Афины до персидских войн

Древние афинские предания. Древнейшая история Афин, как ее представляли себе греки, была сплошной легендой. Уже при основании города возник спор между Посейдоном и Афиной о том, чье имя получит город: Посейдон создал лошадь, Афина дала оливковое дерево (источник благосостояния, так как из его плодов стали делать масло), и город был назван Афинами в честь богини. Миф о Тесее — чисто афинский. Этому герою легенда приписывала соединение в одно государство всей Аттики путем слияния отдельных общин в один город. По преданию, и Аттика подверглась нашествию дорян во время возвращения Гераклидов (в середине XI в.), но была спасена своим царем Кодром. Дельфийский оракул объявил, что победит та сторона, на чьей будет убит царь. Кодр в одежде пастуха пробрался во вражеский стан и был там убит. Не надеясь больше на победу, доряне отступили, а афиняне объявили, что после Кодра никто у них уже не может быть достойным царского сана. Так поэтическая легенда объясняла отмену в Афинах цар- ' ской власти.
География Аттики. Аттика, юго-восточная часть Средней Греции, вдается в море треугольником, одна сторона которого примыкает к суше. Эта маленькая страна находилась в очень близком соседстве с государствами, в которых раньше всего в европейской Греции развилось мореплавание. Одним своим берегом Аттика прилегала к тому же самому Сароническому заливу, близ которого лежали Мегара и Коринф и воды которого омывали остров Эгину, другой же берег Аттики лишь узким проливом отделялся от о-ва Эвбеи, на котором почти против Аттики находились Халкида и Эретрия. Сунийский мыс, составляющий южную оконечность страны, ближе других пунктов греческого материка к Кикладам. Таким образом положение Аттики на море было очень выгодным для развития торговли, но все-таки Афины приняли деятельное участие в последней много позднее городов Эвбеи и Истма и острова Эгины. Аттика далеко не могла похвастаться своим плодородием и производила недостаточно хлеба Для прокормления своих жителей. Лучшею местностью была стало очень трудно жить, тем более что, благодаря ввозу хлеба из-за границы, земледелие в малоплодородной Аттике не могло быть очень прибыльным занятием. В случае, например, неурожая приходилось прибегать к займам у эвпатридов, но те за выданные ссуды требовали уплаты больших процентов, которые выплатить иногда оказывалось потом невозможным. Обеспечением долга служил участок должника, и заимодавец ставил на нем камень с высеченным на нем закладным актом: в случае неуплаты участок переходил к заимодавцу, а если цена участка была ниже суммы долга, то сам должник и его семья отвечали своим телом и должны были отрабатывать недостающую сумму долга, т.е. попадали в кабалу. Вследствие этого часть сельского населения Аттики не только разорилась, но и потеряла свободу. В поместьях знати появились даже полузакрепощенные крестьяне, платившие со своих участков оброк в виде одной шестой части сбора (гектемории).
111*. Попытка Кил она. Недовольством народа на аристократическое правление задумал воспользоваться один честолюбивый эвпатрид по имени Килон, живший в середине VII в. Он был женат на дочери мегарского тирана (Феагена) и действовал по примеру своего тестя и даже в силу полученного от него обещания военной помощи. Дельфийский оракул, как казалось Килону, тоже отнесся благоприятно к предприятию. В одну из годовщин своей победы на олимпийских играх Килон, по тогдашнему обычаю, в сопровождении родных и друзей обходил с венком на голове городские улицы и храмы, а в числе лиц, которые его окружали, были его приверженцы и воины мегарского тирана. Все предприятие заключалось в том, чтобы овладеть Акрополем. Действительно, это оказалось нетрудным, но архонты собрали народ и осадили крепость. Мучимые голодом приверженцы Килона сдались, а сам он убежал. При сдаче им обещали пощаду, но едва они поднялись со ступеней алтаря Афины, как вероломно были перебиты. Это было оскорблением богини и осквернением главного святилища Афин. Народ страшился гнева богов, и их проклятие, как думал он, должно было особенно тяготеть над архонтом Мегаклом из знатного рода Алкмеонидов. И после этой неудачи у Килона в Афинах остались приверженцы, вступившие в борьбу с Алкмеонидами. Внутренние смуты присоединились ко всем прежним бедствиям. В это время народ потребовал издания писаных законов.
112. Законы Драконта. Правящий класс уступил желанию народа и в 621 г. поручил одному из фесмофетов по имени Дра-конту составить писаные законы, которыми руководились бы архонты, вместо старых обычаев и собственного усмотрения.
Впоследствии, когда смягчились нравы, законы Драконта рассматривались, как образец жестокости («они были написаны кровью»), но в сущности афинский законодатель VII в. лишь воспроизвел в своих постановлениях взгляды того времени на преступления и наказания. Об их соответствии общему сознанию народа можно заключить из того, что гораздо позднее, когда в Афинах совершилось множество политических перемен, уголовные законы Драконта оставались в силе, удержавшись, по-видимому, до IV столетия. В одном лишь отношении народ не мог быть довольным этим законодательством: именно оно оставляло неприкосновенным прежнее долговое право, позволявшее эвпатридам закрепощать демотов. Раздражение народа приняло такой характер, что знать была вынуждена ради предотвращения восстания пойти на уступки, и результатом этого было знаменитое законодательство Солона.
113. Законодательство Солона. Солон принадлежал сам к сословию эвпатридов, но главным его занятием была торговля, которая заставила его посетить многие чужие страны, что его обогатило знаниями и жизненным опытом. По более поздним сведениям о нем, Солон уже успел оказать родному государству важные услуги (завоевание острова Саламина по его инициативе), когда в 594 г., был избран первым архонтом (эпонимом) с полномочием установить мир между знатью и народом, для чего он должен был издать необходимые законы. Солон воспользовался этим поручением, чтобы совершенно преобразовать государство, и потому его реформа получила в высшей степени важное значение в истории Афин. Первым делом законодателя было «снятие бремени» (сисахфия) с народа и земли, как было им названо уничтожение всех долговых обязательств с их последствиями. Все долги были отменены; залоговые камни, бременившие земельные участки геоморов, были сняты; все, кто только находился в рабстве из-за сделанного долга, были освобождены, и впредь было запрещено заимодавцам обращать в рабство своих должников. Это была, конечно, радикальная революционная мера, и она одна оказалась способною положить конец все более и более усиливавшемуся закрепощению народа. Единомышленники Солона требовали даже нового передела всей поземельной собственности, но так далеко сам он не хотел идти. Оставив, далее, в силе уголовные законы Драконта, Солон занялся реформами в гражданском праве, дозволив гражданам между прочим совершать духовные завещания, — указание на то, что в это время принцип родовой или семейной собственности пришел в Аттике в упадок, так как право завещать свое имущество по усмотрению предполагает существование чисто личной собственности. В тяжбах об имуществах можно было жаловаться (апеллировать) на приговоры должностных лиц так называемой гелиее, собранию присяжных, которые выбирались по жребию из всех граждан свыше 30 лет от роду. Солон произвел в Афинах и денежную реформу. В VI в. в Аттике была в ходу монета, которою пользовались ближайшие соседи Афин, Эгина и Ме-гара, но Солон заменил ее другою, более распространенною монетною единицею Халкиды и Коринфа, что облегчило торговые сношения Афин с другими государствами Греции1.
114. Разделение граждан на классы. Солон ввел в Афинах новое деление граждан на классы, положив в его основу имущественный ценз, т.е. количество дохода, получаемого с имущества (но только с недвижимого). Этих классов было четыре: пента-косиомедимны, самые богатые граждане, имевшие не менее пятисот медимнов ячменя (либо вина и оливкового масла) годового дохода; гиппеи, т.е. всадники, доходы которых равнялись тремстам медимнов; зевгиты, т.е. упряжники, получавшие не менее двухсот медимнов, и феты, доход коих был меньше этой цифры. (Всадники назывались так потому, что могли являться на войну с лошадью, упряжники же получили свое название от того, что имели пару мулов для вспахивания поля.) Между этими классами были распределены права и обязанности, а именно более богатые имели большие права, но и несли более тяжелые повинности. Главные должности в государстве были доступны лишь пентакосиомедимнам, феты же могли только принимать участие в народном собрании. Зато на первый класс возлагались такие обязанности, как сооружение кораблей, устройство публичных празднеств и т.п., кроме личной службы в войске в хорошем вооружении и на конях, тогда как люди четвертого класса выходили на войну легковооруженными (со щитом, луком и стрелами) или делались гребцами на военных судах. (Лица второго класса являлись в войско на своих конях и во «всеоружии» — в шлеме, латах, поножах, со щитом и копьем; лица третьего участвовали в тяжеловооруженной пехоте, т.е. служили гоплитами и тоже в полном вооружении.) Такое распределение прав между гражданами не было ни аристократией, ни демократией и получило потому особое название тимократии2.
115. Государственное устройство Афин при Солоне. Солон преобразовал и государственное устройство Афин. Во главе правления были оставлены девять архонтов, но они избирались уже не из одних эвпатридов и не одними эвпатридами, а из всех граждан первого класса и всем народом, которому и отдавали отчет в своем правлении. Рядом с ареопагом, за которым остались высший надзор за соблюдением религиозных предписаний и законов и поведением граждан, а также суд об убийстве, Солон учредил новый совет четырехсот, или буле ($оиХц). Члены его выбирались на год по старым филам, по сто от каждой филы и притом лишь из граждан трех первых классов, хотя фактически попадали в буле только граждане первых двух классов. Совет сделался главным правительственным учреждением, так как он заведовал доходами и расходами государства, сносился с иностранными правительствами, предварительно рассматривал все правительственные мероприятия и т.п. Солону приписывали слова, по которым ареопаг и буле должны были быть двумя якорями афинского государства для охраны его от бурь. Все граждане, не исключая фетов, имели право участвовать в вече (экклесии), которое избирало всех должностных лиц, решало все важнейшие дела (например, о войне и мире) и принимало постановления законодательного характера, но только под высшим надзором ареопага, который мог отменять все, что, по его мнению, противоречило законам и было опасно для государства. Должностные лица были ответственны перед гелиеей.
116. Отношение народа к законам Солона. Реформа Солона раздражила эвпатридов, но не вполне удовлетворила и народ. В сущности за старою знатью она все-таки оставляла большое значение. Первый класс состоял исключительно из эвпатридов, которые притом остались полными господами в старых филах и фратриях, где за знатными родами сохранилось их прежнее религиозное значение и в то же время продолжали решаться все второстепенные дела, в большинстве случаев бывшие, однако, очень важными для отдельных простолюдинов. С другой стороны, в народе было много недовольных тем, что Солон не уравнял поземельной собственности, как на то многие рассчитывали. Наконец, сисахфия уничтожила старые долговые обязательства, и прежние законы о долгах были изменены в благоприятном для должников смысле, но прежние экономические условия, порождавшие необходимость входить в долги и платить большие проценты, оставались в силе и на будущее время. Вот почему народное брожение продолжалось и после реформы, произведенной Солоном. Исходом из такого состояния явилось установление в Афинах тирании, как это делалось в то же самое время и в других городах Греции.
117. Тирания Писистрата. Тирания господствовала в Афинах полстолетия (560-510). Сначала правил городом Писистрат (до 527 г.), потом два его сына, Гиппий и Типпарх. После завершения законодательства Солона в Аттике произошла борьба партий, во главе которых стояли люди из знатных родов. Вождем одной из таких партий, опиравшейся на простой народ, был родственник Солона, умный, красноречивый и энергичный, но вместе с тем крайне честолюбивый Писистрат. Он повторил попытку Килона, но уже с полным успехом — добился у народа разрешения окружить себя стражею и овладел Акрополем. Правда, ему дважды приходилось удаляться в изгнание, но каждый раз он снова возвращался к власти, второй раз при помощи наемного войска1. Многие противники Писистрата бежали из Афин, у других он взял в заложники их детей, но в общем его правление отличалось умеренностью. Он не отменил установлений Солона и, напротив, даже старался их поддерживать, но все важные должности в государстве замещались лишь родственниками и друзьями тирана. Народное собрание тоже продолжало существовать, но утратило всякое действительное значение, потому что большинство граждан сочувствовало правлению Писистрата и отнюдь не желало ему мешать действовать по-своему. Дело в том, что тиран направил все свои усилия на улучшение материального быта населения Аттики. Особенно покровительствовал Писистрат крестьянскому классу: он учредил особых сельских судей, открыл нуждающимся кредит из государственной казны, освободил гектемориев и распределил между многими из них участки земли в имениях бежавших эвпатридов и т.п. При Писистрате особое развитие получила и строительная деятельность государства: сооружались дороги и водопроводы, воздвигались храмы (начало постройки храма Зевса Олимпийского) и т.п., для чего впервые был введен подоходный налог. Кроме того, Писистрат положил начало морскому могуществу Афин, так как впервые при нем это государство стало оказывать влияние на соседние Киклады и заводить колонии1. Международное положение Афин было укреплено союзом с некоторыми соседями. Деятельность тирана направлена была и на духовную сторону жизни. Он придал значение государственного культа бывшему особенно распространенным среди поселян почитанию бога Дионисия и установил праздник великих дионисии, во время которых стали даваться первые драматические представления. В Афины при нем приезжали некоторые поэты, и ему же приписывается первое собрание воедино отдельных рапсодий «Илиады» и «Одиссеи». Таким образом лишь при Писистрате в середине VI в. Афины стали превращаться в государство, которое могло играть видную роль в экономической, культурной и политической жизни Греции.
118. Падение афинской тирании. Писистратилы Гиппий и Гиппарх, унаследовав власть своего отца, не унаследовали его умения ладить с афинянами. Они стали вести себя высокомерно и притеснять отдельных граждан, что начало вызывать недовольство в народе. Правда, оба брата во многом продолжали политику своего отца, украшая Афины новыми зданиями и привлекая к своему двору поэтов, но афиняне уже начали тяготиться как расходами, которых требовала новая политика, так и устранением граждан от государственных дел. Когда однажды Гиппарх из нерасположения к одному молодому человеку, Гармодию, не позволил его сестре нести жертвенную корзину во время одной религиозной процессии, брат оскорбленной девушки составил заговор на жизнь Писистра-тидов. Замысел был исполнен лишь наполовину: убит был Гармодием и его другом Аристогитоном один Гиппарх, Гиппий же остался жив и начал сурово наказывать заговорщиков и всех, кто почему-либо казался ему подозрительным. Гар-модий был умерщвлен на месте преступления стражею Гип-парха, Аристогитон подвергся казни, но впоследствии, когда афиняне освободились от тирании, в честь-обоих юношей на одной из площадей города были поставлены медные статуи. Между тем афинские изгнанники обратились за помощью против Гиппия к Спарте, которая, желая подчинить Афины своему влиянию, выслала в Аттику значительное войско. Осажденный в Акрополе Гиппий выговорил себе право удалиться из Афин и уехал в малоазиатский город Сигей, завоеванный еще его отцом, и стал им править в качестве персидского наместника. Так пала тирания, основанная Писистратом.
119*. Алкмеониды. В истории Афин в VII и VI вв. весьма важную роль играл древний знатный род Алкмеонидов. К этому роду принадлежал Мегакл, бывший первым архонтом во время попытки Килона захватить власть в свои руки. Избиение по его приказанию приверженцев Килона в святилище Афины навлекло на Алкмеонидов обвинение в тяжком религиозном преступлении, за которое весь их род подвергся проклятию богов. Этим воспользовались их враги, чтобы сделать их ненавистными народу, но и у самих Алкмеонидов была большая партия, с помощью которой они и держались во время смут перед законодательством Солона. Один из Алкмеонидов, по преданию, был даже предводителем афинян в «священной войне» против жителей одного фокейского го-Рода (Криссы), сделавших нападение на дельфийский храм Аполлона. Солон, говорит сказание, сумел убедить Алкмеонидов передать вопрос об оскорблении святыни на суд трехсот представителей родовой знати, последний же приговорил всех Алкмеонидов к изгнанию из Аттики, причем и кости умерших членов рода тоже, как оскверняющие собою родину, должны были быть удалены из страны. Для окончательного очищения Афин Солон призвал знаменитого прорицателя и жреца Эпименида, который и исполнил эту задачу религиозными обрядами и жертвоприношениями. Впоследствии, однако, изгнанникам разрешено было вернуться в Аттику, и во время борьбы партий перед возвышением Писистрата опять один из Алкмеонидов, Мегакл, играл первенствующую роль. Этому самому Мегаклу дважды удавалось изгонять Писистрата, но когда тиран вполне утвердился, то Алкмеониды вторично были изгнаны из Аттики, а с ними и все их приверженцы. Знатность рода Алкмеонидов доказывается между прочим тем, что сикионский тиран Клисфен всем другим женихам своей дочери предпочел Мегакла. Богатства этого рода были весьма значительны, и Алкмеониды, благодаря щедрым дарам в дельфийский храм и большому участию в его возобновлении после разрушившего его пожара, снискали даже особое расположение влиятельных жрецов Аполлона. Когда Алкмеониды предприняли низвержение тирании, оракул побудил и спартанцев принять участие в этом деле. Поэтому после того, как Гиппий должен был покинуть Афины, главное значение в них приобрели возвратившиеся Алкмеониды в лице сына Мегакла, носившего имя Клисфена, как назывался и его дед по матери, тиран города Сикиона.
120. Законодательство Клисфена. После изгнания из Афин тирана в Аттике опять произошла борьба партий. Во главе партии, желавшей вернуть знати то положение, каким она пользовалась до Солона, стоял Исагор, и притязания этой партии поддерживались вспомогательным отрядом из спартанцев, которые везде поддерживали знать против народа. Во главе партии, и слышать не хотевшей о восстановлении до-солоновских порядков, стал Клисфен. Эта партия победила, и ее вождь занялся новым устройством государства уже прямо на демократических началах. Влияние знатных родов основывалось не только на их богатстве, но и на религиозном их значении в жизни старых фил и фратрий, на которые делилось население Аттики. Филы и фратрии со своими родовыми старейшинами (филобасилевсами и фратриархами) ведали очень многие дела, но Клисфен ограничил их деятельность лишь общими религиозными церемониями и немногими семейными делами вроде внесения новорожденных в посемейные списки. Выборы в должности также были отняты у этих старых союзов, основывавшихся на общности происхождения, и переданы новым филам, которых было уже не четыре, а десять и из которых каждую составляли разбросанные в разных местах Аттики местные общины, или демы. В этих де-мах старый родовой принцип, лежавший в основе аристократического строя, уже не мог иметь никакой силы, потому что людей соединяло теперь не родство, а соседство. Таким образом прежние роды, будучи расписаны между разными демами, утратили свое политическое единство. (Третья часть демов каждой из десяти фил лежала в Афинах и около Афин). Каждая из этих новых частей населения выбирала пятьдесят членов буле, общее число которых, благодаря этому, повысилось до пятисот1. Другою важною мерою Клисфена было включение в новые филы и, следовательно, в число граждан всех живших в Аттике метэ-ков, что увеличивало число граждан и, конечно, усиливало демократическую партию. Правда, звание архонтов оставалось доступным только первым двум классам, но само архонтство потеряло прежнее значение, а в буле попасть мог даже самый бедный гражданин, так как избрание в это учреждение производилось по жребию из всех граждан, искавших этой должности. Архонтство сильно потерпело в своем значении еще при тирании, теперь же были учреждены особые коллегии, к которым перешли обязанности архонтов. Так в помощь полемарху даны были десять стратегов, сделавшиеся настоящими начальниками войска. Каждая фила выбирала своего стратега, и он начальствовал над ее отрядом, в общей же команде стратеги сменяли друг друга ежедневно, соблюдая между собою очередь. Полемарх только председательствовал в совете стратегов, приносил жертвы богам перед сражением и занимал во время боя почетное место в строку Заведование государственною казною тоже перешло от эпонима к коллегии десяти казначеев, за которыми надзирали десять контролеров. Наконец, для обеспечения преобразованного государственного строя от тирании Клисфен ввел так называемый остракизм. Каждою весною народ должен был подавать голоса по вопросу, не представляет ли кто-либо из граждан опасности для свободы, и если получался утвердительный ответ, то созывалось новое собрание граждан, на котором каждый присутствующий писал на раковине или черепке (остракон, откуда и название этого порядка) имя опасного, по его мнению, гражданина. Кто имел против себя большинство голосов, тот изгонялся из Аттики на десять лет, но не терял при этом своего имущества и по возвращении пользовался снова всеми своими правами. Реформа КлисдЬена, положившая начало афинской демократии, была проведена в 508—506 гг.
121*. Взаимные отношения Спарты и Афин около 500 г. К концу VI в. уже вполне определилось различие исторических путей двух важнейших государств греческого материка. В Спарте господствовала олигархия, державшаяся строго охранительного направления, в Афинах совершались важные преобразования и выступала на историческую сцену демократия. Эта противоположность в государственном устройстве и в характере внутренней политики Спарты и Афин получила впоследствии важное значение и для остальной Греции, потому что и во внешней своей политике Спарта и Афины также держались потом разных начал: первая везде поддерживала знать и старые порядки, вторая — народ и внутренние перемены в его быту. Так как спартанцы были дорянами, а афиняне — ионянами, то различие между историей обеих республик часто объясняли племенными свойствами дорян и ионян, приписывая им разный характер: одним — упорный консерватизм, другим — подвижной нрав и стремление к переменам. Главная причина различия была, однако, не в этом, а в способе происхождения обоих государств и особенно в несходстве их экономической жизни. Спарта была военным лагерем среди порабощенного населения, Афины возникли путем слияния многих общин в одну страну. Самым своим положением Спарта была вынуждена остаться государством сухопутным, в котором главным занятием населения оставалось земледелие, тогда как Афины сделались государством морским и жители его развили у себя торговлю и промышленность. Спартанцы в конце VI в. стояли во главе большой пелопоннесской симмахии и в ней поддерживали те же самые порядки, как и везде. Тирания, имевшая всегда демократическую опору, не пользовалась сочувствием спартанцев, и потому они помогли Алк-меонидам прогнать из Афин Гиппия, но вовсе не затем, чтобы еще больше ограничить в этом государстве права знати. Вот почему спартанцы были крайне недовольны реформою Клисфена и сделали новую попытку подчинить Афины своему влиянию. Обиженные тем, что их отряд, освободивший Аттику от Гиппия, был изгнан, они в союзе с беотийцами и эвбейцами напали на Аттику, но были отбиты. В сущности Афины были спасены от грозившей им опасности ссорою между обоими спартанскими царями и отсутствием единодушия между их союзниками, но и афинская демократия в этой войне доказала, что умеет дорожить только что завоеванной свободой. Дальнейшая история афинской демократии и взаимных отношений между Афинами и Спартой зависела уже от наиболее грандиозного события греческой истории — борьбы с монархией, основанной Киром в том же VI в. и как раз в ту самую эпоху, когда в Афинах правил Писистрат.