполитическую активность приводили лишь к скандальным провалам. Так, в 1993 г. высадка американских «миротворческих» сил в столице Сомали Могадишо при­вела к гибели 18 десантников и быстротечному сворачиванию всей операции. В 1994 г. во многом под влиянием американской позиции Совет Безопасности ООН отказался от своевременного вмешательства в этнический конфликт в Руанде, где в результате геноцида погибли сотни тысяч человек. В тот же период американская дипломатия зани­мала достаточно невнятную позицию в отношении этнического конф­ликта в Боснии и Герцеговине. В 1993 г. американскому руководству не удалось предотвратить отказ России от ратификации договора СНВ-2, и тогда же в российско-американских отношениях произошел первый серьезный политический кризис. Поводом к нему стало заключение российско-индийского контракта о поставках в Индию ракетных двига­телей. Для преодоления кризиса США пришлось пойти на значитель­ные уступки, в том числе принятие в декабре 1993 г. «Билля дружбы» - акта, направленного на поддержку реформ в постсоветских государ­ствах и, в частности, снимающего многие ограничения на доступ России к американскому рынку высоких технологий.

Перелом во внешней политике администрации Клинтона произо­шел в 1995 г. Именно в этот период началась интенсивная разработка новой внешнеполитической стратегии, уже совершенно не связанной с традициями эпохи «холодной войны» и обращенной на перспективу. В Декларации «Стратегия вовлечения и демократического расширения», обнародованной в 1995 г., Клинтон напрямую связал принципы нацио­нальной безопасности с укреплением позиций демократии во всем мире и обеспечением «устойчивого развития». Президентский Совет по устой­чивому развитию был создан в США еще в 1993 г. после международно­го саммита в Рио-де-Жанейро, посвященного проблемам окружающей среды. К 1995-1996 гг. понятие «устойчивое развитие» превратилось в основной лейтмотив официального курса американского руководства, позволявший тесно связать задачи внутренней и внешней политики.

Сама идея глобальной стратегии устойчивого развития возникла в связи с осмыслением радикальных геополитических изменений в мире, окончания «холодной войны», перехода многих стран и народов к рыночному развитию, формирования новых противоречий в гуманитар­ной и техногенной сферах, в том числе превышения допустимых преде­лов нагрузки на биосферу. Особенностью американского подхода стало ассоциирование стратегии устойчивого развития с утверждением нео­либеральной модели глобализации, в том числе сохранением гаранти­рованного доступа к ресурсному и экологическому потенциалу Земли в условиях его растущего дефицита, использованием общенационального потенциала для укрепления конкурентных позиций США в мировой торговле, формированием системы «ответственности» отдельных стран перед мировым сообществом в вопросах сокращения совокупной ант­ропогенной нагрузки на планетарную биосферу и предотвращения гу­манитарных катастроф (что означало бы и формирование контроля «мирового сообщества» в лице США над потреблением ресурсного и экологического потенциала планеты).

Многие идеи американской стратегии устойчивого развития тесно перекликались с принципами так называемого «вашингтонского кон­сенсуса» - выработанными экспертами МВФ и группы Всемирного банка еще в 1980-х гг. приоритетами в решении проблемы внешнеполи­тической задолженности и дестабилизации социального развития лати­ноамериканских стран, а также стран «третьего мира». «Вашингтонс­кий консенсус» предполагал достижение макростабилизации обществен­ного развития на основе либерализации экономики, приватизации, жес­ткой налоговой и эмиссионной политики. Обновленная американская стратегия устойчивого развития соединила эти принципы с представле­нием о неразрывной взаимосвязи всех стран и народов планеты в их реализации. На основании такого похода делался вывод о необходимос­ти обеспечения глобального лидерства США как единственной держа­вы, способной нести глобальную ответственность. Одновременно заяв­лялось, что действительно устойчивое развитие достижимо только на основе естественных механизмов, т.е. формирования таких политичес­ких, социальных и экономических систем, которые не требуют постоян­ного властного, административного вмешательства. На этом основании американское руководство подвергало сомнению целесообразность мно­гочисленных международных «бюрократических структур», созданных под эгидой ООН. и видело свою задачу в создании «свободного миро­вого пространства», а также прямой поддержке тех политических сил, которые способны обеспечить торжество «свободы и демократии» в отдельных странах.

Итак, американская стратегия устойчивого развития, ассоцииро­вавшая неолиберальную глобализацию с прогрессом и процветанием человечества, закрепляла идею глобальной ответственности самих СШЛ как единственной страны, способной гарантировать всемирную интег­рацию. Как образно заявила госсекретарь Мадлен Олбрайт: «Америка - это страна, без которой невозможно обойтись». Фактически же речь шла о новом биполярном расколе мира, где «силам свободы и демокра­тии» противостояли «силы дезинтеграции и сепаратизма». Водоразде­лом становилась готовность принять неолиберальные принципы меж­дународной безопасности и процветания, войдя тем самым в «семью объединенных наций», и отказ от этого пути, означающий выбор изоля­ции. С учетом глобального единства путей устойчивого развития делал­ся вывод о том, что подобные «страны-изгои» являются не только аутсайдерами, но и реальной угрозой всему человечеству, препятстви­ем к окончательному оформлению нерегламентируемой и самоподдер­живающейся международной системы.

Новая внешнеполитическая концепция глобального лидерства была обобщена Клинтоном в мае 1997 г. в докладе о стратегии национальной безопасности в XXI в. Предлагался переход от усилий по решению конкретных проблем к целостному моделированию системы междуна­родных отношений, блокирующей само возникновение «угроз», в том числе распространения терроризма, нелегальной торговли наркотиками и оружием, деятельность международной организованной преступнос­ти, усугубление проблем беженцев и экологии, а также возникновение или сохранение региональных и государственных образований, несу­щих дестабилизацию мирового порядка и опасность использования ядерного, химического или бактериологического оружия. Для выполне­ния миссии глобальной ответственности предполагалось добиться, что­бы ни один «критически важный регион мира» не находился под «преобладающим влиянием национальной мощи какой-либо враждеб­ной США державы», а сами США имели неограниченные возможности по осуществлению контроля над политической стабильностью в этих регионах, движением торговых потоков, соблюдением международных договоренностей по ограничению вооружений и соблюдению прав че­ловека. Также отмечалась важность создания под эгидой США коали­ции «ключевых» стран мира, способных адаптировать свою политику в сфере безопасности с реализацией «общих интересов». «Мы можем и должны использовать лидерство США для объединения интеграцион­ных сил в мире, для перестройки существуюших структур безопаснос­ти, экономики и политики, для построения новых систем с целью создания международных условий, необходимых для продвижения на­ших интересов и ценностей», - утверждал президент Клинтон.

Во многом смысл обновленной внешнеполитической стратегии США был направлен на обеспечение беспрецедентно благоприятных конкурентных позиций на мировой арене, т.е. решение вполне прагма­тических задач собственного «устойчивого развития». В то же время американский глобализм представляет собой особую мировоззренчес­кую категорию. Он вполне сочетается с традиционным мессианским отношением к «американским ценностям» и представлением о цивили­заторской миссии Запада. Да и сама концепция современного междуна­родно-правового порядка еще со времен Рузвельта основывалась на идее «мировых полицейских», т.е. сверхдержавности как глобальной ответственности за судьбы Объединенных Наций, на принципах между­народного интервенционизма против «преступных государствах», не имеющих права на национальный суверенитет (в этой роли нацистскую Германию легко сменили нынешние «враги Америки» - Ирак, Иран, Северная Корея, Ливия, Куба). Что не менее важно, глобализм имеет огромное значение и для внутренней консолидации самого американс­кого общества. Торжество идеологии мультикультурализма и принци­пов «политкорректного поведения» (т.е. недопустимости малейших ог­раничений прав представителей «меньшинств» (расовых, этнических, языковых, тендерных и пр.)) в сочетании с мощными миграционными процессами породили тенденцию культурного сепаратизма. Американ­цы, представляющие различные диаспоры, все больше стремятся укре­пить собственные культурные корни, воссоздать языковые и религиоз­ные традиции. В этой ситуации сохранение общенациональной иден­тичности все больше зависит от выполнения некоей «общей миссии» и формирования образа «общего врага».

Следуя новой внешнеполитической стратегии, американская ад­министрация резко увеличила военные расходы. Была поставлена зада­ча обеспечения подавляющего военно-силового превосходства над ос­тальными странами. Некоторое сокращение численности вооруженных сил (до 1,5 млн. чел.) сопровождается повышением их качественных характеристик - уровня образования и подготовки, технической осна­щенности и боеготовности. В частности, продолжались активные раз­работки новейших систем противоракетной обороны, боевой техники, созданной на основе технологий «Стеле», вооружений с повышенной точностью наведения. Все эти меры должны были позволить американ­ским вооруженным силам успешно вести боевые действия в любой точке земного шара и преодолевать сопротивление любого противника. К тому же вместо разработанной в 1993 г. военной доктрины «Win - Hold - Win» (активных действий в тот или иной момент только в одном региональном конфликте при затягивании другого до высвобождения необходимых сил) была принята доктрина «Win - Win» (активные действия одновременно в двух и более конфликтах).

Большое значение американским руководством придавалось и даль­нейшему усилению блока НАТО. Именно войска Североатлантического альянса должны были стать основой многонациональных сил быстрого развертывания вместо не столь эффективных «голубых касок» ООН. Реформирование НАТО продолжалось в двух направлениях: пересмотр политической концепции альянса, необходимый для расширения его состава, и изменение военной стратегии. Создание Совета североатлан­тического сотрудничества (ССАС) в 1991 г. позволило сразу вовлечь в орбиту влияния НАТО молодые демократические режимы Восточной Европы. В 1992 г. к ССАС присоединились и большинство государств, возникших на территории бывшего Советского Союза. 10 апреля 1992 г. было проведено первое заседание Военного комитета с участием парт­неров по сотрудничеству. На Брюссельском саммите Политического совета НАТО в январе 1994 г. была принята программа «Партнерство ради мира» (ПРМ). К участию в ней приглашались страны ССАС и другие государства-члены СБСЕ. Для каждого из участников програм­мы ПРМ (всего 27 стран) разрабатывались Индивидуальные программы партнерства, позволявшие ускорить политическую и военно-техничес­кую адаптацию к требованиям Альянса. Россия.присоединилась к ПРМ в 1994 г., хотя неоднократно выражала обеспокоенность планами рас­ширения НАТО «на восток». Однако предотвратить вхождение стран Восточной Европы в состав Альянса Москва уже не могла.

В мае 1997 г. на основе ССАС был создан Совет евро-атлантичес­кого партнерства (СЕАП). В «Основном документе» СЕАП подтвержда­лась приверженность государств-членов укреплению и расширению мира и стабильности в евро-атлантическом регионе, закреплялись кон­сультативные и координационные функции организации. Но главной целью СЕАП стала подготовка к расширению НАТО. Для того чтобы снять напряженность в отношениях с Россией, США инициировали подписание в мае 1997 г. «Основополагающего акта о взаимных отно­шениях, сотрудничестве и безопасности между Российской Федерацией и НАТО». В соответствии с этим документом создавался Совместный постоянный комитет в составе России и стран НАТО, все члены которо­го обладали правом вето, НАТО официально брал на себя обязательства не размещать на территории новых членов ядерное оружие, а также соблюдать внешнеполитические интересы России. Впрочем, реальное значение этого документа оказалось невелико. В июле 1997 г. офици­ально было заявлено о последовательности приема новых 12 членов НАТО. В марте 1999 г. в состав Альянса официально были приняты Венгрия, Чехия и Польша - первые из бывших участников ОВД. Следу­ющее расширение НАТО произошло уже в мае 2004 г., когда в состав Альянса вошли Болгария, Эстония, Латвия, Литва, Румыния, Словения, Словакия.

На закрепление новой военной концепции НАТО большое влияние оказали югославские события. Уже в период восточноевропейских «бар­хатных революций» югославское федеративное государство оказалось в состоянии тяжелейшего этно-политического кризиса. Суверенизация рес­публик в 1990-1992 гг. не остановила нарастание межнациональной напряженности. Тлевший десятилетиями конфликт приобрел форму от­крытых военных столкновений. Первые выстрелы прозвучали в Слове­нии. 26 июня 1991 г., в день провозглашения независимости, словенские вооруженные силы взяли под свой контроль опорные и таможенные пункты на границах республики, в том числе и границах с Австрией и Италией. Спустя несколько часов федеральный парламент принял реше­ние о защите государственных границ. Выдвижение к внешним границам Словении частей югославской армии было встречено вооруженным со­противлением местных отрядов самообороны. Явный перевес в вооруже­нии югославских войск не имел большого значения, поскольку федераль­ное правительство решительно отказывалось признать начало военных действий. В ходе разрозненных стычек югославская сторона потеряла 44 убитых, словенская - 3. Правительство Словении официально объявило об агрессии Югославии против суверенного государства. Югославские части, передислоцированные к границе республики, оказались блокиро­ваны гражданским населением. В начале июля при посредничестве пред­ставителей ЕС начались переговоры. По их результатам подразделения югославской армии уже к концу месяца были выведены с территории Словении. Причина уступчивости официального Белграда заключалась, с одной стороны, в нежелании провоцировать крупномасштабный конф­ликт, а с другой - попыткой предотвратить образование словенско- хорватской коалиции. На Западе с этого времени началась шумная анти­югославская пропагандистская кампания.

Сепаратизм хорватского руководства во главе с Ф. Туджманом носил еще более агрессивный характер. В Хорватии открыто провоцировалась этническая рознь, нагнеталась антисербская истерия. Сербское население республики, компактно проживавшее в общинах Книна. Западной и Вос­точной Славонии, Северной Далмации, Бании и Лики, выступало за созда­ние национальной автономии. В конце июля 1990 г. был сформирован Сербский Сабор - представительный орган сербского народа в Хорватии, а также его исполнительные органы. Председателем Сабора стал Милан Бабич. По решению референдума, проведенного среди сербского населе­ния, 21 декабря 1990 г. была провозглашена автономная область Сербская Крайна. Спустя несколько дней в Загребе была принята новая хорватская конституция, где сербы признавались национальным меньшинством, но ни о какой автономии речи не шло. Хорватию захлестнула волна сербофобии, участились террористические акты в отношении сербского населения и служащих югославской армии, начались гонения на православную цер­ковь. С весны-лета 1991 г. начались постоянные вооруженные столкнове­ния между хорватской полицией и сербскими отрядами самообороны. Руководство Сербской Крайны взяло курс на выход из республики. 12 мая 1991 г. в Сербской Крайне был проведен референдум о присоединении к Сербии, а 16 мая соответствующее решение приняла краевая Скупщина. Поскольку югославское правительство не спешило поддержать эти дей­ствия, 19  декабря 1991 г. сербские области Хорватии объединились в независимую Республику Сербскую Крайну.

Во второй половине 1991 г. военные действия на границе Хорва­тии и Сербской Крайны приобрели крупномасштабный характер. В них постепенно втягивались и регулярные части югославской армии, дисло­цированные в сербских областях. Какой-либо ясной позиции в отноше­нии этого конфликта у командования федеральной армии не было, но разрозненные действия югославских частей воспринимались прави­тельством Хорватии и политическими кругами западных стран как агрессия со стороны Сербии. Переломным для общественного мнения на Западе стали события октября-ноября 1991 г., когда подразделения югославской армии почти месяц подвергали артиллерийскому обстрелу хорватский укрепленный район у города Дубровник. С этого момента любые действия хорватской армии находили полную моральную под­держку на Западе, тогда как Сербия постепенно оказывалась во внеш­неполитической изоляции.

В конце ноября 1991 г. хорватская армия предприняла наступле­ние в Западной Славонии. Военные операции сопровождались геноци­дом сербского населения. Югославская федеральная армия, оставшаяся без политического руководства и четкого командования, стремительно теряла боеспособность. Сербские лидеры Боснии и Герцеговины взяли курс на создание собственных вооруженных сил и не стремились к вмешательству в хорватские события. В ноябре 1991 г. Президиум СФРЮ обратился к ООН с просьбой о вводе в зону конфликта мирот­ворческого контингента. «Голубые каски» прибыли в Югославию вес­ной 1992 г., однако невзирая на присутствие миротворцев хорватские войска осуществили несколько наступательных операций в стратеги­чески важных районах Восточной Славонии. Одновременно проводи­лась модернизация хорватской армии. В 1992-1994 гг. благодаря эконо­мической помощи Запада Хорватия истратила более 1 млрд долл. на «черном рынке» вооружений. Официальное перемирие между Крайной и Загребом было заключено при российском посредничестве лишь в марте 1994 г. Но затем политические переговоры зашли в тупик. Стре­мясь к радикальному решению «сербского вопроса», Хорватия вновь развязала военные действия. В мае и августе 1995 г. в ходе операций «Блеск» и «Буря» хорватская армия разгромила вооруженные формиро­вания Сербской Крайни. Югославское правительство и сербские руко­водители из Боснии и Герцеговины фактически заняли нейтральную позицию. Несмотря на декларативные обвинения в адрес Загреба С. Ми­лошевич надеялся локализовать конфликт и не допустить втягивания в него Югославии. Миротворческий контингент ООН начал выводиться с территории Хорватии уже в августе 1995 г. Вслед за военным разгро­мом Сербской Крайны последовала этническая чистка этой территории и окончательная консолидация хорватской государственности.

Быстро нарушилось и хрупкое равновесие в Боснии и Герцегови­не. Лидер боснийских сербов Р. Караджич занимал радикальную пози­цию и призывал официальный Белград начать объединение всего сербс­кого населения бывшей Югославии. 9 января 1992 г. Скупщина сербс­кого народа провозгласила Республику Сербскую Боснию и Герцегови­ну в составе СФРЮ. Но прошедший вскоре республиканский референ­дум высказался за суверенитет государства. 1 марта 1992 г. Босния и Герцеговина объявила свою независимость. Мусульманские лидеры республики форсировали подготовку к военному столкновению с дис­лоцированными в Боснии и Герцеговине частями югославской армии. Одновременно свою армию начала создавать и Республика Сербская в составе Боснии и Герцеговины. В апреле 1992 г. между сербами и мусульманами начались открытые военные столкновения. США и Евро­пейский Союз вновь обвинили в разжигании конфликта Сербию. Руко­водящие органы СБСЕ ультимативно потребовали от Югославии выве­сти все войска с территории Боснии. Соответствующий договор был подписан уже 18 мая. Однако военные действия на территории респуб­лики становились все ожесточеннее. Размещенный в Боснии и Герцего­вине миротворческий контингент ООН в этой ситуации оказался прак­тически бессилен. До сентября 1993 г. «голубые каски» даже не имели права применять оружие. В республику начали прибывать сербские добровольцы из Югославии и моджахеды из мусульманских стран. Все большую активность проявляли и хорватские военные формирования. Конфликт приобрел трехсторонний характер, когда сербы, хорваты и мусульмане сражались между собой. Тем не менее «двойной стандарт» в отношении западных стран к событиям в Боснии сохранился. Это проявилось в полной мере в апреле 1993 г., когда в ответ на этнические чистки, проводимые мусульманами в сербских селах, войска сербов подвергли артиллерийскому обстрелу осажденный город Сребреница. Совет Безопасности ООН вновь выдвинул обвинения в адрес Югосла­вии и принял резолюцию об экономических санкциях против нее. Администрация США начала ориентироваться на силовое решение конфликта. Авиация НАТО превратила небо Боснии и Герцеговины в свою подконтрольную зону и периодически наносила «превентивные» удары по позициям сербских войск.

Военные действия в Боснии продолжались на протяжении всего 1993 г. Сербские войска были вынуждены отказаться от активных операций и с большим трудом сдерживали наступление мусульман. В начале 1994 г. обстановка обострилась в связи с новым витком хорвато- мусульманского противоборства. Более жесткими стали и действия «миротворцев». 7 февраля на базаре в осажденном сербами Сараево сработало взрывное устройство. Погибло более 70 человек. В этой акции были обвинены сербы, хотя доказательств не нашлось. Совет НАТО под угрозой авиационных ударов потребовал отвести тяжелое вооружение сербских формирований от города. Ситуацию разрядило неожиданное вмешательство российской дипломатии. В результате дос­тигнутых договоренностей в зоны отвода сербских войск вводились российские миротворческие силы. Угроза усиления позиций России на Балканах заставила Вашингтон форсировать усилия по формированию единого антисербского фронта в зоне конфликта. В марте 1994 г. при американском посредничестве была достигнута договоренность о со­здании в Боснии и Герцеговине хорвато-мусульманской федерации. В действительности это федеративное объединение более походило на перемирие, но его образование совершенно изменило стратегическую ситуацию. Мусульманские войска получили возможность активизиро­вать действия против сербов. Зачастую они использовали и тактику «вытеснения» миротворческих подразделений ООН, захватывая нейт­ральные зоны. Аналогичные же действия сербов у города Горажде карались налетами авиации НАТО.

Во второй половине 1994 - начале 1995 гг. военные действия в Боснии сосредоточились вокруг города Сараево, блокированного серб­скими войсками, в районах Тузлы и Травника. Весенне-летнее наступ­ление мусульман в Восточной Боснии происходило фактически одно­временно с хорватскими операциями «Блеск» и «Буря» в Сербской Крайне. Потоки беженцев из Крайны хлынули в Боснию. В ответ сербские войска предприняли крупномасштабное наступление против мусульманских формирований в Боснии. В республику вновь были введены регулярные части югославской армии. Но инициатива всецело принадлежала руководству боснийских сербов, лидер которых Р. Карад­жич уже мало сверял свои действия с позицией официального Белгра­да. В августе-сентябре 1995 г. авиация НАТО предприняла беспреце­дентные по масштабам налеты на позиции сербской армии. Это в корне изменило обстановку на фронте и вернуло инициативу мусульманам. Одновременно американская дипломатия предпринимала усилия по по­литическому урегулированию конфликта. В отличие от предыдущего периода к диалогу был приглашен лидер Сербии Милошевич. В даль­нейшем переговоры стали проводиться по схеме: Сербия - Хорватия - Босния и Герцеговина, где боснийскую сторону фактически представ­ляли мусульманские лидеры республики. Руководство же боснийской Сербской республики из этого процесса было исключено.

В ноябре 1995 г. после трехнедельных переговоров на территории авиационной базы в Дейтоне (штат Огайо) Ф. Туджман, С. Милошевич и А. Изетбегович подписали соглашение о принципах урегулирования кон­фликта. Подразумевалось поэтапное прекращение военных действий, разведение воюющих сторон, разминирование территории. Лидеры бос­нийских сербов должны были предстать перед международным трибуна­лом, созданным по решению ООН. Политическое урегулирование плани­ровалось на основе существовавшей конституции независимого государ­ства Босния и Герцеговина. Стороны обязывались организовать свобод­ные выборы, в течение года решить проблему беженцев, осуществить меры по нормализации экономической обстановки. Был подписан дого­вор о разграничении двух этнических зон в Боснии - хорвато-мусульман­ской (51 % территории) и сербской (49 % территории). Гарантом дейтон- ского договора соглашений стали «Многонациональные силы по выпол­нению мирных соглашений» (ИФОР), находящиеся под командованием НАТО и имевшие мандат ООН. Их задачей стало обеспечение вывода противоборствующих войск из зоны конфликта, контроль над тяжелыми вооружениями, контроль над воздушным пространством региона, оказа­ние поддержки процессу гражданского умиротворения, восстановления транспортной и информационной инфраструктуры.

Весной 1996 г. в Брюсселе состоялась Международная конферен­ция по экономическому восстановлению Боснии и Герцеговины. По ее итогам было принято решение о скоординированной финансовой и экономической помощи региону со стороны ЕС, МБРР, США и Японии. Расширил сферу своих действий в Боснии ОБСЕ. При поддержке меж­дународных наблюдателей в сентябре 1996 г. в республике прошли выборы, вновь принесшие пост президента А.Изетбеговичу. Однако окончательно стабилизировать обстановку так и не удалось. Мандат миротворческих сил был продлен, а сами они были переименнованы в СФОР - силы по стабилизации.

Завершение наиболее острой фазы боснийского кризиса не при­несло окончательного умиротворения балканскому региону. Уже в 1996- 1997 гг. началось осложнение политической ситуации в самой Югосла­вии. в составе которой остались республики Сербия и Черногория. В окружении Слободана Милошевича укрепилось влияние националисти­чески настроенных политиков, в том числе лидера Сербской радикаль­ной партии В. Шешеля. Сам Милошевич все чаще использовал имидж сторонника сильной и единой Югославии, пытаясь не допустить усиле­ния демократической оппозиции. Нарастало противостояние Белграда с руководством Черногории во главе с новым президентом республики Мило Джукановичем. Окончательно ситуация была дестабилизирована из-за кризиса в автономном крае Косово, где проживало большое число этнических албанцев. В марте 1998 г. здесь вспыхнули вооруженные столкновения между сербской полицией и боевиками из местной наци­оналистической организации «Армии освобождения Косово» (АОК). Умеренная часть албанской оппозиции под руководством И.Руговы теряла влияние, а лидеры АОК взяли курс на разжигание гражданской войны. В вооруженные действия постепенно втягивались и регулярные части югославской армии.

Косовский кризис вновь обострил международное положение Юго­славии. Уже в июне 1998 г. американская администрация выразила озабоченность событиями в Косово и «не исключила» военного вмеша­тельства со стороны НАТО. После ввода в Косово в июле-августе 1998 г. дополнительных подразделений югославской армии с тяжелыми вооружениями США ультимативно потребовали от Белграда немедлен­ного прекращения боевых действий. Тем не менее операции сербских сил в Косово продолжались до осени. Из края в соседние Албанию и Македонию устремились потоки беженцев. В октябре их численность достигла уже 300 тыс. чел. Лишь под прямой угрозой авианалетов со стороны НАТО югославское руководство согласилось начать поэтапный отвод войск и размещение в крае наблюдателей из ОБСЕ. Эти меры временно нормализовали положение в крае. Но камнем преткновения стал правовой статус Косово. Сербская сторона принципиально отказы­валась от любых форм расширения косовской автономии, албанцы настаивали на самоопределении вплоть до выхода из состава федера­ции. Международные переговоры, посвященные косовской проблеме, прошедшие в феврале 1999 г. в Рамбуйе, были сорваны неуступчивос­тью обеих противоборствующих сторон.

24 марта 1999 г. руководство НАТО объявило о срыве политических переговоров по Косово и своей готовности нанести авиационные удары по военным объектам в Югославии для того, чтобы склонить руковод­ство страны к более конструктивной позиции. Одновременно на террито­рию Македонии был передислоцирован 11-тысячный контингент войск НАТО. В течение последующих двух месяцев территория Косово и другие районы Югославии подвергались ракетно-бомбовых ударам. Од­ной из мишеней стал и Белград. Параллельно развернулась ожесточенная пропагандистская война, которую Югославия явно проиграла. Впослед­ствии выяснилось, что официальные лица НАТО и многие средства массовой информации намеренно искажали информацию, представляя картины массового геноцида албанского населения в Косово. Но в пери­од проведения военной кампании общественность в ведущих странах Запада безусловно поддерживала антисербские действия. Оказавшись под жесточайшим политическим и военным давлением, перед лицом гуманитарной катастрофы внутри страны югославское руководство было вынуждено пойти на соглашение с НАТО. Важную роль в этот период сыграло и посредничество российской дипломатии.

По результатам международных переговоров сербские войска в июне 1999 г. были полностью выведены из Косово. Вслед за ними ушло и большинство сербского, еврейского и цыганского населения края. Одновременно в Косово начали возвращаться албанские беженцы. Отряды АОК должны быть сдать оружие. Косово перешло под контроль международных миротворческих сил. Территория края была поделена на три зоны - северную, центральную и южную. В их рамках выделены сектора ответственности пяти крупнейших стран НАТО (США, Вели­кобритании, Франции, Германии, Италии), а также России. Как показа­ли последующие события, присутствие миротворческих сил не обеспе­чило безопасности сербского населения. В Косово начались теперь уже антисербские этнические чистки. В самой Сербии режим Милошевича просуществовал лишь до октября 2000 г., когда был сметен оппозици­онным движением. Новое руководство страны выдало Милошевича Международному трибуналу.

Символично, что именно на фоне событий косовского кризиса в апреле 1999 г. на Вашингтонском саммите Политического Совета была принята новая стратегическая концепция НАТО. В ней оговаривалась преемственность целей и принципов, закрепленных в договоре 1949 г., провозглашалась готовность к партнерству в рамках СЕАП/ПРМ, обо­значались новые глобальные угрозы как в Евро-атлантическом регионе, так и за его пределами. В противодействии этим угрозам НАТО не ограничивал свои действия, вплоть до использования ядерного оружия или проведения военных операций без санкции ООН. Сферой ответ­ственности НАТО провозглашались практически все регионы мира. Тем самым НАТО превратился в глобальную военно-политическую организацию, действующую помимо ООН. В январе 2000 г. Клинтон в ежегодном послании Конгрессу подтвердил эту позицию и окончатель­но провозгласил содействие глобализации главной задачей междуна­родной политики США: «Глобализация - это не только экономика. Нашей целью должно стать объединение мира вокруг идей свободы, демократии и мира для противостояния тем, кто не разделяет эти понятия. В этом состоит фундаментальный вызов, с которым Америка, я уверен, должна справиться в XXI в.».