ПОРОЧНЫЙ ЛОГИЧЕСКИЙ КРУГ НА ШЕЕ ИСЛАМСКОГО МИРА

В статье постулируется идея легитимации исламских побед как альтернатива экстремистско-террористическому безумию. И, соответственно этому досадно-трагическому фактору совершена попытка философирования формы исламского общественного сознания – как непреложного условия достижения легитимных побед.
В демонстрации и аргументации тезиса использованы методы ассерторического, аподиктического и диалектического постулирования проблемных задач и парадоксов. В качестве основной проблемы исламского мира выделена мизософия – враждебное отношение к философии, глубоко укоренившаяся в мусульманском догматизме; духовенство классифицируется авторами в двух политико-правовых качествах – легитимном и не легитимном.
Дан ряд новых понятий и приведены примеры проблемных картин исламского жизненного мира со ссылками на авторитетные научные источники; показаны детерминанты, тормозящие и дезориентирующие развитие исламского мира. Нащупан позитивно-прогрессирующий нерв мусульманского интеллектуализма, способного органически сочетаться с научно-академическим познанием при условии принуждения догматических эксклюзивистов соблюдать принципы истины и критерия определения истины.
Основная мысль статьи, если говорит предельно лаконично, заключается в том, что все беды исламского мира возникают из-за отсутствия философии в системе суннитских вероучений. И, соответственно, этому положению дается обоснование возможности референтной философии в системе суннитского ислама и перспективе практической реализации теоретического проекта по институализации в суннизме референтной философии.


VICIOUS CIRCLE OF LOGIC on the neck-suffering ISLAMIC WORLD

The article postulates the idea of legitimizing the Islamic victories as an alternative to extremist and terrorist insanity. And, according to this tragic shame-factor emanating from the countries of the Islamic world, an attempt to transfer the form of Islamic social consciousness to modern methods and principles of knowledge - both indispensable for achieving the legitimate victories. In a demonstration of the thesis and arguments used assertive methods, dialectic and apodictic postulation problem problems and paradoxes. As the main problems in the nature of Muslim dogmatism actual mizosofy identified as a hostile attitude to the philosophy of the clergy, the authors classified as legitimate and not legitimate. The article contains a number of new concepts, are examples of the problem of Islamic paintings of the life of the world with links to authoritative scientific sources and shows the determinants of impeding and misleading of the Islamic world. The author found a positive, progressive nerve of Muslim intellectualism capable of organically combined with the scientific and academic knowledge of the subject to coercion dogmatic fanatics abide by the principles of truth and criterion for determining truth. The main idea of the article is that all the ills of the Islamic world stem from the lack of a system of philosophy in Sunni beliefs. And, accordingly, that provision gives the possibility of justification of the reference in the philosophy of the system of Sunni Islam and the practical implementation of the theoretical perspective of the project on the institutionalization of the reference to Sunni philosophy.


ВВЕДЕНИЕ
В 2009 году, по поручению министра по национальной политике Республики Дагестан Гаруна Курбанова, я занялся изучением причин и следствий религиозно-политического экстремизма и терроризма. Это предложение было сделано мне официально, хотя ученой степенью я не обладал, к тому времени у меня была лишь одна публикация в научном журнале [11, с. 44] и ряд журналистских статей на тему борьбы с экстремистско-террористическим безумием, для борьбы с которым я выдвигал идею популяризации научно-академической философии.
Гарун Курбанов, будучи доктором философских наук, известным религиоведом, одним из лучших специалистов по древне-кавказским верованиям, объяснил мне своё поручение тем, что в моей журналистской аналитике наличествует дистинкция (метод детального различения вещей и явлений) и сродни мутазилитской вера в силу разума, как раз то, чего остро не достает многим ученым и богословам. «Было бы хорошо, - сказал он мне тогда, - если бы вы, наряду с журналистской аналитикой, писали бы еще и научные статьи. Это важно для реализации идей. В частности, Ваша идея о том, что «многие дагестанские богословы мыслят мистическими категориями, не отдавая себе отчет в различии факторов мистики и реальности» имеет научную ценность. Но лишь при условии референтной публикации...»
Предложенная вниманию ученой и теологической общественности статья «Порочный логический круг на шее исламского мира» является одной из наших совместных работ, не опубликованных до сих пор в силу ряда причин. Сейчас, по истечению четырех с половиной лет после трагической гибели Гаруна Магомедовича от рук террористов, статья выходит с моими поздними дополнениями и исправлениями.


1. Тезис и концептуальная демонстрация

Философия как методология легитимных побед является единственным средством, способным разомкнуть порочный логический круг на шее многострадального исламского мира.
Несмотря на метафоричность данного утверждения, порочный логический круг обнаруживает себя в жизни исламского мира в самых досадных, печальных, трагических фактах прошлой и текущей истории. Именно он является причиной отставания исламского мира от Запада и Востока, а так же самоубийственного безумия экстремистов и террористов, выступающих под лозунгами ислама.
Казалось бы чего проще! Возьмите философию как инструмент и разомкните его, чтобы развиваться, как велел пророк «от рождения и до могилы» . Но для этого надо видеть порочность логического круга, внутри которого оказался исламский мир в силу объективных и субъективных причин в ходе исторического развития.
Поэтому и по ряду других причин, для демонстрации тезиса и его аргументации нам необходимо условиться в ряде аксиоматических положений. Например, в том, что понятие «исламский мир» состоит из асимметрической дихотомии : суннизма – как легитимного большинства и шиизма – как нелегитимного меньшинства. Но применительно к суннизму и шиизму, в виду их полной автономности (независимости) друг от друга, демократические критерии «большинство» и «меньшинство» носят условный характер. К тому же фактор большинства не является универсальным критерием истины, хотя и представляет он собой безальтернативный компонент демократии, вообще, и исламской демократии, в частности. И хотя большинство мусульманские догматиков высокомерно отвергают демократию, одно из основных различий между суннизмом и шиизмом проходит как раз по элементу демократии:
1) В основе суннизма лежит принцип демократической теократии (выборность халифа), а в основе шиизма – теократической монархии (наследственности власти).
2) В суннизме практикуется принцип строгого монотеизма (см. таухид), уравнивающий в правах верующих, что тоже является элементом демократии, а в шиизме – принцип монотеизма нарушается теоморфическими экстраполяциями (см. 12 имамов), в силу которых социальная иерархия сословий носит суровый, антидемократический характер.
3) В суннизме упрямо отвергается философия, а в шиизме – она парадоксально поощряется; судя по идейным основаниям должно было быть наоборот...
Эти и многие другие вопросы станут более ясны, если раскрывать денотат порочного круга, через его следствия:
1) Экстремистско-террористические сети, раскинувшиеся по всему миру. 2) «Арабская весна» с немилосердно зимним дыханием смерти. 3) Авантюрное вторжение иракских вооруженных сил в 1990 в Кувейт и вызванная этим американская «Буря в пустыне». 4) Второе вторжение войск Запада во главе с США в 2003 году, полный разгром Ирака и демонстративно-показательная казнь Саддама Хусейна вместе с несколькими его министрами. 5) Уничтожение Ливийской Джамахирии и зверское убийство Муамара Каддафи в октябре 2011 г. 6) Закономерное фиаско политической партии «Братьев-мусульман» в Египте и падение их лидера Мухаммеда Мурси...
Печально трагических фактов, характеризуемых нами, как следствие порочного логического круга на шее исламского мира, можно продолжит. Их чрезвычайно много. Мы отметили только основные, к числу которых следует добавить и Шестидневную войну 1967 г., в которой 5 арабских государств потерпели сокрушительное поражение от Израиля. Так же справедливо отнести к ним и массовый голод, продолжающийся в ряде мусульманских стран (Бангладеш, Судан, Сомали и др.) на протяжении практически всего ХХ века и в наши дни тоже. Догматическая форма милосердия – раздача милостыни (садака) априори не может победить социальную бедность; в ряде исламских регионов мира люди продолжают умирать от голода и сегодня...
В чем же тут дело? Почему в полторамиллиардной популяции мусульман не появляются такие мыслители, которые способны снять этот треклятый порочный круг? Такое положение дел особенно удивляет в свете чрезвычайной популярности в исламском мире темы своего отставания Запада и Востока. Казалось бы ассерторическое понимание проблемы отставания должно подвигнуть исламских лидеров к адекватным методам её ликвидации. Однако, как ни печально, констатировать, этого не происходит. Порочный круг в исламском мире только усугубляется.
В числе многих религиозных и атеистических арабов на вопрос об отставании мусульман пытаются ответить и современные арабские философы, с которыми лишь формально контактирует легитимное суннитское духовенство . А нелегитимное исламское духовенство и вовсе объявляет философов врагами ислама, не утруждая себя сущностью выдвигаемых ими идей и реально ожидаемых от их реализации результатов и перспектив.
Философия, как замечал еще Вольтер, смягчает нравы, а монархов наставляет [1, c. 194]. То есть философия делает людей существами человечными, и, соответственно, непригодными для совершения терактов, убийств, казней. Это и является по сути дела основной причиной мизософии нелегитимного суннитского духовенства, которого больше устраивают неразмышляющие грешники, чем размышляющие праведники.
«Сегодняшнее состояние исламской философии видится ее представителям как достаточно сумбурное, когда мысль, как признаются философы, бросается из стороны в сторону при обсуждении основных проблем, которые не были разрешены в предыдущие годы (и даже десятилетия) и ждут своего решения в будущем. Это проблемы самобытности и современности, веры и знания, творчества и подражания, традиционности и новизны, прогресса и отсталости, независимости и подчинения, единства и разобщенности, «я» и «другого», демократии и деспотизма, и т.п. Мухаммад аль-Джабири отмечает, что борьба вокруг того, какими должны быть пути решения этих проблем, не только не утихает, но усиливается»[13, с. 196]. Профессор Фролова фундирует идеи трех десятка самых известных арабских философов, благодаря чему русскоязычному читателю политико-философской литературы об исламском мире становится ясно, что в качестве основной причины отставания они называют религиозную догматику.
Но догматика самый болезненный нерв цивилизации... Она не подлежит элиминации (удалению), на чём прямо и косвенно настаивают арабские философы со второй половины ХХ века. Элиминация по вопросам религиозной догматики может быть успешной тогда и только тогда, когда удаление замещается продуктивной альтернативой. Вот её-то как раз таки и нет у арабских философов. Профессор Ливанского университета Кемаль Юсуф аль-Хадж, увлекшийся идеями экзистенционализма и персонализма, впадает в заведомо нереализуемый экуменизм: «Помимо природы и общества человеческое существование, согласно аль-Хаджу, определяется еще и Богом, который пронизывает все существование. Но это не Бог какой-то определенной религии, а синтез понятий Бога в исламе и христианстве. Аль-Хадж предлагает даже новую, «христианско-исламскую» религию – «насламизм» (от араб. «насранийа», «христианство», «ислам»), в которой должна воплотиться его идея о Боге» [14, с. 170].
И хотя экуменизм далеко не самый лучший метод решения цивилизационных проблем, но и с объяснением суннитского духовенства фактора отставания исламского мира от Запада и Востока нельзя согласиться. Оно толкует его отходом от веры и пренебрежением к шариату, как будто шариатом, а не плугами землю пашут, а верой вместо оружия сражаются на полях войны. И потом, христиане куда больше отошли от догматов своей веры и церковного права, одна, это не помешало им развиться до степени практически полного господства над исламским миром. Значит, причина мусульманского отставания не в отходе от ислама, а в чем-то другом. Но вот, в чем?
На этот вопрос пытается ответить другого российский востоковед-арабист профессор Смирнов Андрей Вадимович (директор Института философии РАН), анализируя знаменитую книгу М.А. Аль-Джабири «Критика арабского разума».
«...история человечества знала два типа подлинного разума: европейский, или «греко-европейский», и арабский. Их подлинность марокканский философ видит в свободе от мифологических и анимистических представлений, в способности породить чистое научное, философское и юридическое знание. И тот и другой разум строится на исследовании трех осей: Бог, человек и природа. Из этих трех две являются основными, а одна — второстепенной. Для европейского разума ведущие оси — «человек» и «природа»: в природе европейский разум открывает самого себя, прежде полагая природу как предмет, – тогда как третья ось, Бог, служит гарантом правильности и истинности законов разума, открытых в природе как ее законы. Для арабского разума двумя главными осями служат Бог и человек, тогда как природа выполняет роль посредника между ними: через ее наблюдение и исследование человек должен достичь знания творца – Бога» [10, с. 195].
Отсюда мы выводим две конкретные референции (характеристики):
1) европейский разум так или иначе опирается на законы природы; 2) арабский разум игнорирует законы природы и, соответственно, акцентирует свои главные устремления на Боге, никак не замечая обратный эффект такого акцента.
Некоторые эксперты по вопросам ислама, утверждают, что иного вывода нельзя сделать из Корана и сунны, а потому всякая профилактика экстремизма и терроризма, равно как и нарушения прав человека в исламских странах имеет лишь силовое решение. Нисколько не умоляя результативность силовой борьбы с этим злом, мы всё же не можем согласиться с такой постановкой вопроса. Например, аяты: «Ты не видишь в творении Милосердного никакой несоразмерности. Обрати свой взор: увидишь ли ты расстройство? Потом обрати свой взор дважды: вернется к тебе взор с унижением и утомленный» (Коран, 67: 3,4) легко могут быть концептуализированы рациональным толкованием. А именно признанием «соразмеренности творения» Аллаха, Им же установленными законами и закономерностями природы. Но едва суннитским догматикам предложишь тему «Законов и закономерностей природы», как тут же у них срабатывает аффект интеллектуальной лени, и «знания приносящие пользу» парадоксальным образом оказываются сведены к мистическим обобщениям: «Аллах лучше знает», «на всё воля Аллаха» и т. д.
Так со времени первого автора тафсира (толкования) Корана Ибн Аббаса (619 – 686), двоюродного брата пророка Мухаммеда, видевшего его мальчишкой, до одного из самых популярных толкователей средневековья Ибн Касира (1301 - 1373), суннитское духовенство практически не ощущало темпорального хода истории, как впрочем и сейчас оно его мало ощущает. Если не считать компиляции научных обобщений проникновением в сути вещей и явлений, не говоря уже об эмпирических подтверждениях знаний.
К середине XIV в. появилось первое огнестрельное оружие, существенно развилось кораблестроение. К конце XV века арабы потеряли все свои завоевания в Европе и закономерно подпали под власть единоверных турок-османов, у которых позднее, не менее закономерно, европейцы отобрали весь Ближний Восток. Мусульмане никогда не господствовали над Европой, даже половина этой части мира не было покорено арабами, а европейцы вот уже более 200 лет безраздельно господствуют над исламским миром. Но ни одного научно-практического вывода в суннитском духовенстве до сих пор не сделано. И не сделают, пока в нём не сработает 5-й закон логики (Принцип включенного третьего) ...
Но оставим этот ход мысли на перспективу будущей исламской философии и обратим некоторое внимание на апофатическую форму диалектической элиминации – низведении триады в диаду, блестяще продемонстрированной профессором Смирновым. В классических примерах диалектического синтеза диады возводятся в триады (образец + демигур = материя; единое + ум = душа; капитализм + социализм = коммунизм), а в приведенной из Смирнова цитате мы видим уже готовую триаду: «Бог – природа – человек», резонно низводимую к диаде. Это операция позволяет видеть под неопределенным множеством потенциально определенное качество, которое может быть, как положительным, так и отрицательным.
Казалось бы, разруби эту «удавку» мечом, как некогда Македонский это сделал с «гордиевым узлом», и проблемы исламского мира будут решены. Но вблизи такого органа как шея опасно орудовать мечом, тут нужен скальпель, и непременно философский и если хотите даже синергетический. Но догматики не допускают философов к решению исламских проблем, а синергетику и вовсе не рассматривают, как полезную науку...


2. Концептуальная демонстрация
и референтная аргументация тезиса

В статье «Разрешает ли ислам изучать философию?» один из самых дискурсивных исламских богословов, пишущих на русском языке, кандидат философских наук Эльмир Кулиев, дает чрезвычайно эклектичный ответ. Его эклектика состоит из амбивалентности (любви и ненависти к философии), явно возникающей из двойственной склонности: к рационализму и иррационализму, валотильности логических посылок и детализации конкретики. Вот, что в частности он пишет:
«Ахмад, ат-Тирмизи, ан-Насаи передали со слов ‘Абдуллаха ибн ‘Амра, что Пророк искал у Аллаха защиты от четырёх вещей: от знания, которое не приносит пользы, от сердца, которое не испытывает страха перед Аллахом, от мольбы, которой не внемлют, и от души, которая не насыщается» [15]. Этот хадис ни в какой части не указывает на запрет занятия философией. Вся мировая научно-образовательная дидактика, включительно фундаментальных и технических наук, построена на философской базе. Это ли не польза философии! А вот суждение о крамольности «мольбы» вызывает удивление. Видимо тут допущена погрешность в переводе, ибо не мольба имеет отрицательное значение, а люди, которые не внемлют мольбе. Следовательно, и защита требуется не от мольбы, от тех, кто ей не внемлет.
«Мусульманские имамы предостерегали верующих от занятия философией (фалсафа, хикма) и логикой (мантик), разъясняя губительные последствия философских сомнений для души. Имам аз-Захаби в книге «Загал ал-‘илм» писал: «Логика приносит мало пользы и много вреда. Она не относится к исламским наукам. Относящиеся к логике правильные знания сокрыты в каждой чистой душе, а в этой науке они изложены витиеватыми выражениями. А лживых знаний нужно избегать, иначе ты будешь уступать оппоненту, зная, что ты прав, и будешь одерживать над ним верх, зная, что ты ошибаешься. Тот, кто хочет добиться успеха, не станет заниматься философией и опираться на философские суждения. Эта наука находится по противоположную сторону от того, что принесли посланники. Это заблуждения тех, кто ничего не ведает об учении посланников» [16].
Эту несусветную догматическую глупость не стоило бы комментировать, если бы большинство мусульман имело от неё иммунитет. Из личных наблюдений мы знаем, что правоверные мусульмане некритически принимают её на веру тогда, как проблема исчерпывается верными ответами на вопросы: «Какая философия?» и «Какая логика?» Если они направлены против ислама, естественно, их следует отвергнуть. А если они за ислам и, как воздух нужны исламской умме?
Удивительно, что наличие в списке великих исламских философов такой личности как муджтахид и шариатский судья города Каира Ибн Халдун (1332 – 1406), не смягчили мизисофические позиции суннитских догматиков. И череда крупных исторических поражений мусульман, начавшихся после Египетской Экспедиции Наполеона Бонапарта в 1798 году, не просветлило сознание догматиков до степени понимания детерминических функций философии. И сегодня, в эпоху информатики и нанотехнологии, суннитские догматики продолжают воспринимать науку избирательно, больше для креационистских реляций , нежели для конкретной работы по развитию исламских народов.
Тут нелишне обратиться и к вопросу об истине.
«...начиная с Аристотеля, критерий истины находили в логическом законе непротиворечия. Такой же точки зрения придерживался и Кант. Что есть истина? – спрашивает Кант. Она "есть соответствие знания с его предметом". Но вопрос заключается в том, чтобы найти всеобщий и верный критерий истины для всякого знания...» [13].
Но существует ли он в природе? Всякое доказательство, как показывает истории, оказывается возможным тогда и только тогда, когда 4-ре закона формальной аристотелевской логики, известные как основные (тождество, непротиворечие, исключенный третий и достаточное основание), опираются на силовой фактор защиты истины; мы его называем 5-м Законом формальной логики или иначе: Принципом включенного третьего .
Если «Закон исключенного третьего следует рассматривать как дальнейшее уточнение требований непротиворечивости, последовательности и определенности, предъявляемых к мышлению» [2], то реализация такого требования может быть достигнуто только при наличии силового фактора, защищающего данное требование. Именно этим фактором является предлагаемый нами 5-й Закон логики как Принцип включенного третьего. Он и только он уравновешивает спор в условиях исключения третьего варианта при определении истины. Если истинно, что А есть В, то вклинивать в задачу третий символ – запрещено. А в случае разделяемости А или B на c, d, z, и т. д., то необходимо признать, что это уже другая задача. «Закон исключенного третьего имеет силу лишь при условии соблюдения требований ранее изложенных законов тождества и противоречия и может быть сформулирован следующим образом: в процессе рассуждения необходимо доводить дело до определенного утверждения или отрицания, в этом случае истинным оказывается одно из двух отрицающих друг друга суждений» [3].
Денотат порочного логического круга в суннизме и шиизме, в дихотомии которых только и представлен исламский мир, мы находим в абсолютизме мусульманского религиозного эксклюзивизма, выражающемся в том, что с одной стороны предписывается мусульманину стремление к знаниям от рождения до могилы, а с другой, знания попросту профанируются, сводятся к крайним формам иррационализма и мистики. Кстати, профанация знаний характерна не только в лоне исламе, эта проблема актуальна и в других религиях, и даже в сферах науки.
«Философский взгляд на религиозный эксклюзивизм подчеркивает его негативную и позитивную стороны» [5, с. 100-103], - диалектически утверждает доцент Амурского гуманитарно-педагогического университета Виктория Ким. Но после некоторого ассерторического описания фактора «религиозного эксклюзивизма», она впадает в антидиалектическую аподиктику. А именно утверждает со ссылками на М. Мюррей и М. Рей, что «в религиозных предметах существует одна единственная объективная истина и что истина эта познаваема (большинство эксклюзивистов прибавит – познана), причем довольно основательно и детально». [6]. И далее, отталкиваясь от этой совершенно ложной мысли, В. Ким усугубляет свой паралогизм утверждением: «суть религиозного эксклюзивизма заключается не в абсолютизации предложенного пути к спасению и богу» [7]. А это уже профанация.
Истина в том, что религиозный эксклюзивизм абсолютизирует «путь к спасению» и, соответственно, к Богу, как раз тем, что утверждает одну единственную истину, как доступную только в лоне их веры. И в этом смысле сунниты впереди планеты всей, ибо громче всех твердят об истине, хотя и владеют ею в прикладном отношении едва ли не меньше всех.
В этом смысле весьма интересным представляется взгляд одного из самых крупных современных шиитских философов Сеййид Хусейн Наср: «В действительности реакция суннитского и шиитского ислама на философию была разной. В суннитском мире, после того, как перипатетики были разгромлены, философия как таковая практически исчезла и только логика продолжала существовать как одна из дисциплин, преподаваемых в исламских образовательных заведениях (медресе). Более того, мистические доктрины все еще существовали и даже вошли в курс обучения этих школ. В шиитском исламе ситуация носила несколько иной характер. Теософия школы ас-Сухраварди, с одной стороны, постепенно соединилась с философией Авиценны, а с другой – с гностическими учениями Ибн Араби, – и все это в рамках шиизма, но по факту она выступала посредником между философией и чистым гнозисом» [9, с. 69].
Пристрастие шиитских философов к гнозису и суфизму, надо понимать, не случайно. Догматика шиизма жизнестойка только в условиях тотального мистицизма, а в суннизме мистицизм значительно более умерен. То есть, суфийские шейхи, хотя и грешат некоторыми формами теоморфизма, все же не доходят до степени, указанной в конституции современного иранского государства. В п. 5 ст. 2 Конституции Ирана сказано: «Преемственность имамов (имамат) и их опека над обществом и основополагающая роль этого принципа в продолжении исламской революции...» [8]. Утверждение о том, что мертвые люди (имамы) опекают общество живых –теоморфизм крайний. И не важно, чем это аргументируют шиитские догматики, важно, что «опека над обществом» компетенция Аллаха, «переданное» в шиизме 12 имамам. И в этом основное отличие его от суннизма, строжайше отвергающего покушения на атрибуты Аллаха.
Отсюда возникает законный вопрос: что из себя должна и/или может представлять авансируемая нами исламская философия, с претензией на шариатскую институализацию?
Это, прежде всего, референтная философия, органично предикатируемая исламом (философия исламская). Референтность в философии и, как и в любых других сферах легитимной деятельности человека, заключается, прежде всего, характеристике, выданной оппонентами. Иначе в характерный для богословов самокомплементаризм могут впадать и философы...
Современные шиитские философы стремятся к такому рефрентному качеству всеми силами. При поддержке Иранского правительства в России издается солидный Ежегодник «Ишрак» (озарение, методологическая основа шиитского мистицизма). В прошлом году вышел в свет шестой выпуск этого издания при участии Института философии Российской Академии Наук, Иранского института философии и Фонда исследований исламской культуры (иранская организация) [4]. А сунниты, несмотря на двадцатимиллионное коренное население России, не осуществили еще ни одного столь масштабного идейно-интеграционного проекта. Российские сунниты, как и сунниты во всех странах исламского мира, словно убеждены, что они достигли высшей истины, а потому развиваться им больше некуда. Лишь зреющий в исламском мире невидимый колледж мусульманских интеллектуалов имплицитно удерживает современных догматиков от впадения в мракобесие.
Между тем, в понятии «референтной исламской философии» мы предусматриваем совокупность лучших образцов мировой философии априори и апостериори способных решать задачи любой социокультурной и политико-правовой сложности. При этом мы опираемся на колоссальный потенциал разума мусульманского невидимого колледжа и прогрессивную парадигматику в мировой официальной науке.
Следовательно, посредством философии как методологии легитимных побед можно и нужно гарантированно снять с шеи исламского мира порочный логический круг.


ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Таким образом, мы приходим к ряду выводов:
1) Все те беды и проблемы, перечисленные в настоящей статье, есть следствие дефилософизированного пути исторического развития суннитского ислама.
2) Антифилософская позиция в суннитском духовенстве отнюдь не вытекает из Корана и сунны, она есть результат их догматических толкований, перфекционизма и эксклюзивизма.
3) Раскол суннитского духовенства на легитимное и нелегитимное может быть реставрирован только посредством институализации в легитимном духовенстве референтно-предикатируемой исламом философии.
4) Деятельность нелегитимного духовенства может быть гарантированно побеждена широкомасштабными философскими проекциями на умы потенциальных рекрутов в незаконные вооруженные формирования; референтная философия может генерировать иммунитет от преступности, а значит и от терроризма.
5) Основной проблемой в реализации выше изложенного остается принуждение легитимного духовенства к отказу от зловредной позиции – мизософии; методы такого принуждения лежат в политико-правовой плоскости и имеют глубоко имплицитный отчасти и суггестивный характер, обсуждение которых подлежит лишь строгому рабочему плану.
6) Антропогенный потенциал для референтной исламской философии с избытком застаивается в невидимом колледже мусульманского интеллектуального сообщества; необходимо придать ему правильную инерцию.
7) Практические результаты социокультурного успеха мусульман в русле методологии легитимации побед явятся сокрушительными аргументами против догматической контрпродуктивности.
Следовательно, для формирования методологии легитимных побед мусульман, необходимо от слов перейти к делу и последовательно двигаться к этой благороднейшей цели.



Литература

1. Вольтер. Бог и люди. Москва, 2007, c. 194.
2. Закон исключенного третьего. / Логика как наука. Эл. ресурс
3. Закон исключенного третьего. Там же.
4. Ишрак: ежегодник исламской философии: 2015. № 6. М.: Наука – Вост. лит., 2015. – 383 с.
5. Ким Виктория Валентиновна. Эксклюзивизм как характеристика фанатизма. Тамбов: Грамота, 2014. № 11 (49): в 2-х ч. Ч. I. C. 100-103. Эл. ресурс: http://www.gramota.net/materials/3/2014/11-1/25.html
6. Ким Виктория Валентиновна. Там же.
7. Ким Виктория Валентиновна. Там же.
8. Конституция Исламской Республики Иран. Эл. ресурс: http://www.cis-emo.net/sites/default/files/imagesimce/constitution_of_iran.pdf
9. Сеййид Хусейн Наср. Философы ислама: Авиценна (Ибн Сина), ас-Сухраварди, Ибн Араби / Перевод с английского, предисловие и комментарии Р. Псху. 2014, стр. 69. // Языки славянской культуры: ООО «Садра», 2014. – с. 152 (Философская мысль исламского мира: Переводы. Том 3).
10. А.В. Смирнов. Сознание. Логика. Культура. Смысл. – М.: Языки славянской культуры, 2015. С. 195.
11. М. Султан-Барсов. Сократ, Беркли и Гуссерль в клубе "Эпохе". // Вестник Российского философского общества. - 2009. - N 2 (50). - cтр. 44.
13. Философия (Конспект лекций). Авторы: Н.И. Шашков, Л.Д. Ерохина, А.П. Шендерецка, В.П. Смагин, Н.С. Сыроед, Н.В. Соколюк, редактор: А.А. Ильин. Эл. ресурс
13. Фролова Е.А. История арабо-мусульманской философии. Средние века и современность. М., 2006. Стр. 196.
14. Фролова Е.А. Там же, стр. 170.
15. Эльмир Кулиев. Разрешает ли ислам изучать философию? Эл. ресурс: http://e-minbar.com/ques-answ/miscellaneous/razreshaet-li-islam-izuchat-filosofiyu
16. Эльмир Кулиев. Там же.
17. Эльмир Кулиев. Там же.