Германия и Польша.

Забравшись в середину земледельческих стран, венгры сделались бичем Божиим для западной Европы, подобно своим предшественникам, гуннам. Встречая на востоке преграду в Карпатах, они предпринимали набеги в противоположную сторону, вверх по Дунаю, опустошали все области Германии, переправлялись за Рейн, во Францию и даже, обходя восточные Альпы, проникали в Италию, где соединялись с сарацинскими пиратами. Неожиданно налетали они на своих малорослых быстрых лошадках, расстреливали противника отравленными стрелами, ловили людей своими арканами, забирали пленников для продажи в рабство и для крепостной работы на захваченной ими земле, тащили драгоценности из церквей.

В Германии каждое из племен — саксы, франки, баварцы =— имея во главе своего наследственного герцога, оборонялось за себя, старалось откупиться от венгерского грабежа данью, не заботясь вовсе об участи соседей. Саксы продолжали так поступать даже и тогда, когда их герцог Генрих, по прозванию Птицелов,. в 918 г. был избран королем германским: он заключил с венграми перемирие на 9 лет и воспользовался передышкой, чтобы загородить Саксонию с юговостока целым рядом бургов (укрепленных городов). Достигнув безопасности и спокойствия-своей страны, саксы получили перевес над другими племенами. Сын Генриха, Оттон I (936—72), властный, неутомимый вождь, напоминавший Карла Великого, подчинил себе всё другие германские герцогства: Франконию, Баварию, Швабию (на югозападе), Лотарингию (нын. Голландию, Бельгию и северозападную Германию), и кроме того включил под свою власть славянского князя Богемии. Соединив силы всех своих вассалов, он в 955 г. перерезал путь отступления большой венгерской орде, напавшей на рейнские области: близ города Аугсбурга на р. Л е х е, притоке Дуная, произошла битва, после которой венгры, на голову разбитые, должны были отдать своих пленников и добычу. Набеги кочевников на Германию прекратились, а вместе с тем великий успех короля закрепил объединение в его руках германских племен.

Оттон сохранил разделение страны на герцогства, но всюду заменил местных властителей своими сыновьями и зятьями. На взгляд испанского халифа это была не очень разумная мера: по мнению араба, король должен был один удержать всю власть, а не доверять слишком много магнатам, хотя бы это были его близкие родственники. Король германский воспользовался однако еще одним средством управления, которого мусульмане не знали и не применяли: он стал опираться на духовенство. Епископам и аббатам (настоятелям монастырей) он отдал в л е н (т. е. в награду или в виде жалованья) богатые города и большие доли земли во всех герцогствах; на доходы с этих владений клирики были обязаны снаряжать конные отряды и, во главе своих вассалов, являться в королевские походы. Выгода короля состояла в том, что клирики, как люди бессемейные, не имели наследников; после смерти клирика земля или город, выданные ему в лен, опять возвращались к королю, и он мог снова передать их, кому захочет.

По церковным правилам, епископа и аббата мог выбрать только капитул (собрание священников). Оттон этим не стеснялся и сам распределял церковные должности. Он сам совершал инвеституру (обряд назначения на должность). Клирик, подобно любому вассалу, становился на колени перед королем, как сеньером своим, клал в его руки свои и произносил слова присяги верности; король вручал ему к о п ь е и кольцо, знаки его военной и светской власти; после этого капитул передавал королевскому избраннику посох, знак духовного пастырства. Вошло в обычай платить королю за инвеституру хорошую сумму денег. Однажды Оттон, назначая епископом сына казненного им магната, сказал с грубой откровенностью: «вот тебе от меня вира за убитого!»

Генрих Птицелов и Оттон I разделяли варварские понятия тогдашних германцев. Генрих ревностно собирал мощи и реликвии; узнав, что у короля Бургундии (на р. Роне и по склону зап. Альп) есть копье Константина Великого, в которое впаян гвоздь с креста Спасителя, он потребовал выдачи святыни, грозя в противном случае разгромить все королевство. Не меньшей дикостью отличались нравы самих клириков, которые выступали в походы во главе отрядов, верхом на конях с палицами в руках (чтобы убивать, не проливая крови). Рыцари (от германского слова Rit-ter, что значит конный воин) во всякое время дня и ночи имели доступ в спальню епископа; если рыцарь был недоволен своим жалованием, то клал на постель преосвященного палку, содравши с нее кору; если же на этот знак не последовало увеличение платы, он считал себя в праве бросить службу и вернуться домой.

Пренебрегая заветами христианства, духовные лица участвовали в кровавых усобицах, в мщении за обиды, не стеснялись прибегать к суду Божию, т. е. поединку, исход которого считался признанием правоты победителя и виновности побежденного. Однажды архиепископ магдебургский велел схватить и бросить в тюрьму подчиненного ему саксонского графа Герона, которого рыцарь Вальдон обвинил в измене. Оттон созвал по этому делу магнатов и они предоставили решение спора между Героном и Вальдоном суду Божию. В присутствии судей оба противника, вооруженные с головы до ног, яростно набросились друг на друга. Вальдон, хотя сам тяжело раненый, успел опрокинуть Герона на землю и заставил его признать себя побежденным (т. е. виновным); тотчас же после этого торжествующий обвинитель пал мертвым. Несмотря на этот неожиданный исход поединка, король приказал обезглавить Герона; архиепископ захватил труп его и лишь за большой выкуп отдал голову казненного его дочери.

Большая часть епископских городов находилась в западной, наиболее населенной части Германии, особенно по Рейну, представлявшему собою бойкую торговую дорогу; таковы были Кёльн, Майнц и Страсбург, дававшие клирикам богатые доходы. Иной характер носили новые епископства, учрежденные Отгоном на севере по нижнему течению pp. Везера и Эльбы, а также у Балтийского моря; их главной задачей было обращение в христианство славян, живших между морем и горами Судетскими и Карпатскими: лютичей, сорбов, поморян, ляхов (или поляков); вместе с проповедниками в обширный лесной и озерной край, незаметно переходивший в равнины восточной Европы, направлялись германские колонисты, земледельцы и ремесленники, а руководил этим передвижением народа архиепископ Магдебурга.

Ближайшие к Германии народцы, лютичи, сорбы, разрозненные и несогласные между собою, не оказывали германцам сопротивления, но за Одером, по его притоку Варте (в нынешней Познани), по верхней и средней Висле (в области Кракова и нынешней Варшавы) ляшские, или польские племена стали сплочи-ваться вокруг князей из дома П я с т о в. Современник Святослава, князь Мешко (или Мечислав 963—92) упорно боролся с германскими маркграфами (наместниками марок, пограничных областей), которым Оттон поручил завоевание заэльбского края. Польский князь сохранил в целости свои владения, но должен был признать себя вассалом германского короля, крестился и принял в свою страну епископа, зависимого от Магдебурга.

От покорения славянского мира внимание Оттона было скоро отвлечено за Альпы в Италию. В той же мере, как болгарские и киевские князья тяготели к Византии, вожди германцев подчинились очарованию старинной римской культуры, которая для них соединялась с обладанием Римом и Италией.

Объединение Италии было затруднено географическими условиями, растянутостью узкого полуострова, вдобавок еще перерезанного во всю длину горным хребтом. Мешали сплочению итальянских областей и городов в одно целое притязания посторонних государств: юг оставался в руках Византии, к которой тяготела и Венеция, главный порт у Адриатического моря, север же привлекал из-за Альп воителей Франции и Германии, Ни один из итальянских герцогов не был настолько силен, чтобы подчинить других и обеспечить за собой королевскую власть. В своих спорах они сами обратились к Оттону. Германский король перешел Альпы с большим рыцарским войском и в Павии, старой лангобардской столице, надел на себя так наз. железную корону Италии (в золотой короне был железный гвоздь с креста Спасителя). Но его тянуло дальше в Рим, к восстановлению священной империи, согласно мечте, направлявшей за два века до того Карла Великого. В соборе св. Петра, облеченный в одежду клирика, он принял из рук папы императорский венец (962).

С этой поры сам Оттон I, его сын Оттон II и внук Оттон III заняты Италией больше, чем Германией. Они стремятся подчинить себе юг полуострова, отнять его у византийцев и арабов. В то же время они подчиняются влиянию Византии, вводят у себя церемониал константинопольского двора. Оттон II женился на греческой царевне Феофано, сестре Василия и Константина. От-тон III (983—1002), оставшись по смерти отца трех лет, под опекой матери-гречанки, воспитанный ученым французским монахом Гербертом, вырос человеком без национальности, скорее — как говорили про него — римлянином и византийцем, чем германцем. Вместо политических и военных целей, его ум занят фантазиями. Он едет в Ахен, чтобы вскрыть могилу Карла Великого; назначив папой своего учителя Герберта под именем Сильвестра II, мечтает с ним о подчинении вселенной двум властителям: римскому первосвященнику и императору. На парадных приемах Оттон выступал в пестром восточном костюме, весь обвешанный сверкающими бубенцами, точно языческий идол; вытканная на поясе надпись гласила, что три страны света: Европа, Азия, Африка, признают его правителем мира.

С другой стороны Оттон увлекался монашескими подвигами. В Риме, со своим другом Адальбертом Пражским, он замыкается г, тесной подземной келье, постится и бичует себя, совершает трудное богомолье, пробираясь в горный монастырь южной Италии, босой во власянице. Адальберт, по славянски Войтех, родом из старинной чешской семьи, против своей воли назначенный епископом Праги, сначала возымел желание обратить своих единоплеменников, погруженных в удовольствия и роскошь, к суровой жизни отречения; потом, отчаявшись в своей цели, проклинаемый народом за строгость, под влиянием вещего сна, он посвятил себя опасному подвигу проповеди христианства среди язычников. Отправившись в соседнюю с поляками страну литовского племени

пруссов (между нижней Вислой и Неманом), он скоро нашел смерть, которой искал (997).

Сын Мешка и чешской княжны Домбровки, Болеслав Храбрый (992—1025) выкупил у пруссов тело Адальберта, поместил драгоценные мощи мученика в соборе города Г н е з н а и объявил его святым-покровителем Польши. К 1000 году, когда в Европе множество людей. ожидало с трепетом прихода Анти ?риста и кончины мира, в Гнезно прибыл беспокойный Оттон III, чтобы вымолить прощение грехов у гроба друга своего. Болеслав, воз-' веденный императором в сан римского патриция, искусно воспользовался благочестием Оттона и невниманием его к интересам Германии. По желанию императора папа Сильвестр II назначил - архиепископом Гнезна Адальбертова брата и отделил Польшу в виде самостоятельной митрополии от Магдебурга.

После смерти Оттона Болеслав совсем оторвался от Германии; пытаясь создать большую западнославянскую державу, он захватил Богемию и Моравию, подчинил себе славян Поморья (Померании) и даже стал отнимать земли восточной германской марки (нын. Силезию и Саксонию). Преемник Оттона, император Генрих II, в упорных боях с трудом высвободил от поляков германские владения и оттеснил их из Праги. Болеслав стал искать возмещения на востоке, породнился с киевским князем Влади-дiиром, в союзе со своим зятем Святополком занял Киев. В 1024 г.

он добился торжества своей политики: польские епископы венчали его, помимо папы и императора, королем Польши.

Почти одновременно с поляками приняли христианство вен-г р ы. Поражение при Лехе произвело великую перемену в их быту и настроении. Поневоле пришлось им теперь ограничиться раз занятой страной и перейти к оседлости; составляя меньшинство среди громадного количества захваченных христианских рабов, дикие кочевники подчинились их влиянию и прежде всего их вере. Так же, как в Болгарии, принятию христианства больше всего противилась аристократия; беспощадно расправлялся с магнатами главный вождь Гейза и особенно сын его Вайк, в крещении Стефан (997—1038), женившийся на дочери баварского герцога и от папы Сильвестра II в 1000 г. получивший королевскую корону.