Лондонский пожар: нелепая случайность или спланированный заговор католиков?

В сентябре 1666 года Сити, сердце английской столицы (сейчас финансовый центр Лондона) охватило огнем. Как известно, Большой лондонский пожар начался в пекарне с характерным названием «Проулок пуддингов».

Предпосылки к возникновению

Поздним летом 1666 года Лондон был пороховой бочкой, что держала людей в моральном и физическом напряжении. Десятилетия политических и религиозных потрясений, реконструкция 1660 года и приход к правлению Карла II способствовали сгущению подозрений вокруг республиканцев и католиков. Поскольку страна находилась в состоянии войны с Францией и Голландией, ксенофобия стала привычным явлением для Англии того периода.

Пожары в Лондоне уже никого не удивляли. Их возникновение считалось неизбежным, ведь большинство конструкций в столице было сделано из лесоматериала. Уже несколько лет над городом витала опасность крупного пожара, который мог привести к глобальному опустошению. В 1559 году Дэниэл Бейкер предсказал разрушение Лондона, спровоцированное «всепоглощающим огнем». В апреле 1559 года Карл предупредил лорд-мэра Лондона о пожароопасной ситуации, что усугублялась обилием узких улочек и деревянных домов с нависающими краями. Кроме того, долгое жаркое лето оставило столицу задыхаться от сухого воздуха, а важные водные ресурсы были исчерпаны.

Как ни странно, жителей города страшила совсем другая беда – чума. Она убила больше 68000 человек за последние два года. Хотя Карл II вернулся в Уайтхолл в феврале 1666 года, за Лондоном продолжала тянуться репутация «небезопасного места», где «телеги смерти» колесили по серым улицам. Что действительно беспокоило Лондон – так это сильный ветер с Востока, который в сочетании с сухим запыленным воздухом становился эффективным разносчиком чумы. Он же сыграл ключевую роль во время Великого лондонского пожара.

Сведения о причинах пожара

Когда начался пожар, прошел час после полуночи. Воскресное утро 2 сентября принесло пекарне Томаса Фаринера «Pudding Lane» яркие вспышки пламени. Точно неизвестно, что вызвало лондонский пожар. Предположительно, он был спровоцирован искрой из духовки, попавшей на поленницу дров, что лежала рядом. Огонь стал быстро распространяться, поскольку влажность воздуха была на нуле. На площади вокруг «Падин-Лейн» находилось много складов, где хранились легкогорючие вещи по типу пиломатериала, канатов и масла. А сильный восточный ветер раздувал огонь от дома к дому по узким переулкам.

В 1979 году археологи отрыли остатки сгоревшей булочной на Падинг-Лейн, с которой все началось. В подвале они обнаружили обуглившиеся остатки 20 бочек смолы. Она загорается очень легко и способствует распространению огня. Среди сгоревших предметов в магазине археологи также нашли расплавленную глиняную посуду, что дало возможность предположить уровень температуры во время пожара. А это целых 1700° по Цельсию!

Виновником вспыхнувшего пожара объявили Робера Юбера, павшего жертвой виселицы. По неоффициальным сведениям, он даже не находился в Лондоне, когда случилась беда.

Как все происходило?

Когда начался Великий лондонский пожар, в пекарне возле Лондонского моста больше никто не спал. Хозяева прыгнули на соседнюю крышу, оставив в помещении горничную: она была слишком напугана, чтобы убегать. Таким образом, появилась первая жертва из четырех официально признанных.

В течение часа после возгорания мэр Томас Бладворт был оповещен о случившемся. Не придав особого значения этой новости, лорд-мэр заявил: «Даже женщина легко сможет потушить его своей мочой». Тем не менее, к рассвету уже горел Лондонский мост. Открытое пространство моста, разделяя две группы зданий, послужило барьером во время пожара 1632 г. Так случилось и в этот раз. Только третья часть моста подверглась разрушению, оставив нетронутым Саутуарк. Это ограничило доступ огня к лондонскому Сити и дальнейшее его распространение на северный берег.

Сэмюэл Пипс, живший поблизости, утром в воскресенье направлялся в Тауэр. Он увидел, как порывы ветра гонят пожар на запад, а голуби, парящие над окнами и балконами, обжигают крылья и падают на землю. Нерешительность Бладворта заставила Пипса идти в Уайтхол, чтобы проинформировать Короля и его брата Джеймса, Герцога Йоркского, о ситуации. Карл II приказал Бладворту немедленно разрушить как можно больше домов, чтобы остановить огонь. Но первые попытки создать противопожарные преграды были безуспешными через сильный ветер, что позволило огню перепрыгивать на расстояние 20 домов. Под вечер лондонский пожар начал расползаться против ветра в сторону Тауэра, что заставила Пипса упаковывать вещи.

К следующему утру огонь свирепствовал на севере и востоке. Воцарилась паника, которая правила человеческими умами столько, сколько длился пожар. Герцог Йоркский попытался взять под контроль тушение пожара, призвав на помощь ополченцев из соседних графств. Но пламя безжалостно продвигалось дальше, поглощая улицы Грейсчеч и Ломбард, Лондонскую Биржу и здания по направлению к богатому Чипсайду. Днем, когда дым можно было увидеть с Оксфорда, лондонцы начали убегать на открытые территории Муэфилдс и Финсбери-Хилл.

Одни люди кинулись к реке: они сумасбродно грузили свои вещи в лодки, чтобы переправить их в безопасное место. Другие рванули через городские ворота на поля за пределами Лондона. Беженцы были вынуждены обитать там длительное время, укрываясь в палатках и лачугах. Иногда срок их пребывания здесь доходил до месяцев и даже годов.

Как тушили Великий лондонский пожар?

В Лондоне 1666 года не было специальной пожарной бригады. Жители должны были сами противостоять огню наряду с местными солдатами. Они использовали ведра с водой и пожарные багры, которые находились в церквях. Наилучшим решением проблемы считалось разрушение домов с помощью багров: образовавшиеся перемычки служили противопожарными барьерами. Но это было сложно выполнить в условиях бушевавшего ветра. Томас Бладворт жаловался, что «огонь настигает раньше, чем мы можем что-либо предпринять».

Для быстрого сноса домов применялся порох, но эта техника не использовалась для тушения огня до 3 дня пожара (4 сентября, вторника). Пожарные посты в количестве 130 человек были сосредоточены вокруг Сити для борьбы с пламенем. Наконец в среду утром огонь добрался до каменных стен в районе Мидл-Темпл и Фетер-Лейн. Пожарники-добровольцы сумели разрушить большое количество построек и расширили пространство. В то же время, ветер ослабил свою силу и изменил направление, гоня пламя к реке.
До четверга огонь был успешно устранен. Для его тушения пришлось снести около 150 га Сити – от Тауэра на востоке до Флит-стрит и Феттер-Лейн на западе. Сгорело 13,200 домов, 84 церкви и 44 деловых конторы. Только 4 человека были официально признанны погибшими, но Джон Ивлин в своем дневнике вспоминает «смрад, исходивший от множества подобий человеческих тел».
Когда огонь был побежден, Лондон смог направить все свое внимание на поиски причин пожара. Истерия распространялась так же безжалостно, как и пламя, приковывая подозрительные взгляды на иностранцев. В воскресенье школьник Вильям Тэсвел заметил «невежественную и сбитую с толку толпу, которая решила направить весь свой гнев на римских католиков и французов». А его брат видел, как «французов буквально разрывали на части». По словам Пипса, королевский конвой угрожал незнакомцам с плохим знанием английского физической расправой, а воздухе царил страх возможных бунтов и беспорядков. Испанский посол открыл двери своего дома всем иностранцам в шатком положении, будь-то голландец-протестант или француз-католик. Религиозный фанатизм и ксенофобия, что зародились во время Реформации, снова всплыли на поверхность.

Восстановление города

Понадобилось около 50 лет, чтобы реконструировать выгоревшую часть столицы после Лондонского пожара 1666 года. Собор Святого Павла не был завершен даже к 1711 году. Весь 1667 год люди расчищали руины и осматривали пострадавшую площадь. Много времени ушло на планирование новых уличных сооружений и составление строительных норм. К концу года только 150 новых домов поднялось над выжженной землей. Общественным зданиям (например, церквям) убытки возмещались за счет нового налога на уголь.
Усовершенствованные нормы были разработаны с таким расчетом, чтобы не допустить подобное бедствие снова. Теперь дома должны были строиться предпочтительно из камня. Появились две новые улицы, а старые – заметно расширились. После укладки тротуара и починки канализации Лондонская набережная окончательно приняла презентабельный вид.

Результаты реконструкции поражают по сей день. Каждый лондонец гордится улочками своего города, которые, пережив такие страшные разрушения, сумели восстать из пепла и обрести новую жизнь.