Хаттин 1187. Истоки кампании
Статья повествует о предпосылках битвы при Хаттине, произошедшей в 1187 году.
К 1180-м годам царства, которые возникли после Первого Крестового похода, больше не были настоящими «государствами крестоносцев», потому что потомки первых крестоносцев больше не стремились к расширению земель. Вместо этого они изо всех сил пытались выжить и защитить Святые места христианства от мусульман, стремившихся вернуть свои земли. Ведущую роль играли те люди, которые стремились к сосуществованию с окружающими мусульманскими народами.
Иерусалимское королевство являлось самым важным крупным государством крестоносцев в Сирии и Палестине. Из остальных государств, графство Эдесса (Урфа) уже было отвоевано мусульманами обратно, княжество Антиохия попало под влияние Византии и даже маленькое графство Триполи сопротивлялось сюзеренитету Иерусалима.
В начале 1180-х годов в Иерусалимском королевстве жило от 400 000 до 500 000 жителей, причем не более 120 000 из них были латинянами (христиане, прибывшие из Западной Европы). Остальные являлись коренными восточными христианами, мусульманами, евреями и самаритянами.
Баланс сил между феодалами и правителем в Иерусалиме 12-го века не совсем ясен, но в целом можно говорить о том, что король и мелкая аристократия проигрывали, а главную роль играли бароны. Росла сила военных орденов (тамплиеров и госпитальеров), они получали во владения замки, которые, как тогда казалось, только они, могли эффективно защищать.
Защита Иерусалимского королевства теоретически была ответственностью всех западноевропейских христиан, но на самом деле латинским государствам пришлось полагаться на самих себя, особенно после провала Второго крестового похода в 1148 году.
Теперь правители королевства хотели профессиональных солдат и финансовой поддержки, а не полчища крестоносцев, которые вначале создали проблемы, а затем отправились домой.
Между тем катастрофическое поражение византийцев, нанесенное турками-сельджуками в битве при Мириокефале в 1176 году, а так же массовое убийство латинян в Константинополе, произошедшее спустя восемь лет, означало, что помощь от Византийской империи была иллюзией. Иерусалимское королевство также столкнулось с проблемами на своих границах.
Немногие армяне поселились в Палестине, и воинственные маронитские христиане в горах жили далеко от главных центров власти, а большинство сирийских православных христиан с глубоким подозрением относилось к латинянам.
Принятие латинянами некоторых восточных обычаев в одежде и чистоплотности было необычным, но культурная пропасть между латинянами и местными оставалась без изменений до конца. Отношения между латинскими государствами и соседними государствами мусульман оставались напряженными. Прочный мир, вероятно, был невозможным, поскольку легкие победы в Первом крестовом походе означали, что военная элита латинских государств по-прежнему была чрезмерно самоуверенной. Эти победы усиливали их моральный дух, но вскоре они привели к военной катастрофе.
Тем не менее элементы сомнений уже начали появляться, и во второй половине 12 века крестоносцами было построено множество оборонительных замков.
Восточная граница Иерусалимское королевство фактически состояла из отдельных секторов. На севере (долина реки Литани) были впечатляющие замки. Центральный сектор с горы Хермон (Джабал-эш-Шейх) вдоль Голанских высот до долины реки Ярмук был разделен с правителями Дамаска. Мусульмане считали, что данная зона должна простираться до холмов Балка вокруг Аммана, но на самом деле латиняне доминировали на плодородном плато у реки Ярмук и холмов Аджлун. На юге снова лежала латинская территория Трансиордания, находящаяся между рекой Иордан, Мертвым морем и пустыней Вади-эль-Араба на западе, и имевшая стратегически важную дорогу от Аммана до Акавы.
Земли Трансиордании приносили доход латинянам, который складывался из пошлин, взимавшихся латинянами с мусульман, кочевавших между Сирией и Египтом. Даже путь на юг, к святым для мусульман Мекки и Медины ими был обложен пошлинами.
Но, в начале 1170-х годов, Саладин отвоевывает земли к югу от замка Монреаля (Шобак), тем самым оказав глубокое психологическое воздействие, и освободив дорогу Хаджа, так что мусульманские паломники, по крайней мере из Египта, больше не платили унизительные пошлины неверным.
Самым ярким событием у мусульман стало объединение Саладином исламских территорий, соседствующих с латинскими государствами. Только на крайнем севере у латинян оставался какой-то сосед, кроме Саладина, и это была христианская Киликия. Произошли и другие столь же важные изменения в мусульманском Ближнем Востоке.
Концепция джихада как войны с неверным, долго не использовавшаяся мусульманами, была возрождена суннитскими учеными 12 века. Джихады стали организованными кампаниями по возвращению Святой Земли, как и крестовые походы, организованные для ее захвата. Однако они не собирались обращать врага в свою веру мечом, так как ислам всегда был против насильственного обращения.
Тем не менее в 12 веке наблюдалось усиление религиозных установок, увеличения нетерпимости и усиления давления на местное население. Так же суннитское мусульманское возрождение было направлено и против мусульманского меньшинства - шиитов.
Потеря Иерусалима для крестоносцев фактически увеличила значение города для мусульман, после чего последовало излияние фадаиля или литературы похвалы о Святом Городе.
Обязанности правителей были описаны в ряде книг, известных как «Зеркала для принцев», и одна из самых интересных была написана неизвестным сирийцем, жившим неподалеку от земель крестоносцев, через год или около того после смерти Саладина. Он подробно описало джихад, и хотя главный джихад был направлен против зла, борьба с неверующим был не менее важным.
На самом деле жители сирийских городов, в частности Алеппо на севере, имели давние традиции ведения осадной войны, и в 12-м веке являлись видными строителями многих новых укреплений в мусульманской Сирии, так же как и в латинских государствах.
Между тем арабские бедуины пустынных окраин, являвшиеся сильными в военном плане, но потерявшие политическое господство после вторжения турок, как правило, стали придерживаться нейтралитета.
В Египте народ оставил войну своим правителям, но даже там происходили крупные изменения. Арабизация страны началась еще при Фатимидах, которые правили Египтом с 969 года, и арабские бедуины Египта продолжали процветать после того, как Саладин захватил контроль в 1171 году.
Отношения Европы, и латинских государств Сирии, с исламом менялись. К 12 веку мусульманская морская мощь в Средиземном море резко упала, и одновременно итальянские торговые республики, (Пиза, Генуя, Венеция)начали контролировать морские пути.
Фактически Саладин являлся последним правителем средневекового Египта, который попытался возродить египетскую военно-морскую мощь - пусть даже и не удачно. Хотя в Красном море Египет оставался доминирующей силой, и с относительной легкостью побеждал набеги крестоносцев и пиратов.
Объединение Саладином Ближнего Востока заняло десятилетия войны и дипломатии. Из своей военной базы в Египте он и его династия Айюбидов, получили контроль над Йеменом (1173 г.), Дамаском (1174 г.) и Алеппо (1183 г.).
К 1186 году Саладин также навязал свою волю над Джазирой (находившуюся в восточной Сирии, юго-восточной Турции и северном Ираке), богатым регионом, который обеспечил его армию дополнительными военными силами.
Несомненно, правители латинских государств, возможно, знали об этом, и они с тревогой наблюдали за ростом власти Саладина и направляли посольства в различные страны Европы в поисках поддержки.
Король Англии Генрих 2, давно сочувствовавший положению латинян, считал, что его финансовая помощь будет более лучшей, нежели военная. Специальный налог в помощь Иерусалиму уже был введен, а в 1172 году, в рамках его покаяния за убийство Бекета, Генри обещал отправить в качестве поддержки двести рыцарей в течение одного года в Иерусалим, а в 1185 году обещал еще больше.
Фактически эти пожертвования могли составлять 30 000 марок, огромную сумму за эти дни, которая сыграет решающую роль в предстоящей военной кампании против Хаттина.
В латинских государствах была проведена перепись, чтобы узнать свой реальный военный потенциал, в то время как налоги были подняты, а крепости укреплены.
Стратегическое значение Трансиордании усилилось, когда Саладин подчинил себе как Египет, так и Сирию. Здесь Рено де Шатильон, который руководил эффективной разведывательной службой среди бедуинов, планировал разбить мусульман, окруживших латинские государства, и, возможно, даже выйти к Индийскому океану с его невероятной богатой торговлей.
В 1181-1182 годах Рено совершил набег на Хиджаз и полученная им поддержка, которую оказали ему местные племена, сильно обеспокоила Саладина.
Грандиозная, но провалившаяся морская экспедиция в Красном море, которую Рено, осуществил в следующем году, потрясло весь исламский мир и попортила статус Саладина как защитника мусульманских святых мест в Мекке и Медине.
Султан незамедлительно нанес ответный удар, и в 1183 году подчинил себе Алеппо и Моссул.
В ответ христиане выдвинули крупную армию, долго не собиравшуюся в латинских государствах, но приняв защитную позицию, отказавшись встретиться с Саладином на поле боя.
Эта стратегия была успешной, и мусульмане ушли. Но это вторжение нанесло большой ущерб, и многие люди обвинили графа Рено, по совету которого и была принята пассивная стратегия, за то, что он не смог уничтожить Саладина.
Железные рудники являлись настолько же важными, как и источники воды. И район хребтов Джебель-Аджлун, располагавшийся в северо-западной Иордании, имел подобные рудники.
Данный район попал под управление Саладина в 1184 году, и султан направил Изз аль Дин Усама, ранее наместника богатых железом гор в Бейрут, туда, чтобы построить замок с видом на Аджлун. Но, хотя мусульмане отсюда вгрызались в Иерусалимское королевство, Саладин столкнулся с проблемами далеко на востоке.
Сильная засуха поразила Палестину в 1185 году, и поэтому с некоторым облегчением обе стороны согласились на четырехлетнюю передышку. Конечно, это не означало мир на всем фронте. В 1186 году княжество Антиохия совершило набег на своих христианских соседей в Киликии, в то время, как в Анатолии вспыхнула кровавая борьба между курдами и туркоманами (кочевыми турками), оба из которых были крайне важными источниками человеческих ресурсов для армий Саладина.
Двое ведущих вельмож, Исаак и Алексий Ангелы, искали убежище при дворе Саладина, но в 1185 году Исаак Ангел возвращается в Константинополь, свергает императора Андроника, и сам становится византийским императором. Алексий же смог вернуться в Константинополь лишь в 1190 году (по данным источников тех лет, новый византийский император выкупил его из мусульманского плена).
Аналогичные проблемы встречаются и у Саладина, на его восточной границе.
В 1180 году новый халиф Ан-Насир сел на престол Багдада, и под его деятельным правлением ранее могущественная династия Аббасидов увидела последние благодатные времена.
Но амбиции Ан-Насира столкнулись с планами Саладина на севере Ирака, и отношения между двумя мусульманскими лидерами стали прохладными.
В Иерусалиме, король Болдуин 4, с раннего возраста болевший проказой, умер в 1185 году, а в августе 1186 года умирает его приемник Болдуин 5, ввергнув королевство в период большого кризиса.
Регент, Раймунд 2, граф Триполи, был свергнут в результате переворота, устроенного воинственными представителями двора, которые стремились к более жесткой политике в отношении мусульман.
Ими была возведена на трон Сибилла, старшая сестра Болдуина 4, и таким образом ее супруг, французский дворянин Ги де Лузиньян, становится королем.
В течение многих месяцев иерусалимские дворяне отказывались признавать переворот, хотя в конечном счете только граф Раймунд продолжал не оказывать уважение королю Ги.
Вместо этого Раймунд удалился в Тиберий, столицу феодальной провинции Галилеи, которую он удерживал через свою жену Эсхиву де Буре.
Конечно Саладин с интересом наблюдал за этим кризисом.
Он выпустил несколько рыцарей Раймонда, которые являлись военнопленными, и отправил свои войска для поддержки Раймонда в Тиберии.
В течении некоторого времени все вело к тому, что король Ги намеревался напасть на Раймунда.
За пределами Иерусалима князь Раймунд 3 из Антиохии также отказался признать Гая, хотя он сделает это после начала войны с Саладином.