Корниловский мятеж
Коалиция социалистов с либералами была очень непрочной. В июле и августе очень многие политики стали сомневаться в способности правительства А.Ф.Керенского управлять страной. Растущее влияние социалистов вызывало обеспокоенность правых. О необходимости более жесткого политического курса стали задумываться даже некоторые члены Конституционно-демократической партии. Сам Керенский считал своей первоочередной задачей навести порядок в тылу и приостановить развал действующей армии, но проводил очень непоследовательную, даже двусмысленную политику.
Стремление премьер-министра сохранить широкую правительственную коалицию и призывы к единению всех политических сил плохо соответствовали реальной ситуации; в стране назревала гражданская война, предотвратить которую можно было только самыми решительными мерами против крайне левых и крайне правых. Не доверявшие либерально-социалистическому правительству правые силы в июле и августе все более склонялись к идее «твердой руки». Подобные настроения были довольно широко распространены в среде офицерства. Союз офицеров армии и флота, Республиканский центр (в это объединение входили или примыкали к нему Союз георгиевских кавалеров, Военная лига, Союз бежавших из плена, казачьи организации), а также Общество экономического возрождения России (его возглавляли А.Гучков и А.Путилов) — все эти влиятельные силы хотели или вынудить Керенского отказаться от лавирования, или заменить председателя правительства более решительным политиком. Лидером правых летом 1917 г. стал генерал Л.Г.Корнилов (1870 — 1918).
Назначенный в июле главнокомандующим, Корнилов пытался не только воспрепятствовать развалу фронта, но и обеспечить порядок в тылу. Корнилов представил Керенскому записку, в которой предлагал восстановить дисциплинарную власть командиров во фронтовых и тыловых частях, ограничить вмешательство комиссаров Временного правительства в действия офицеров, четко определить компетенцию солдатских Советов, запретить митинги в армии и на военных заводах, распространить на тыловые части действие закона о смертной казни, перевести на военное положение железные дороги, шахты, работавшие на нужды фронта предприятия.
Керенский в принципе не возражал против подобных мероприятий, но опасался, что попытка их осуществления может вызвать волнения солдат и рабочих, а также серьезный конфликт правительства с Советами. После переговоров с Корниловым 10августа премьер-министр согласился поддержать те меры, которые касались укрепления дисциплины в действующей армии, но отказался полностью принять программу правых. Кроме того, глава Временного правительства не хотел полностью подчинять свою политику интересам правых и рассчитывал, что тактика лавирования еще не исчерпала себя и «средняя линия» может обеспечить независимость власти как от Советов, так и от генералов.
12 — 15августа в Москве в Большом театре открылось «Государственное совещание», созванное Временным правительством под флагом «единения государственной власти со всеми организованными силами страны». Здесь были депутаты Государственной думы четырех созывов, представители городских дум, земств, торгово-промышленных кругов и банков, военщины, духовенства и т.д. Советы представляла делегация в составе меньшевиков и эсеров.
Государственное совещание открылось речью Керенского, угрожавшего расправиться «железом и кровью» со своими противниками. Затем генерал Корнилов изложил свою программу борьбы с революцией, призвав к решительным мерам для «поднятия дисциплины на фронте» и наведения «порядка» в тылу. Откровенно погромную речь произнес казачий атаман Каледин, который потребовал упразднить Советы, ввести смертную казнь и в тылу, военизировать железные дороги и промышленность, работавшие на войну.
После некоторых колебаний глава Временного правительства согласился сотрудничать с главнокомандующим; для переговоров с Корниловым в Ставку отправился Борис Савинков, в прошлом известный террорист, бывший в 1917 г. сторонником сохранения армии и продолжения войны. Савинкову удалось договориться с Корниловым о координации действий правительства и армейского командования. С санкции Керенского создавалось Петроградское военное губернаторство, подчиненное непосредственно Ставке; к столице перебрасывались надежные части, которые можно было использовать и в случае наступления немцев на Петроград (такая опасность стала вполне реальной после сдачи Риги 21 августа), и для подавления возможного выступления левых.
Переговоры Савинкова с Корниловым проходили 23 августа, на следующий день началась переброска войск к столице: III конного корпуса казаков и так называемой «дикой дивизии», состоявшей из кавказских горцев-мусульман. Общее командование войсками было возложено на генерала Крымова.
Однако достигнутые благодаря посредничеству Савинкова договоренности были нарушены при не вполне ясных обстоятельствах.
Известно, что В.Н.Львов, бывший обер-прокурор Синода, предложил Керенскому свое посредничество в переговорах с Корниловым. Явившись в ставку, Львов — якобы от имени Керенского — сообщил главнокомандующему о готовности последнего покинуть пост премьер-министра (Керенский отрицал, что он уполно-мачивал Львова делать подобные предложения). Вернувшись в Петроград, затеявший непростую интригу самозванный посредник предъявил Керенскому ультимативное требование прибыть в Ставку и передать власть верховному главнокомандующему (Корнилов впоследствии утверждал, что он только приглашал Керенского и Савинкова для переговоров о новом составе правительства, но не выдвигал никаких ультимативных требований). Керенский сместил Корнилова с должности, генерал не подчинился; войска продолжали двигаться к столице. Корнилов попытался добиться своей цели, несмотря на противодействие правительства.
На заседании правительства Керенский потребовал чрезвычайных полномочий; министры согласились с этим требованием и подали в отставку. 27августа ВЦИК Советов и Исполком крестьянских Советов выразили доверие Керенскому и приняли решение поддержать последнего в борьбе с Корниловым. Из представителей Советов, профсоюзов и социалистических партий (в том числе большевиков) был создан Комитет народной борьбы с контрреволюцией.
Сотрудничество Керенского и советских лидеров, а также ненадежность частей, двинутых Корниловым на столицу (многие солдаты и офицеры не желали выступать против законного правительства и под влиянием петроградских агитаторов отказывались выполнять приказы объявленного мятежником главнокомандующего), — эти факторы обусловили легкую и почти бескровную победу над Корниловым. Мятеж не поддержали сочувствовавшие многим идеям генерала кадеты.
Еще 28августа Керенский был готов уступить и уйти в отставку, передав свои полномочия генералу Алексееву, который мог рассчитывать на компромисс с Корниловым. Однако 29августа стало ясно, что мятежники не в состоянии взять столицу. Керенский возглавил новое беспартийное правительство с участием военных — директорию. Ситуация в стране стабилизировалась, но соотношение политических сил после поражения Корнилова кардинально изменилось.
Еще до выступления Корнилова в Петрограде усилилось влияние большевиков и других левых социалистов (меньшевиков-интернационалистов, левых эсеров, которые уже приступили к организационному оформлению самостоятельной партии). На прошедших в августе местных выборах в Кронштадте, частичных выборах в Петросовет, выборах в Петроградскую городскую думу левые добились серьезных успехов. Это было обусловлено как общей радикализацией настроений в солдатской, матросской и рабочей среде, так и удачной тактикой большевиков, которые, по существу, отказались от принятых на VI съезде решений о конфронтации с другими социалистическими партиями. Так, на выборах в столичную городскую думу большевики не выставляли собственного списка кандидатов, а вошли в блок «социал-демократических интернационалистов»; этот блок получил 67 депутатских мандатов, уступив только эсерам.
Возможность компромиссов с другими социалистическими партиями в начале сентября признал даже Ленин (он все еще скрывался от властей и жил в Финляндии). Вскоре, правда, лидер большевиков вернулся к прежним взглядам и стал настойчиво убеждать своих товарищей в необходимости вооруженного захвата власти. Позиции большевиков упрочились в дни корни-ловского мятежа; в конце августа и начале сентября предложенные большевиками резолюции принимались Петросоветом и Моссоветом. (Усиление влияния левых в сентябре иногда обозначают термином «большевизация советов».)
31 августа Петроградский Совет принял внесенную большевиками резолюцию, которая призывала к созданию власти из представителей революционного пролетариата и крестьянства. Президиум Петроградского Совета во главе с Чхеидзе вышел в отставку, и к руководству Советом пришли большевики. 5сентября на сторону большевиков перешел Московский Совет рабочих депутатов.
Несмотря на серьезные успехи левых радикалов, ни большевики, ни близкие к ним социалистические группировки не могли рассчитывать на устойчивое большинство в выборных представительных органах. Умеренные социалисты, сотрудничавшие с большевиками в дни августовского кризиса, не желали открытого разрыва с либералами. ВЦИК Советов 2сентября отверг большевистскую резолюцию о передаче власти Советам и поддержал директорию Керенского.
14 сентября открылось Демократическое совещание, участники которого представляли Советы, профсоюзы, кооперативы, городские думы и органы местного самоуправления. Почти все делегаты совещания принадлежали к каким-либо социалистическим партиям и группировкам. Большевики и другие левые, пользовавшиеся влиянием лишь в некоторых крупных городах, в Финляндии, на Балтийском флоте, оказались в явном меньшинстве.
Демократическое совещание должно было решить вопрос о том, следует ли социалистам возобновлять коалицию с либералами или создать правительство без «цензовых элементов» (т.е. без представителей тех групп, которые обладали политическим полноправием еще тогда, когда существовал избирательный ценз). За создание однородного социалистического правительства выступали меньшевики-интернационалисты, часть эсеров, а также некоторые большевики (умеренные, разделявшие взгляды Л.Каменева). Большевики, стоявшие на более радикальных позициях, требовали передачи власти Советам. Правые социалисты не считали жизнеспособным правительство без либералов.